- Откуда мне знать, что Ты не плод моей больной фантазии? Что я не брежу, когда говорю с Тобой?

- Ниоткуда. - Он растворился в воздухе.

Варя отстранилась от места, где Он стоял, и с ужасом поняла, что внутри у нее ничего не дрогнуло и она не испугалась.

- Просто моего настоящего «Я» уже нет, - тихо произнесла она и опустила голову.

- И это просто сон, от которого я никогда не проснусь.

Девушка поднялась к себе в палату, легла в кровать и долго мучилась в ожидании сна, но он не приходил. Утром, когда над ней навис силуэт Вадима, она не спала - смотрела в потолок.

Врач выглядел встревоженным и заговорил с ней заискивающим тоном:

- Ты выходила ночью в сад? - Он посмотрел записи камер наружного наблюдения.

- Тебе не спалось?

- Да, выходила. Хотелось подышать свежим воздухом.

- Я хотел предложить тебе встретиться с другим врачом-психиатром. Она работает в основном с серийными убийцами или иными маргинальными личностями, страдающими маниями преследования и реактивными психозами. Я не намекаю тебе на то, что ты серьезно больна, просто она также использует в своей работе гипноз, а это уже могло бы помочь тебе разобраться в себе.

- Я согласна с ней встретиться, - Варя недолго думала над ответом. - За любой кипиш, кроме голодовки. Мне порядком надоело лежать здесь без дела, таблетки я и дома могу принимать.

- Она приедет в среду, - Вадим закончил на этом разговор и вышел из палаты.

Рядом с ней ему было не по себе, и чем больше он наблюдал за ней, тем больше боялся за состояние ее психики. Ночью она говорила сама с собою, стоя под дождем среди садовых роз, а когда вернулась в палату, на ней лица не было. В то же время Вадим верил в то, что существует нечто сверхъестественное, и сам мечтал однажды столкнуться с этим, но подсознательно избегал любых встреч с тем, что не в силах себе объяснить. По этой же причине он пригласил к ней на встречу необычного врача: Казакова Афина, помимо издания научных трудов, сотрудничала с рядом секретных правительственных организаций и служб, занятых поиском людей, обладающих необъяснимыми способностями, будь то телепаты или экстрасенсы.

В среду утром санитар пригласил Варю пройти в кабинет Александра Михайловича, однако его самого там не было, вместо него в кресле сидела худощавого телосложения женщина с прямыми русыми волосами, собранными в пучок.

- Афина, - представилась женщина. - Вы, полагаю, Варвара Николаевна?

- Зовите меня просто Варя. Я на дух не переношу свое имя, и в целом оно мне не надобно.

- Вадим попросил меня с тобою встретиться, сказал, что твой случай нетипичен и мне будет интересен.

- В психиатрии, в работе с полудурочными, есть стандартные случаи, нормальные?

- Скажем, есть типичные случаи, и их большинство. Если бы заболевания не имели общих симптомов, мы бы не классифицировали их и не лечили.

- Я правильно понимаю, что в данный момент выполняю функцию лабораторной мышки?

- Скорее, я жду от тебя того, что ты станешь неким малоизученным образцом инопланетной ткани, которую мне первой удалось обнаружить. Итак, мне сказали, что твоя память кажется тебе чужой, чьей является эта память?

- Вас обманули, моя память принадлежит мне и только мне! - Варя нервничала, но голос Афины почти вводил ее в транс. - Мои поступки, события, произошедшие со мной, все это является моим багажом знаний, неотъемлемой частью моего жизненного опыта.

- Это принадлежит плохому человеку, плохой сущности? - Афина сделала пару пометок своей записной книжке. - Эта личность тебя пугает, и ты не хочешь говорить о ней?

- Нет никакой второй личности, ни плохой, ни хорошей. Не может быть и речи о раздвоении личности и об альтернативном эго. Сущность, с которой я сталкивалась, самостоятельна. - Варя решила не держать этого в секрете. - И она такая древняя, что могла быть вымыслом лишь самого Бога, но и им она не является.

Врача сказанное девушкой не заинтриговало, нечто подобное она уже слышала от других своих пациентов и поэтому решила перейти к гипнозу:

- Память можно представить, например, как архив. Стеллажи, полки, лестницы. Можно как систему папок внутри твоего головного процессора, представь свою память, свои знания и опыт. Как это выглядит?

- Моя память - это болото, темное, простирающееся до самого горизонта. Оно укутано мраком и туманом, кругом стоит запах сырости. Земля под ногами чавкает, а кругом появляются тени. Болото вздымается и опускается, хлюпает и бурлит. Оно живое и чувствует, когда кто-то пробирается к нему, ищет его тайны. Я боюсь его, ведь оно обманчиво и выдает ложь за правду, вымысел за реальность. Его воды надо чистить или осушить, я боюсь, что оно затянет меня, как это уже бывало со мной, - Варя отвечала ей сквозь сон.

- Что было с тобой, когда оно тебя затягивало? Ты чувствовала, что тебе одиноко, тоскливо? У тебя начиналась депрессия?

- Как только я ступаю в его воды, ко мне, обездвиженной, слетаются тени прошлого, навеивают на меня тоску и усталость, лишая сил бороться с болотом. Они кричат, обращая внимания на мои плохие и безрассудные поступки, на мой стыд и печаль, а я в то время тону в темных вонючих водах, в которых скитаются русалки и морские твари. Они не щадят меня, и я хватаюсь за фрагменты своей памяти, чтобы понять: точно ли тону именно я, а не кто-то другой, точно ли я нахожусь среди тех камышовых зарослей.

- Впервые слышу о том, чтобы память представлялась болотом. - Афина сделала пару пометок в своей записной книжке. - Продолжай, сейчас ты можешь говорить со мной обо всем, что видишь и чувствуешь. Окажись сейчас на этом болоте.

- Мне кажется, что я все это придумываю. Но пугает это меня так сильно, что с моей стороны было бы опрометчиво недооценивать ситуацию и говорить самой себе, что это лишь бредовая идея, которая не имеет надо мной никакой власти. - Варя не знала, стоит ли ей продолжать. - Все, что я называют вымыслом, все, о чем я врала и фантазировала, приобретает в этом месте значимость и становится неотделимой частью моей реальности. Борясь с духотой и отвращением, со стыдом и страхом, я выбираюсь на берег, вязкий и скользкий. Тени снова хотят мне все припомнить, но я уже вся вымокла в этой грязи. И, когда эта грязь высохнет и станет глиной, она будет сковывать мои мысли, не давая уйти с болот.

- Я прошу тебя вновь оказаться в этом месте, - Афина посмотрела ей в глаза. - Ты же мне рассказываешь о прошлом опыте, а не о том, где ты сейчас находишься.

- Я с удовольствие окажусь там вновь, ведь это болото появилось у меня в голове не в связи с вашей просьбой представить свою память. Оно всегда там было, появилось еще задолго до меня самой и просто ждало, когда я в него угожу. Но если позволите, перемещаться я буду по нему так, как это умею - без посторонней помощи, и приглашу вас за собой в это путешествие, когда буду к этому готова. Знайте, что речь моя может быть несвязанной, фразы могут быть обрывистыми, и я буду скакать от мысли к мысли. Приготовьтесь писать в вашем блокноте.

Афина положила локти на стол, посмотрела на милую девушку, сидящую перед ней, и невольно засомневалось в том, что хочет продолжить эксперимент. Она сказала себе, что боится за состояние Вари, но на самом деле она боялась ее безучастного взгляда. Пациентка была мрачна, ее глаза стали излучать едва уловимое белое свечение. Лучик света упал на лицо Вари, и нечто демоническое проявилось в ее чертах.

Варя сомкнула веки и почувствовала жжение у себя во лбу. Должно быть, Призрак, мучавший ее, захотел понаблюдать за происходящим или же оберегал ее от необдуманных слов и разговоров о личном и сокровенным, о Нем самом. Но Варя не хотела прерывать сеанс гипноза:

- Я вижу, как резко стемнело, все небо затянулось серыми облаками. - Варя поморщилась. - Запах грязной воды забивает ноздри, все вокруг разлагается и преет. Птицы кричат вдалеке, они кричат на болоте. Вой, как в глубоком колодце, раздается в моих ушах - это воет топь, она зовет меня. Хочет, чтобы я оступилась. Ивы, выстроившиеся как солдаты по обеим сторонам тропы, ведущей к памяти, на прощанье машут мне ветвями. Они склонили кроны, оплакивая каждого, кто встал на путь к прошлому. Я тоже склоню голову, буду смотреть под ноги, так как, если подниму ее, мир начнет кружиться и рушиться. Он осыплется, как почва под ногами, потеряет свою привычную форму и может полностью распасться, я же останусь стоять в сером враждебном пространстве. Я буду чувствовать себя пьяной, не смогу дойти до болота, меня будет мутить от каждого шага и движения головы.