Здесь нужно сразу добавить, что у Бьяртни Халльдоурссона из Свидхольта была сестра по имени Йоурунн; она отличалась сварливым нравом и любила наряжаться. Говорят, к ней сватался один человек с Аульфтанеса. Но она решила, что он ей не ровня, и ответила отказом. После этого отвергнутый жених будто бы поклялся, что всё равно как-нибудь пристроится к их роду, коль скоро ему заказано войти в него тем образом, каким он хотел. Потом Йоурунн вышла за студента Эйоульва Йоунссона, который тогда жил в Свидхольте, а затем переехал в Скоугтьёртн (Лесное озеро) на Аульфтанесе и там снискал уважение всех односельчан. У них с Эйоульвом была единственная дочь; её назвали Торгерд в честь бабушки. Супруги совсем недолго прожили вместе, как вдруг оказалось, что у Йоурунн небольшое умственное расстройство, которое с годами становилось всё серьёзнее, и под конец она стала совсем безумной. Тогда все решили, что отврегнутый жених сдержал своё обещание.

Когда Торгерд Эйоульвсдоттир стала девушкой на выданье, её руки попросил Эггерт Бьяртнасон, который в ту пору уже, кажется, стал пастором в Снайфокастадир (в Клёйстюрхоуль — Монастырский холм) на Гримснесе, — и получил согласие. Она переехала с ним на восток, у них родились дети. Со временем Йоурунн, мать Торгерд, преставилась; она уже не бывала в здравом уме с тех пор, как после замужества её одолела эта болезнь. Но пока мать была жива, у Торгерд не замечали никаких признаков этого недуга; ведь с самого своего переезда на восток она не бывала на юге: Эггерта предупредили, что если не отпускать её на юг и никогда не выезжать за Текучку (Сог) и озеро Аульвтаватн (Лебединое озеро), то ей ничего не грозит. Но когда Йоурунн со Скоугтьёртн умерла, Торгерд, говорят, попросила мужа съездить с ней на юг; сперва он отказывался, но затем уступил её мольбам. Как проходила поездка супругов, мы не знаем; но вот они переехали через Хетлисхейди на юг и добрались там до Фоуэтлувётн за Хетлискот; тогда у нее, говорят, закружилась голова, и с тех пор она уже больше никогда не была здорова. Все решили, что в тот раз призрак, преследовавший её мать (или, как некоторые считают, Торгард), впервые повстречал её, а потом тревожил до конца её дней, — а прожила она после этого недолго. У детей пастора Эггерта и Торгерд жизнь не сложилась; две из их дочерей сошли с ума.

(перевод Ольги Маркеловой)

У Комариного Озера, на Орлином Озере, жили два бонда, которые были колдунами. Об этих бондах ходили плохие слухи.

Одной зимой случилось так, что бедная девочка погибла на пустоши во время метели, к западу от Каменного Брода, а один из вышеупомянутых бондов прознал о том, что случилось, ночью пошел на запад на пустошь и оживил эту девочку, пока она не остыла. Затем утром он вернулся с ней домой, велел ей зайти в хижину перед ним и велел ей убить своего сожителя.

Потом она пошла внутрь, а он позже за ней, но едва она вошла туда, как бонд неожиданно сел в постели и приказал ей напасть на того, кто идет за ней, и она сделала так. Она схватила его и швырнула через комнату, как мяч, а второй сидел в постели и смеялся. Однако он велел ей не убивать его, и поэтому потом она бродила поблизости и долгое время преследовала этот род. Например, когда Иллуги Хельгасон писал стихи об Амбалесе, она часами мешала ему, так что он не мог сочинять в это время.

Долгое время она преследовала некоего Арнтора, который жил в Долине Дымов, а когда он умер, она появилась на стенке загона рядом с женщиной, которая доила коров, и сказала:

— Куда теперь идти, теперь, когда Арнтор мертв?

Тогда женщина сказала:

— Пошла к чёрту и преследуй тот род!

Позже она бродила и преследовала разных людей.

(перевод Тимофея Ермолаева)

Одного бонда звали Йоун; он жил на Речном Хуторе, у него была дочь Гудбьёрг. Когда он лежал на смертном одре, он дал своей дочери овечью кость, в которой были пробки, и сказал ей не вынимать эти пробки, иначе ей не поздоровится.

Потом старик умер, а его дочь Гудбьёрг вышла замуж за человека по имени Эйрик, и они переехали жить на Речной Хутор.

В те времена на Летовье Кремневой Реки жил бонд, которого звали Сигурд. Земля его была бесплодна, и он хотел отгородить себе землю Речного Хутора. Супруги с Речного Хутора хотели прогнать Сигурда прочь, но не сумели.

Тогда Гудбьёрг пришло в голову, что теперь время открыть кость. Поэтому она вытащила пробки, оттуда вылетел густой дым. Он собрался и превратился в женщину, если только можно было назвать это женщиной.

Гудбьёрг велела ей тотчас же отправляться и прогнать Сигурда с Летовья Кремневой Реки. Призрак сразу отправился в путь и так плохо обращался с Сигурдом, что ему пришлось перебраться спать на другой хутор, потому что, по его словам, нет никакого покоя спать дома из-за изводящих его демонов.

Следующей весной Сигурд покинул свой участок из-за этой напасти. Едва Скотта выполнила поручение, она вернулась домой к Гудбьёрг и спросила, куда ей направиться теперь. Но Гудбьёрг растерялась, и тогда Скотта принялась мучить ее, и в конце концов женщина сошла с ума. Безумие часто встречалось в ее роду, а одна из ее близких родственниц вскрыла себе вены.

(перевод Тимофея Ермолаева)

Одного человека звали Йоун Симонарсон. Он жил на Хёргхоуле в Вестюрхоупе. У него был сын по имени Кристьяун, и он был уже взрослым, когда случилась эта история.

Одним летом бонд Йоун держал работника с запада из-под Ёкуля, которого звали Иваром, и осенью заплатил ему жалование. Работнику плата показалась маленькой и плохо вручённой, однако он не стал обращать на это внимания.

Следующей зимой сын бонда Кристьяун поплыл ловить рыбу на запад под Ледник и остановился на том же хуторе, что и работник Ивар.

Как-то зимой у Кристьяуна пропали рукавицы, и их не находили, где только не искали. Кристьяун обвинил Ивара в исчезновении рукавиц и отвесил ему немалую пощёчину. Ивар виду не подал, но сказал:

— Плохо, если я не воздам ни за оплеуху, ни за плату.

Весной Кристьяун вернулся с моря домой и следующей зимой оставался рядом со своим отцом.

В начале этой зимы под Ёкулем разбилось много кораблей и погибло немало людей. Однажды Ивар шёл вдоль моря. Он нашёл на берегу выброшенного мертвеца и отрубил ему одну руку.

Затем он пробудил мёртвого и приказал ему отправляться на север на Хёргхоуль.

— Что мне там сделать? — спросил мертвец.

— Убей Кристьяуна, сына бонда, и никому не давай покоя на том хуторе, — сказал Ивар.

Затем мертвец исчез. Вечером он явился на север на Хёргхоуль, когда уже зажгли свет. Кристьяун сидел на месте напротив входной двери и ел из деревянной чаши. Народ в комнате услышал, что по крыше кто-то ходит. Вдруг Кристьяун отшвырнул чашу и упал на пол, и одновременно весь свет в комнате погас. Люди попытались снова зажечь восковую свечу, и это удалось. Теперь свет не гас.

Все увидели, что на лежащего на полу Кристьяуна навалился светло-коричневый парень, у которого не было одной руки. Он ужасно вытаращил глазищи, когда увидел свет, и скрылся, когда люди подошли к нему.

Тогда Кристьяун вскочил на ноги, и он был совершенно безумен. Люди пытались удержать его, но не смогли. Там на хуторе жила старуха по имени Вигдис, и только она смогла остановить его. Теперь Кристьяун рассказал об их с Иваром делах прошлой зимой и что тот, наверное, отправил ему этого «посланника».

На Бёдварсхоуларе [Холмах Бёдвара], соседнем с Хёргхоулем хуторе, в те времена жил один бонд, который слыл сведущим в разных вещах, как и многие в те дни. Сына бонда Кристьяуна привели к нему, и тот должен был охранять его от мертвеца. Мертвец не приближался к Кристьяуну, пока тот жил у бонда.