Над озером Ханнингтон — птичьим озером — появилась крылатая туча фламинго. Чуть ли не из-за каждого куста выглядывали антилопы дик-дик. Маленькие зверьки, величиной с зайца, провожали машину любопытными глазами.

Ночевали на западном берегу озера Баринго, недалеко от палаточного кемпинга «Фиш Игл».

— Забавная история с этим кемпингом! — сказал Джавар. — В 1952 году здесь поселились супруги Робертс. Дэвид зарабатывал тем, что истреблял крокодилов. В кемпинг он завлекал туристов — любителей дикой природы. Это приносило ему неплохие доходы. Но вот что примечательно… — страшный и громкий крик какого-то животного нарушил тишину, не дав Джавару договорить.

Мумба вскочил, как пантера, затем лег на землю и прислушался.

— По-моему, слон придушил льва, бвана… — медленно изрек он.

— Может быть, — безразлично ответил Джавар.

— Так что примечательно, дядя? — спросил Ананд.

— Примечательно то… — продолжил было Джавар, раскуривая сигару, но оглушительнее хлопки и треск крыльев раскололи темный и густой, как смола, воздух.

— Кто-то спугнул колонию цапель-голиафов, бвана, — спокойно сообщил Мумба.

— …что один из недобитых крокодилов отправил в мир иной хозяина кемпинга, — наконец-то закончил дядя свою мысль.

— Это он отомстил за своих собратьев, — с пристрастием заметил Джойс.

— Верно, Джойс! — поддержал догадку кикуйя масай.

— Так вот, вдова, Бетти — не знаю, жива она или нет, а их потомки сейчас здесь, — она, эта Бетти, на деньги мужа основала компанию по отлову диких зверей для зоопарков. И каких только здесь кино- и телережиссеров не перебывало. Все они снимали фильмы об Африке. Здесь я как-то побывал и с нашим Аббасом. У меня где-то даже есть фотография, на которой он, я, а по бокам — Джина Лолобриджида и Софи Лорен.

Джавар умолк. Несколько минут все хранили молчание. Ананд допил пиво, завернулся в кашмирскую шаль и попытался уснуть.

«Он развивается хорошо, — вспомнились ему слова Раджа. — Уход хороший».

Уже не однажды Ананда терзала мысль: зачем он отдал своего ребенка в чужие руки, чужой женщине? Никто не поймет этого. Да он и сам вряд ли понимал это. Кто-то другой в нем все это совершил. Тот, «кто-то другой», хотел спасти Ешоду, не дать ей умереть. Она потеряла мужа — прекрасного Викаса, а он потерял жену… Да, он обманул дядю во второй раз. Первый его обман увенчался счастьем. Чем же обернется этот? Ананд не находил четких, справедливых и определенных ответов на свои вопросы… Не находил он и четких мотивов своего поступка. Они были настолько сложны, настолько опутаны сонмом чувств и ощущений в период случившейся трагедии, что разобраться во всем этом можно будет только спустя годы. Может быть, он поступил неправильно, неверно… Бог знает…

Рано утром следующего дня путешественники сворачивали свой небольшой лагерь, готовясь продолжить путь. Послышался шум шагов. Мумба, словно пружина, с копьем и щитом, выскочил из палатки. Четверка иджепмс в роскошных львиных шапках подошли к нему. Они воткнули свои копья в землю и уселись рядом. Мумба сел напротив них. Разговор шел на суахили. Джавар все понял и велел Дараяну, пока Мумба соображал, принести четыре бутылки пива.

Джавар поставил у ног пришельцев свое угощение.

— О, богатый бвана! Чем будем платить вам за столь благословенный подарок? — спросил один из старейшин.

— Хорошим, дружественным отношением, — ответил им сын Бхарата.

— Нет, нет! — отвечали хозяева края. — Ты у нас в гостях. Проси, что тебе нужно, бвана!

Мумба уловил огонек в глазах Джавара и сразу же сообразил, что шапки из грив львов тронули душу старого охотника.

На размышления Мумбе потребовалось полсекунды.

— Бвана желают две львиные шапки в подарок! — сказал он и метнул взгляд на Джавара.

Убедившись, что попал в цель, Мумба успокоился.

Один из старейшин, отхлебнув пива из горлышка бутылки, воскликнул:

— Хана мзури сана! — что означало «здесь очень хорошо!».

Через минуту к нему подбежал мальчик, который словно вынырнул из кустов. Старейшина произнес ему на ухо какие-то слова. Тот мгновенно исчез в зарослях. И пока все оживленно беседовали, потягивая пиво, мальчик вернулся с двумя львиными шапками. Старейшина встал, взял в руки одну из шапок, подошел к Джавару и надел ее на седую голову «бваны». Зрелище было бесподобным, достойным кинокамеры великого оператора или кисти великого художника. Сероглазый Джавар выглядел настоящим львом. Его борода и нос очень сочетались с ниспадающими хищными прядями гривы.

Мумба выразил свое восхищение:

— Вы, бвана, истинный лев! Я всегда видел в вас могучего человека! Вы — царь человеков, как лев — царь зверей!

Все весело рассмеялись.

Вторая шапка, по подсказке Мумбы, была преподнесена Ананду, так как Мумба объяснил старейшинам, что это родной племянник бваны — хозяина сафари.

Джойс разговорился с земледельцами. Они рассказали ему о том, что осушили болото и возделывают на этой ниве лук — этот жутко горький плод, который они сами не едят, но его у них хорошо скупают прямо на корню белые люди. Также они сеют кукурузу и просо.

Старейшины пригласили путешественников, своих гостей, порыбачить. Джавар, перекинувшись взглядами со своим «племенем», получал одобрение.

Сначала они плыли по озеру на лодках, напоминающих папирусные лодки жителей эфиопского озера Тана, ставшие известными благодаря Туру Хейердалу. Потом пересели в широкую и плоскую лодку, сработанную из стволов дерева амбач, которое растет вдоль южного берега озера. Древесина этого дерева легче пробки. Двое высоких аборигенов гребли ладонями. Через час на лодке уже лежала горка жирных барбелей, рыб-котов и телапии. Они причалили к берегу, развели костер и стали печь рыбу, завертывая ее в плотные листья деревьев. Ананду показалось, что вкуснее рыбы, чем эта, он в своей жизни не пробовал. Об этом ощущении он поведал дяде.

— Ты прав, племянник, рыба здесь удивительно вкусна. Вода в реке экологически чистая, да и приготовление, сам видишь, естественное. Воздух, окружение, природа — все в совокупности и дает такое ощущение. В философском смысле плохой еды не бывает в природе, — закончил свою речь Джавар, широко улыбнувшись.

— Поздравляю вас, молодой лев, — сказал Мумба, — что вы на нашей земле. Теперь вы — наш. Вы — африканец! — подняв палец вверх, изрек он и пожал Ананду руку.

— Однако нам пора ехать, господа! — объявил Джавар, и все стали прощаться.

Через час «джип», пыхтя, медленно пылил по саванне…

Жара становилась нестерпимой. Запасы содовой, фруктов и пива заметно оскудели. После часа езды накатанная дорога закончилась. Пыль и пот покрывали красные лица охотников. А солнце жгло беспощадно. Казалось, что Земля застыла на месте, прекратив вращение, как и это раскаленное одинокое Солнце.

— Может быть, вернемся? — робко предложил Дараян, искоса поглядев на хозяина. — А утром возьмем проводника.

— Нет, Дараян, еще немного, где-то поблизости должна быть деревня.

И действительно, минут через десять Мумба почувствовал запах дыма.

— Джойс! Бери левее! Там жилье! — воскликнул масай, выкинув длинную и тонкую, как плеть, руку.

Джойс послушно повел машину в направлении, указанном Мумбой. Ананду, несмотря на зной, пыль, укусы насекомых, все нравилось. Сейчас он жил жизнью этой природы.

— Дядя! Это похлеще Раджпутаны!

— Да, Ананд! Я уже вспоминал и Мадрас, и Малабар в засушливый сезон. Скоро у нас на Родине начинается барсат — сезон дождей. Живительная, но унылая пора! А сейчас — раби. Убирают рис, хлопок, бобовые. Страда, одним словом… — произнес Джавар на кашмири и, взглянув на Ананда, подмигнул ему. «Выше голову, племянничек! Живы будем — не помрем» — говорил его взгляд.

Вскоре показалась бома — огороженный сухими кустами участок, по краям которого расположились две хижины — енканчи, обмазанные глиной с навозом. Рядом — небольшой сарай для скота. В центре — двор, видимо, загон, усеянный козьей дробью и верблюжьими лепешками, похожими на гнезда фламинго.