— А как же ты тогда собирался с остальными Покорителями спасти планету, не обладая силой Воды. У Поттера полно силы, и он это уже доказал…

— Где Гарри?! — опомнившись, спросил Рон.

— Разве тебе интересно? — пожал плечами Тёмный Лорд.

— Он мой лучший друг и этого вам не отнять…

— Ах, друг. Был другом, а теперь нет…

— Вы его убили? — голос Рона сорвался.

— Нет, что ты, — заверил его Том. — Поттер пока ещё жив и весьма силён, но скоро всё будет кончено.

— Что вы собираетесь с ним сделать? Убить?

— Не совсем, просто так убить не входит в мои планы. Он умрёт в муках, а его сила станет моей. Две Стихии способны уничтожить мир, но спасти его могут только четыре. Но Покорителей останется слишком мало — две девчонки ничего не смогут сделать и мир станет моим, — он холодно расхохотался.

Рон стоял, как вкопанный, пытаясь осознать смысл сказанных первых слов. То, что он уготовил для Гарри — ужасно, — разве можно высосать из волшебника силу?! Хотя такому магу и это не трудно.

— Ты не сможешь забрать у Гарри магию, он снова уничтожит тебя, — не совсем уверенным голосом произнёс Рон.

— У меня есть способы, как это сделать. У Поттера душа и сила дракона, а покорять их я уже научился. Есть такое проклятие — Чёрная Спираль, оно способно поглотить разум дракона, а у человека — открыть магический канал, и, таким образом, я без труда заберу у твоего друга силу, — он говорил холодно и уверенно. У Рона по спине побежали мурашки, волосы на затылке стали дыбом, а на лбу выступили капельки пота. — И знаешь что… именно ты поставишь ему данное клеймо. Для него будет страшным ударом — и пусть это сделает лучший друг.

— Нет, я этого не сделаю… — Рон с ужасом отшатнулся.

— Да кто тебя спросит, — Тёмный Лорд направил палочку на сына и прошептал странные слова.

Чёрная стрела вонзилась в грудь, но боли не было, просто слабость. Рон упал на кровать, перед глазами всё кружилось и мерцало, но вскоре остановилось. Стало тепло и странно легко, но тело не слушалось. Юноша попытался поднять руку, но не смог. Потом раздался голос, словно рожденный в голове. "Встань!". Тело, не слушая доводы разума, подчинилось и встало. Рон лихорадочно думал — что с ним?! Это было, похоже, Заклятие Подвластия, но очень сложного, которое оставляет твой разум чистым, но тело иным. Побороть это, похоже, невозможно. Тёмный Лорд заговорил, и юноша его понимал и осознавал смысл всех слов.

— Это сильное заклятие, не пытайся его побороть. Я его использую редко, но сейчас это нужно, потому что ты силён духом и можешь преодолеть другие. Ты всё с ясностью осознаешь, но ничего не сможешь сделать — твое тело принадлежит мне. А сейчас вперёд, нас уже ждут.

Рон послушно встал и последовал за отцом.

Гарри проснулся оттого, что кто-то настойчиво кусал его ногу, парень резко приподнялся и этим напугал крысу. Она с возмущённым писком удалилась вдаль комнаты к прелой соломе. "Как долго он без сознания?" — возник первый вопрос. Юный волшебник, опершись на руки, попытался встать, и, к его удивлению, ноги послушались. В теле не было никакой слабости, только притупления, ноющая боль. Зато вот воспоминания были ясными, как стеклышко: он помнил каждый момент, каждое движение, каждый удар. Гарри посмотрел на свои руки и грудь — тонкие красные полосы пересекались на коже, кровь остановилась и запеклась саднящими чёрно-багровыми струпьями. Вспоминая недавнее, маг вдруг осознал, что его будто лечил огонь, заживляя раны. Аврелеус помог ему, как и обещал, придал силы. И всё же это кажется таким невероятным и странным. И почему-то всё быстро прекратилось, как только он попытался подчинить силу огня себе. В голове прозвучали слова Годрика Гриффиндора. Да, один из Основателей говорил, что они непроизвольно могут вплескивать свою силу, но очень редко и в самых крайних случаях. Это был именно такой — сознание из последних сил пыталось преодолеть боль и отомстить обидчикам, вот и вспыхнуло пламя, призвав на помощь дух дракона. Управлять этим пока никто не умеет. Этот процесс протекает вне сознанья Гарри, но, не причиняя боль, а излечивая и придавая силы. Любой другой бы на его месте так просто не встал бы после таких пыток, а вот он достаточно сносно себя чувствовал.

Юноша поднял свою рубашку и накинул на плечи. Холод уже совершенно не чувствовался, тело окаменело и не ощущало даже прикосновения. Юный маг опустился в угол на прелую солому, съёжился, обхватил колени руками, рефлекторно пытаясь не отпустить последние крохи тепла из тела, и попытался представить себе огонь, разозлиться или придумать что-то другое, но чуда не произошло. В каземате было пусто и холодно, о капельке огня можно было только мечтать. Взгляд упал на аврорский жетон, руки потянулись к металлическому предмету и сжали его. Гарри долго вглядывался в имя отца, пытаясь представить, каково здесь было самому Джеймсу. Припомнил увиденное в Омуте. Потом он вспомнил Гермиону и Кристину. Как, наверное, они страдают, ищут их. И что сейчас с Роном? где он? в порядке ли он? в безопасности? хорошо ли ему? Горячие слезы сами по себе потекли из глаз, оставляя на перепачканном лице чистые полосы. Юноша быстрым жестом вытер их, сильнее размазав грязь и кровь по щекам. Слезы были удивительно теплыми, и всё тело сразу забила дрожь от пронизывающего холода.

"Отец… Гермиона…" — прошептал Гарри, и облачко белого пара вырвалось изо рта, тут же растаяв в сыром и промозглом воздухе. Он опустил голову на скрещённые на коленях руки, кулон Огня повис на шее, раскачиваясь. Его действительно не видели Пожиратели. Сейчас юноше хотелось бы услышать голос Рона.

"Рон, если ты слышишь меня, ответь", — подумал юный волшебник, сжимая кулон. Ответа не было.

Тогда Гарри сильнее сжал кулон, подаренный Годриком, и направил всё своё сознание, последние частички разума и чувств на то, чтобы получить хоть маленькую частичку тепла. Перед глазами неожиданно возникла Гермиона, вспомнились её нежные поцелуи, прикосновения рук. То как она всегда пыталась вылечить его больное сердце. И сейчас ему захотелось, чтобы она его согрела… Как вдруг… мысли улетучились из головы, осталось только странное притупленное тепло… Гарри посмотрел на свою ладонь и от удивления раскрыл глаза, потому что на руке чуть мерцал огонёк. Он был маленьким и тусклым, но таким родным и нужным… Это ощущение тепла длилось недолго, потому что в коридоре послышались голоса, это сразу отвлекло, и огонь исчез. Дверь распахнулась, и вошли три человека. Гарри резко встал и в упор посмотрел Люцию в глаза.

— Время настало! — сказал Малфой. — Сегодня ты увидишь сына нашего Лорда… — юноша вздрогнул при мысли о Роне. — И, наконец, познаешь сильнейшую боль, о которой даже не знал.

— Мне дела до этого нет, — отрезал Гарри.

— Ну, хорошо. Сковать ему ноги и руки, — приказал Малфой.

К Гарри подошли двое Пожирателей Смерти, они взмахнули палочками, и ноги юноши сковали металлические браслеты, соединенные толстой цепью. Руки тоже были скованы и беспомощно повисли впереди. Пожиратели подхватили его подмышки и повели к двери. Цепь была тяжёлой, и ноги передвигались с трудом, но его настойчиво тащили вперед, поэтому юноша периодически спотыкался и чуть не падал. Люций важно шёл, размахивая тростью. Двери раскрывались сами по себе и впускали людей. Страха не было совершенно никакого, просто странное чувство несправедливости и неравности сил. Он один против орды Пожирателей и Волдеморта. Как ему вытащить Рона? Пусть его другу не так плохо, как ему, но всё же это тоже для него такая же темница. Сейчас Гарри попытался заставить себя поднять голову, ясно смотреть вперед, и не позволить Лорду подчинить его. Если умереть, то гордо, защищая друзей и себя. У одной из дверей они остановились, и Люций толкнул её ногой. Яркий свет и одновременно боль в шраме ослепили. Стиснув зубы, Мальчик-Который-Выжил вошёл…

— Теперь все в сборе! — сквозь нарастающую головную боль Гарри смог услышать знакомый, холодный пронзающий сознание голос. — Нас посетил старый друг — Гарри Поттер — тот, кто якобы смог мне противостоять.