— Профессор, — Гарри посмотрел в тёмные глаза. — А вы хотели бы увидеть прошлое вашего отца?

— Хотел и даже видел, но я смог пересилить себя и жить дальше…

— Но у вас есть отец и сейчас, вам проще, а я никогда не знал и не видел родителей. Этот Омут мне очень нужен и я буду там путешествовать, пока…

— Знаешь, Гарри, решать тебе, но помни мой совет, — Ральф посмотрел на дверь, в кабинет как раз входили Дин и Симус. — А сейчас урок.

— Гарри, — Дин сел рядом. — Ты что так быстро сбежал с завтрака?

— Не хотел есть, — юноша смотрел на Гермиону.

Девушка стояла у парты и изучала его своими удивительными золотисто-карими глазами. Она не садилась рядом. После минуты пристального изучения его глаз, она развернулась и села с Кристиной впереди. Гарри вздохнул и опустил голову на руки.

— Скажу по правде, она на тебя обиделась, — рядом пристроился Рон.

— Знаю, — пробурчал юноша, пожирая глазами старосту.

— Какого чёрта ты на неё закричал?

— Не знаю, что-то на меня нашло… — Гарри поднял голову. — Она сильно злится?

— Не очень, но тебе стоит с ней поговорить после уроков, — заметил Рон.

— Так и сделаю.

Ральф начал свой урок и юноши прекратили разговор. Гарри слушал в пол-уха, и всё время смотрел на Гермиону, но девушка даже не повернула головы. Кристина иногда посматривала в их сторону и вздыхала. Гермиона не заговорила и на Заклинаниях и на Трансфигурации. После обеда у гриффиндорцев не было урока, и они весело проводили время в гостиной. На улице было холодно и мерзко. Обиженная Гермиона закрылась в своей комнате. Гарри кивнул Рону и направился туда. Юноша постучал один раз и сразу раздался глухой женский голос. Он вошел. Гермиона сидела на кровати с книгой, она быстро глянула на него и снова опустила глаза. Юноша вошёл в комнату и пристроился на уголке кровати.

— Прости, — прошептал он. — Мне не нужно было…

— Гарри, — девушка оторвалась от книги, посмотрела в зелёные глаза, потом наклонилась и крепко обняла его. — Почему ты всегда должен на себя что-то взваливать, это же не справедливо!!

— Гермиона… — Гарри захлопал глазами и крепко-крепко обнял её.

— С тобой снова что-то случилось, и ты опять нас отгораживаешь, держишь в себе эти горести, — девушка осторожно гладила его спину и прижималась ещё крепче. — Не волнуйся, расскажи, я пойму и не испугаюсь. Я больше не могу видеть боль в твоих глазах, не могу видеть твои страдания.

— Боже мой, Герми! — Гарри чуть отстранился, но только чтобы видеть её глаза. — Это действительно очень личное и на вас оно не тронет, да и мне большого вреда не принесёт. Просто оно захватило меня на время, и я не могу не думать об этом.

— Но что это, Гарри? — девушка коснулась его щеки. — Ты можешь мне сказать?

— Наверное, да, но право не знаю, как ты отреагируешь… — Гарри вздохнул, он не мог врать любимым глазам. — В той шкатулке, что мне дал Снейп был Омут Памяти моего отца…

— Что?!! — Гермиона выпрямилась. — И ты видел прошлое своего отца?!! Господи, и нам ничего не сказал!

— Там отрывочные события с момента его поступления в Хогвартс. Почему я не сказал? Да просто не хотел…

— Почему? — Гермиона отпрянула от него и внимательно посмотрела на юношу.

— Потому что… — Гарри встал и отвернулся. — Это касается только меня. Это мои родители, которых я никогда не знал и о которых я сейчас могу узнать многое. Вам просто не стоит это знать, мои родители — моё личное…

— Но, Гарри… — девушка замялась. — Ты всегда делился с нами всеми секретами.

— А сейчас не захотел. Ты всегда знала своих родителей, жила с ними. У тебя не возникало и мысли увидеть, как в кино их прошлую жизнь, ты всю её слышала из их уст. А я никогда не видел своих, только на фото или в Зеркале Еиналеж. А сейчас я смог увидеть их, словно они рядом, узнать о их детстве, учёбе и многом другом, — Гарри опустился в кресло и сжал руки между коленками. — Я хотел, чтобы у меня была своя тайна, о которой известно только мне…

— А ты не думал, что Омут тебя угнетает, ты плохо спишь, витаешь в облаках, — немного обиженно и резко спросила девушка. Она встала и скрестила руки на груди. — Ты не подумал, что за тебя волнуются друзья, и ломают голову, не зная, что случилось?!!

— Зря я тебе это рассказал, Гермиона, — прошептал Гарри. — Ты ничегошеньки не поняла. Конечно, как же ты поймёшь, если каждый год возвращаешься к родителям, которые тебя любят и ждут… Прости, что был с тобой откровенен, — он собирался встать, но замер…

— Гарри… — девушка стояла рядом, её уши пылали, а в сердце был холод. — Прости… не знаю, что на меня нашло, — она присела рядом с ним и сжала его руки. — Я всё отлично понимаю… просто обидно, что ты мне ничего этого не рассказал… Я, наверное, эгоистка, ведь тебе так тяжело об этом говорить…

— Гермиона… — в его глазах что-то блеснуло.

Девушка плохо помнила, как оказалась у него на коленях, его руки сомкнулись на её талии, а губы жарко поцеловали. Вечность окутала их и унесла все страдания в далекие миры, в другую реальность. Гермиона ни на секунду не отпускала его губы, руки запутались в его волосах. Он крепко обнимал её и продолжал целовать. Боль постепенно уходила, обида таяла. На сердце Гарри стало легче, и от этого он ещё жарче поцеловал девушку, прижав к себе ближе и ближе, на сколько это возможно. Ноги затекли от неудобной позы, но он не выпускал любимую из рук. Наконец, Гермиона нашла в себе силы оторваться от его губ. Она склонила голову на плечо Гарри и зашептала:

— Ты прощаешь меня?

— Да, но все же пусть это для других останется тайной, — шептал он в ответ, и при этом его губы касались её виска. — Я тоже сглупил, что не рассказал тебе раньше. Было бы намного легче, но я боялся, вдруг ты не поймёшь и расценишь это как не достойную слабость…

— О чём ты говоришь?! Что не достойного в том, чтобы, наконец, узнать прошлое родителей. Это же твоя мечта, — она выпрямилась и посмотрела в зелёные глаза. — Это, наверное, не легко, видеть своих родителей совсем юными и понимать, что сейчас их нет. Но это прошлое и оно должно жить в нашем сердце, но никак не становиться важнее настоящего и будущего. Жить прошлым нельзя, это может убить человека… можно навсегда остаться в мире грёз и никогда не вернуться назад. А ты нам нужен здесь, в настоящем мире, без тебя не будет и нас.

— Ты права, — улыбнулся Гарри. — То же самое сказал профессор Ральф. Но я не могу не думать об Омуте, не могу не думать о том, что вечером увижу ещё один эпизод из жизни родителей…

— Со временем, не сразу, ты сможешь преодолеть себя и заставить не жить прошлым. Омут должен быть, но только как повод узнать о прошлом, но никак не единственной надеждой или смыслом жизни. Может я покажусь тебе слишком практичной, если скажу…

— Говори.

— Ты мог бы использовать Омут для поиска знаний так необходимых для нас. Скорее всего, твой отец знал легенду о Наследниках, знал и о пророчестве. Мы сможем узнать много полезного о Тёмном Лорде и его злодеяниях… Ой, прости, — девушка осеклась.

— Нет, ты права… но я пока не готов использовать Омут Памяти моего отца в качестве источника информации. Чуть позже, возможно, я смогу это сделать, но не сейчас. Я не могу представить единственное, что меня связывает с родителями, как предмет необходимый для поисков, как нечто утилитарное и приземлённое. Для меня он — их душа, душа прошлого…

— Хорошо, Гарри, как скажешь, но постарайся не жить прошлым, оно убивает. Я не хочу терять своего Гарри, которого люблю… — теперь его рука запуталась в её кудрях, девушка прильнула к его груди и улыбнулась.

— Ох, Гермиона! Я так тебя люблю… — прошептал Гарри, когда его губы были совсем близко к её.

Гарри с легким сердцем вернулся к себе в комнату. Как хорошо, что он не поссорился с Гермионой. Рон поднял на него глаза.

— Ну что?

— Все нормально.

— Вот и отлично, — Рон улыбнулся.