- Ты не ведаешь, что творишь!
Варя запрокинула голову и увидела, что потолок и стены ожили: стали резиновыми, тянулись во все стороны, как жвачка. Из потолка и пола проступали людские силуэты, в зеркалах отражалась та же комната, где они и находились, только в ней был выключен свет. По ту сторону отражения образовалась давка из мертвецов, тянущих руки к живым, их присутствие чувствовал солдат, но он их не видел - никто их не видел. Варя билась в никому не понятной истерике, плакала и смотрела на себя в зеркале. Покойники скулили, как раненные собаки, выли и просили спасти их. Сцены ада разворачивались прямо у Вари перед глазами, а ее голову пронзала острая боль. Черная субстанция отделилась от тела юноши и потянулась к Варе, к ее волосам - она трогала их, пачкая смолянистой жидкостью, стекавшей с нее на пол. Другие такие же тени прошли сквозь зеркала и также столпились вокруг пленницы, их становилось все больше и больше - Варя теряла рассудок и истошно вопила, умоляя отпустить ее. Дымка, образовавшаяся вокруг теней, стала оседать на ее коже, обжигая ее, как кислота, но не разъедая. Солдат, стоявший позади нее, словно обессилев, упал на пол. Варя знала, что он жив - она видела светлое свечение по контурам его тела. Он и впрямь очистился, подумала Варя, но все равно была не согласна жертвовать ради него своей жизнью.
Темный жрец обошел Варю со спины и прижал к ее горлу клинок, он говорил с кем- то ей невидимым, если вообще у него был собеседник. Но говорил он страстно, самозабвенно - не удивительно, что Сигма охотно поверил ему. Профессор не намеревался так просто ее убивать, по его интонации Варя поняла, что он торгуется, предлагает собравшимся мертвецам сделку. Они выстроились в ряд, и тогда он открыл чемоданчик и вынул оттуда два серебряных колышка: шляпка одного была в форме головы козла с острыми выступающими рогами, второго - лежащий крест. Также он расстелил перед Варей черную ткань и положил книгу, на обложке которой были символы, играющие на свету алым глянцевым переливом. После тени сами вытянули Варины руки вперед и стали их удерживать так, чтобы он мог вонзить в них колья, что он и сделал. Поначалу, когда он их только ударил по ним, Варя не почувствовала боли, но она настигла ее спустя минуту, в то же время раздался ее собственный крик, хотя она уже просто хлюпала носом и стонала - кричала она раньше. Большая боль пронзила ее тело, когда между ее аккуратных лопаток прорезалась пара иссиня-черных крыльев, с отливом, как перо павлина. Варя могла полностью видеть их в отражении, и, кажется, их видели все. Ее ноги оторвались от пола - крылья хлопали сами собой, но ее руки оставались прибитыми к металлическому столу, и она рвалась выше к потолку, пытаясь их освободить. Сложно было представить, какой силой обладал этот старик, раз одним ударом пробил ей кости и металлическую столешницу, но Сигма, не вытерпев издевательств над Варей, вмиг оборвал его существование, ворвавшись в комнату и выстрелив в него из пистолета. Пастырь упал на спину и в агонии засучил ногами по полу, потом его тело выгнулось дугой и расслабилось. В отражении зеркал Варя видела, как из пола проступили руки мертвецов, они схватили старика за лацканы и ворот пиджака, а после утащили его за собой в адскую домну. На кафельном полу осталась лежать только его пустая оболочка - высохший, пожелтевший труп.
Из коридора до Вари донеслись звуки выстрелов и скрежет дверей, кто-то проник в здание и по лестнице поднимался к ним, на шестой этаж. Молодой солдат, так и не успел прийти в себя, до того, как Сигма его прикончил одним выстрелом в голову. После он вышел из комнаты и простелил примерно еще пятерых своих бойцов, наблюдавших за Варей через зеркало, - именно столько выстрелов она насчитала. Когда он вернулся в комнату допроса, то сразу же подбежал к столу и помог ей вынуть колья у нее из рук. К тому моменту у пленницы за спиной все еще оставались крылья, вживую она могла видеть разве что их размытый контур и свечение на месте, где они должны были быть, но в зеркальном отражении она видела их полностью, такими же их видели Сигма и Владислав, вошедший в ее камеру. Каждое перо было словно стальное лезвие: прочное, острое, сложенное в ряд с другими. Ее крылья напоминали тончайший шелковый веер, полный смертоносных клинков. Она немного попятилась назад и разбила правым крылом зеркало, нечаянно в него врезавшись. В дребезжании осыпающихся осколков зазвучал грозный голос Сигмы:
- Забирай, она - твоя. Мне она больше ни к чему! Кто успел спастись, тот и спасся! Верно я говорю?
- Все-таки жертвоприношение сработало?
- Да, я как знал, что она создана не для одноразового использования. А знаешь, как я пришел к такому выводу?
- Как же? - Владислав стоял на пороге и улыбался.
- Если бы ее хватало бы только на один раз, ты бы ее дважды не трахнул.
Владислав только еще шире заулыбался ему в ответ, а после приобнял Варю за плечи. Она сразу же успокоилась, и крылья исчезли сами собой, оставив в напоминание о себе тонкие полосы крови между лопаток - самих ран не было. В комнату вошел Шебест, девушка сразу же его узнала его по глазам, несмотря на маску, скрывавшую его лицо. Он поставил перед Сигмой небольшой черный кейс с кодовым замком, ввел комбинацию и приоткрыл его так, чтобы Варя не могла рассмотреть, сколько в нем лежит денег - так велел ему босс. Но Варя даже не желала туда смотреть, ее внимание приковали к себе микроскопические трещинки, которые стали повсеместно образовываться в воздухе, они были как брешь в пространстве - оттуда стали выкарабкиваться маленькие светящиеся букашки, таких же она видела в лесу. Варя собирала их у себя на руке и думала: «Я же не способна зайти еще дальше в своем безумии? Что, если я не буду думать о Нем, попросту сделаю вид, что Его не существует - признаю свое поражение в Его поисках и смирюсь с этим. Никто же не узнает причину моей тоски! Можно было бы хоть на секунду взять передышку - нажать на паузу! Военная часть, где проводятся опыты над людьми… Что же дальше? О-о-о, эти люди становятся одержимыми Дьяволом, и меня приносят в жертву, чтобы их спасти … Ну, ладно, чтобы, спасти одного Сигму! Все это звучит просто чудовищно, но это и есть моя реальность - мир, в котором я живу. И эта реальность настолько бредовая, что не могу в нее до конца поверить».
- Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? - Варя обратилась к наемникам.
- Дома поговорим, - ответил ей Владислав.
Варя прекрасно знала, что его слова ничего под собой не подразумевают. Сатаров каждый раз, когда хотел отбиться от ее назойливых расспросов или же хотел кого-то корректно послать говорил: «Дома поговорим». Девушка с насмешкой отнеслась к его словам, ведь и дома-то у нее никогда не было.
- Не каждый день такое увидишь, - откликнулся Сигма, пересчитав денежные свертки. - Ангельская внешность, крылья! Но с чем они идут в комплекте? С дьявольской улыбкой, полной острых клыков, с кровожадностью? Но я не вытерпел, сжалился над тобой. Не смог больше смотреть на то, как ты бьешься в припадке об стены и потолок.
Владислав взял Варю под руку и вывел в коридор: остававшиеся в живых бойцы Сигмы и те, кто не стали очевидцами этого страшного ритуала, продолжали свою работу и сгребали трупы своих сослуживцев в одну общую кучу. Трупов оказалось много, Варя то и дело наступала в лужи крови, а в коридоре бесперебойно доносился звук «кап-кап-кап» - с подоконников и столов стекала на пол кровь вперемешку с мозговым веществом, оставшимся на местах выстрелов. Людей Владислава при виде Вари охватил ничем необъяснимый трепет, они радовались тому, что успели спасти ее, хотя в глубине души понимали, что миссия провалена: не откажись Сигма довести свою затею до конца, Варя была бы уже мертва. А сам Сатаров не имел какого-то конкретного плана действий - не знал, что ему делать, когда он ее найдет. Он, конечно, слышал о том, что девчонка самостоятельно продолжила эксперименты и употребляла для выхода в «сеть» опиаты, но его волновало в данном случае только одно - как сильно ее юное сердечко полюбило Демона. Владислав не столько сам верил в реальность Его существования, сколько понимал, что для Вари Его существование имеет огромное значение, и Он во многом может направлять ход ее мыслей и контролировать поведение, например, запрещать говорить о себе. Наемник склонялся к тому, что Демон - плод Вариной больной фантазии, но это лишь наращивало степень Его опасности и угрозу, которую Он собою для нее представлял. Для нее это было бы сравнимо с прыжком в облако, в надежде на то, что оно смягчит или же и вовсе предотвратит ее падение. Уже на выходе из штаба Сатаров обратился к ней:
