От места, где на асфальте были разбросаны клоки лосиной шерсти и разлита его кровь, девушка спустилась в кювет. От тяжелой звериной поступи на влажной земле отпечатались глубокие следы его когтистых лап. Варя не допускала мысли, что это мог быть оборотень или нечто подобное, а потому надеялась, что к утру действие препарата окончится, и боец примет человеческий образ. Выследить дорогу к его логову не составило для нее особого труда, в какой-то момент зверь устал и сбросил со своих плеч тушу лося и поволок ее рядом с собой, оставляя на снегу и прошлогодних листьях отчетливый след крови. Монстр укрывался в деревянной лачуге: крыша прохудилась, окна располагались практически на уровне земли - дом просел от старости. Когда-то в нем жил егерь, может быть, дальний родственник беглеца, ведь, скорее всего, он не случайно выбрал это место для укрытия.

Варя подобралась вплотную к дому, замерла, пытаясь определить, чем беглец занят - он был в сенях, расчленял добычу. Девушка подумала, что охотился монстр из необходимости, у него закончилась еда, а совершить вылазку в город в таком виде он не мог. Когда он отделил себе от костей здоровенный кусок мяса, то направился с ним в дом, откуда послышался шум отодвигающегося заслона печи и грохот кочерги по прогорающим поленьям - он готовил себе ужин. Варя пробралась в сени и вскарабкалась по приставной лестнице на сеновал, где было теплее и суше, нежели во дворе дома. Она решила спрятаться там до утра, а уже после связаться с Яноро и обсудить детали их встречи.

Ночь прошла спокойно, вот только к рассвету монстр стал часто и с рыком дышать, скулить от боли и слоняться по всему дому, сбивая со шкафов предметы. Он явно не мог больше спать, и до того мучился, что, когда выходил во двор, вцепился клыками в дверной косяк и вырвал его с корнем, растерзав потом его в щепки. Варя вздрогнула, но более не шелохнулась, ее позиция оставалась ему не видна. Зверь сел на низенькую лавочку около окна и обхватил лапами голову, потом весь обмяк и вытянулся, девушка подумала, что он испустил дух, но это было не так. Его вид стал приходить в норму: втянулись когти, грудная клетка расправилась колесом, осанка стала человеческой, и кости свода черепа и лица обросли кожей, отчего он перестал напоминать ходячий труп. Минут пять он еще так и сидел, а после вновь принялся метаться из стороны в сторону, бесконечно повторяя:

- Где же этот проклятый цыган? - Его охватывала паника. - Я же сказал ему, что не могу долго ждать!

Зверь, принявший человеческий облик, рыдал и до крови расчесывал себе руки, на локтевом сгибе которых виднелись нарывы и взбухшие синие вены - должно быть, инфекция от использования нестерильных шприцев. Его начало рвать, он выблевал все съеденное ночью мясо и желчь яркого зеленоватого цвета. Ему было крайне паршиво, и он точно не замечал Вариного присутствия.

- Употребить? Употребить еще? Я тебя спрашиваю! - вопил беглец.

В каждом его вздохе и слове слышались злоба и отчаяние, и эти чувства передавались Варе. От того на ум ей пришли совершенно чуждые ей ранее мысли: «С кем же ты говоришь, чудик? Я должна увидеть твоего Собеседника, я чувствую Его издевку над тобой! Кто твой Мучитель? Этот псих видит какого-то призрака перед собой - тень, как отрывок памяти, к которому он вновь и вновь возвращается. Уродец пытается его переиграть, ожить в нем и изменить ход событий. Он хочет избежать неминуемого - становления самим собой - чудовищем, коим был создан. К нему прилип Бес! Он во власти настоящего отродья ада - коварного изверга, а не ласкового искусителя. Он сожжен совестью своей… О-о-о, какой же он слабый… человек. Однажды топь поглотит его навсегда».

Человек разметал все по двору и продолжал кричать:

- Я не знал, что так будет! Я не ведал, что творю! Господи Боже помоги мне! - Просящий замер, он уже шептал: - Прошу, ну же, пусть боль уйдет. Я не стерплю! Я не стерплю…

После он снова взвился, изо рта у него пошла пена, а глаза налились кровью, мученик заорал пуще прежнего:

- Где ты! Тебя всегда нет рядом, чтобы мне помочь! - Он осматривался по сторонам, будто Бог должен был оказаться где-то рядом. - Тебя здесь нет! Вот, вот что я тебе скажу! Тебя здесь нет! И тогда тебя не было рядом!

У Вари закладывало уши, а гнев человека был так силен, что она волнами ощущала его на себе и никак не могла от него закрыться. Уйти сейчас она тоже не могла - нужно было дождаться, пока разбушевавшийся предатель зайдет в дом, а делать этого он явно не собирался. Варя, конечно, уже поняла, что речь в его монологе могла идти только об одном цыгане - Яноро, это ее нисколько не удивило. Посмотрев на беглеца, она сразу поняла, что наркоторговец из него так себе и что сам он не осмелился бы искать выходы на конкурентов Владислава и Сигмы.

Должно быть, он не первый день в таком состоянии пребывает, его аж распирает изнутри, странно, что кишки еще через горло не полезли, а то блевать ему уже нечем, а он все пыжится. Да, единственный, кому этот труп смог дозвониться, это был наш общий знакомый - Яноро. Стоит отдать ему должное, он быстро подсуетился. А если бы я не стала очевидцем этой картины, то, купив у беглеца все его запасы, он стал бы мне их втридорога продавать. Ну, хотя она так или иначе оказалась бы у меня. Она же где-то здесь, малыш? Ты привез ее с собой?

Но, видимо, дезертир слишком сильно нервничал и боялся, что сделка может не состояться, а потому от входа в дом не отходил и не выпускал Варю с сеновала. Прошмыгнуть за его спиной она бы не смогла, а он, как назло, стал постепенно приходить в себя и уже не метался по двору, а стоял на месте. Варя изучала его со спины: на вид около двадцати пяти лет, среднего роста и телосложения, мускулистые плечи и загорелая под футболку шея, короткая стрижка - типичный пехотинец. Варя заскучала и предалась сексуальным фантазиям на его счет: ее пальцы со спины скользят к низу его живота и касаются его каменного члена, он же заводит свою руку назад и кладет ее между ее ног. Но похотливые мысли прервал приближающийся цокот лошадиных копыт. Девушка встрепенулась и нашла себе новую смотровую позицию - прошла по балкам к стыку крыши, там не хватало шифера, и она могла видеть весь двор.

Яноро прибыл на своем вороном коне, видимо, вблизи не было никаких дорог, а только лес и несколько троп. Он быстро спешился и протянул беглецу руку в качестве приветствия, тот не ответил ему взаимностью, а напротив спрятал руку под мышкой. После движением головы предложил цыгану проследовать в дом, когда за ними закрылась входная дверь, Варя тут же слезла с сеновала и перекочевала к окну, пригнулась под ним.

- Сколько здесь? - спросил Яноро.

- С собой немного. - Грозно ответил беглец. - Есть еще в тайнике, в надежном месте. И плюс я знаю, где можно достать еще. Берешь?

- Сомневаюсь, здесь всего пять ампул.

- Я не знаю, кому ты их хочешь сбыть и что потом с ними станется! Вдруг у меня уже на хвосте федералы, или Сатаров там мутит с тобой контрольную закупку? Хватит морочить мне голову! Бери пять - этого уже более чем достаточно! Пять одного и пять другого, второго. Ну, ты понял!

- Не нервничай так! - Яноро был зол. - Если бы я знал, что ты меня по такой хуйне дергаешь, не в жизни бы не поехал сюда. Партия у него! Партия! Какая у тебя партия? Коммунистическая, полагаю? Членский билет покажи сначала!

- Я спокоен! Слышишь, конокрад!

- Тебя другая смерть сыщет! Не от моей руки суждено погибнуть тебе… Так, вот твои деньги, и я забираю ампулы.

Варя побежала в лес, собиралась вернуться к машине и позвонить Яноро, чтобы встретиться с ним в Угличе, как они и договаривались. Ей не хотелось вызвать у него подозрения, потому что теперь он стал ее целью: «Insomnia» была у него. Возможно, боец и оставил себе большую часть партии, но у него отобрать ее будет куда труднее, чем у цыгана. Наемник уже не мог отказаться от употребления этого вещества, а потому бился бы за него не на жизнь, а на смерть. Тем более к нему в любой момент могли нагрянуть охотники за головами. Варе нужно было сделать себе всего-то парочку уколов, и она уходила все дальше и дальше от его хижины.