— Действуй, сын мой, — тихо выговорил Тёмный Лорд. — Действуй! — приказ сработал, — судорога прошла по телу Рона с ног до головы, рука бессильно упала и мгновенно вскинулась вновь, изо всех сил прижимая смоченное зельем спиральное жало к плечу друга.

Гарри закричал не своим голосом, когда ледяное пламя дьявольского зелья, прикоснулось к его обнажённому правому плечу. Рука мгновенно онемела, нечеловеческая боль пронзила её до самых кончиков пальцев. Внутри всё горело и боролось с тёмной магией. Но всё же он пытался смотреть в глаза Рона, думая, что одним взглядом сможет разрушить заклятие, но тут сильнейшей болью запылал ещё и шрам. Тёмный Лорд подошёл к сыну и, сжав его руку, с удвоенной силой вдавил раскалённый зельем металл в кожу, будто прожигая плечо насквозь. От нестерпимой боли из глаз хлынули слёзы. Уже не было сил кричать, только утробный хрип раздавался из груди. Перед тем, как потерять сознание, Гарри запомнил двух людей, стоящих рядом и глядящих на него одинаково брезгливо-торжествующим взглядом — одинаковых, голубых глаз. А потом, темнота накрыла его своим покрывалом.

Пожиратели отпустили руки юноши, и он соскользнул на каменный пол, не подавая признаков жизни. На плече — чёрной печатью — осталось Клеймо, а вокруг вздувшаяся, побагровевшая, покрасневшая кожа и, ещё, еле заметный дымок. Волдеморт отступил на шаг и криво улыбнулся.

— Отправьте его в камеру, теперь он мне не нужен, — приказал он. — У меня есть более важные вещи на данный момент. Сейчас мой сын, наконец, обретёт силу.

Пожиратели приподняли Гарри за локти и без рубашки поволокли из зала. Рон стоял над забытой рубашкой друга. Ткань была перепачкана в грязи и крови. Внутри всё горело, но он ничего не мог сделать, совершенно ничего.

— Я ждал этого дня слишком долго, пытаясь спрятать от чужых глаз силу своего сына… — слова Лорда доходили до Рона с трудом, но он просто не мог сопротивляться.

Мысль о том, что он сделал всего пару минут назад, жгла его сердце. Он причинил ужасные страдания своему самому близкому и дорогому другу. Пусть Гарри когда-то и простит его, но сам Рон никогда не простит себе этого поступка. Ему нужно было быть тверже и попытаться побороть это заклятие, но он не смог и покорился отцу. И даже сейчас, когда его загнанный внутрь внутренний разум осознает эти поступки, тело не может подчиниться и выполнять приказы души, а только тупо следовать указаниям Волдеморта.

— Сейчас мой сын и его сила станут единым целым, — Тёмный Лорд подошёл к Рону и посмотрел ему в глаза. — Ты ведь всегда мечтал стать другим человеком, измениться. Стать лучше других, стать самым красивым парнем года, капитаном команды по квиддичу, умнее, чем твоя подруга Грейнджер, — слова пронзали сознания и оставались болью в сердце. Конечно, Рон всегда мечтал об этом, но когда встретил Гарри, то понял, что всё это не самое главное в жизни. — Сейчас ты всё получишь, станешь тем, каким хотел быть, — Тёмный Лорд встал в центр зала, где был изображен круг. — Иди ко мне, сын мой, — он протянул руку.

— Да, отец, — низким грудным голосом произнес Рон и против своей воли шагнул в круг.

— Все, кто находится в этом зале, станут свидетелями великого события. Жаль только, наш друг — Гарри Поттер — этого не увидит, но он уже выполнил свою миссию. Теперь, он должен осознать ту боль, которую я вытерпел за годы моих скитаний, — Тёмный Лорд сделал шаг вперед и встал от сына на расстоянии вытянутой руки.

Уизли знал, что Волдеморт приготовил для Гарри, но ничего сделать не мог. Спасти друга было также невероятно, как и сейчас ударить стоящего напротив Волдеморта. Внутри у Рона всё дрожало и трепетало, но лицо было спокойным и расслабленным, без приказа отца он не мог даже рукой пошевелить. Он — марионетка в его руках, живая марионетка.

— Думаю, пора начинать! — сказал Лорд и скинул с себя мантию, а затем и рубашку. Внутренне Рон передернулся: он не мог себе и представить, что Волдеморт так худощав и бледен, возможно, он ещё полностью не восстановил свои силы. На правом плече — знакомая чёрная змейка. — Раздевайся, — приказал он юноше.

Рон послушно кивнул и расстегнул пуговицы на робе, ткань легко скатилась с плеч, оголив торс. Том ухмыльнулся и, посмотрев на сына, протянул ему руку. Юноша послушно выставил свою вперед, и мужчина сжал кисть. Рука Тёмного Лорда была холодной и удивительно гладкой, не знавшей ручного труда и мозолей. Когда ладони соприкоснулись, а пальцы сплелись, странная искра пробежала по спине Рона, захотелось выдернуть руку. Волдеморт вскоре разжал пальцы и схватил юношу за запястье, потянув его руку к себе. Он ладонью прислонил её к своему плечу, к тому месту, где находилось родимое пятно. Тем временем его другая рука прислонилась к тому же месту на плече Рона. Их руки замкнули живое каре. Волдеморт пристально смотрел в глаза сына и чуть заметно улыбался.

— Закрой глаза, так будет лучше, — тихо сказал он, юноша послушно прикрыл веки.

Внутри Рона сейчас всё было совершенно пусто, кто-то предательски всё вычистил и выбросил наружу, приготовил место для чего-то другого. Он знал для чего, и это вызывало ни с чем не сравнимый страх и ужас. Больше всего в своей жизни Рон боялся стать таким же чудовищем, как его кровный отец, а, получив сейчас его силу, он, именно, таким и станет…

Гарри пришёл в себя, как только его тело коснулось холодного пола камеры. Очки всё же не выдержали ещё одного удара, и левое стекло рассыпалось, оцарапав лицо. Юноша слышал, как с грохотом захлопнулась дверь, и его окутала кромешная тьма. Волшебник опёрся руками о пол и попытался встать, но локти подломились, словно были ватными, и он тут же без сил опять рухнул на холодные камни. Всё тело ныло и горело. Гарри с огромным усилием, что стоило ему сильнейшей боли в голове, перевернулся на спину и посмотрел в утопающий в темноте потолок. Он практически не ощущал правую руку, она вся онемела, но всё же странные искорки проскальзывали от плеча к пальцам. Юноша попытался её приподнять, но только со вскриком опустил опять. Резкая боль пронзила всё тело, и рука опять заныла.

— Чёрт возьми, что он со мной сделал, — прошептал Гарри непослушными пересохшими губами. — Смогу ли я когда-нибудь держать в руке волшебную палочку?

Юноша ещё раз задумал совершить подвиг и попытаться встать. Прижав непослушную руку к груди, он напрягся и со всей силой, на которую сейчас был способен, приподнялся и сел. Комната поплыла перед глазами, белый туман окутал его. Зажмурившись и глубоко вздохнув, Гарри постепенно обрёл сознание. Юноша сразу увидел, что одна его нога была прикована железным браслетом на длинной цепи. Она была достаточно длинной, наверное, чтобы пленник мог перемещаться по камере.

"Зачем это нужно?" — подумал Гарри. — "Мне и так не встать, а уж убежать тем более…".

Желудок свело потому, что он не получал пищи и воды неизвестное количество времени. Юноша даже и не думал о еде. Разве ему могли дать такую роскошь?! Невыносимо захотелось пить: он чувствовал себя выжженным изнутри и снаружи, сухим и растрескавшимся, как его распухшие, искусанные губы. На глаза попался иней на стенах — тоже своего рода вода. Пленник улыбнулся и сразу сморщился, пересохшие губы полопались, и во рту появился солоноватый привкус крови. Гарри не помнил, каким чудом добрался до стены, но, наверное, это заняло немало времени. Облокотившись о холодные камни, юноша медленно сполз, и тяжело дыша, сел на остатки соломы. Замерзшие пальцы нащупали старую мантию и, неловко действуя одной рукой, он накинул грязную ткань на онемевшие плечи. Посильнее закутавшись в тонкую материю, Гарри свернулся калачиком в углу, из груди вырвался раздирающий горло кашель. Белый пар повалил изо рта, медленно растворяясь в воздухе.

— Воспаление легких мне уже обеспеченно, — с горечью ухмыльнулся он.

Чуть развернувшись, Гарри онемевшими пальцами левой руки провёл по выступившему на стене инею, оставив на ней четыре линии. На пальцах образовался крошечный комочек снега, перепачканный в крови. Юноша поднёс его к лицу и слизнул языком, сморщившись от противного, горьковатого привкуса, который обычно имеет снег. Сразу вспомнились каникулы, когда они с Роном, резвясь на улице, ели снег. На что Гермиона постоянно злилась и говорила, что они могут заболеть, а также, снег содержит очень много вредных для организма примесей. Воспоминания о друзьях отразились такой щемящей болью в сердце, что стало даже трудно дышать. Гарри облизнул увлаженные снегом губы и, сильнее сжавшись, старался не думать об этом. Вспомнился Рон и то, как он против своей воли накладывал клеймо. Наверное, друг сам никогда себя не простит, но вот Гарри совершенно не держит на него зла. Хотелось бы сейчас услышать в голове голос Рона, но вместо этого…