Все хорошо ко мне относились, однако мне так не нравилось; мне очень хотелось к моей маме и домой на мой хутор. Однажды я не захотел пить молоко, которая дала мне женщина; тогда она сделала мне замечание и легонько ударила меня по щеке.

Так рассказывал ребёнок о своём пребывании у этих людей. Ребёнок не знал о синем пятне, по показал точь-в-точь на него, когда объяснял, куда женщина ударила его по щеке. Это пятно осталось у ребёнка на всю жизнь, но вреда от него никакого не было.

(перевод Тимофея Ермолаева)

Одним весенним вечером на хуторе в Эскифьорде, что называется Свинаскаули [Свиная Хижина], случилось такое происшествие. Жена хозяина, которую звали Тоурунн, застилала в комнате постели, а рядом с ней на полу игралась её дочь по имени Рагнхейд, четырёх или пяти лет от роду. Когда же женщине осталось застелить последнюю постель, девочка попросила у неё разрешения выйти в переднюю.

Погода была хорошая, и она отпустила ребёнка, сказав:

— Можешь дойти до порога, жди меня там, а наружу не выходи.

Девчушка ушла, и в руках у неё была маленькая деревянная ложка, которой она играла. А женщина поспешила застелить постель; затем она вышла в переднюю и собралась было встретить свою маленькую дочку в дверях дома, но увы! Она исчезла, и хотя мать искала её со слезами на глазах и звала её рыдающим голосом, она не появилась, и лишь эхо отвечало на её крики.

Скоро на розыски девочки собралось множество народа, и искали её много дней подряд, но не нашли. Никто не мог сказать, куда она делась, потому что поблизости не было ничего опасного, ни болота или пруда, куда мог бы упасть ребёнок, ровная земля без ям и ни одной реки, кроме маленького красивого ручья, что протекал с одной стороны усадьбы.

А неподалёку от хутора возвышались ровные плоские скалы, похожие на стены дома. Когда же девочку искали у этих скал, то обнаружили маленькую деревянную ложку, что малышка держала в руках, когда в последний раз отошла от матери. Это стало доказательством того, что сокрытый народ из скалы забрал ребёнка. Конечно, с тех пор эту девочку больше так никто и не видел.

(перевод Тимофея Ермолаева)

Жил как-то на Сёйданесе священник. У него был молодой сын по имени Йоуханн. Однажды он с другими детьми пошёл в ягодник неподалёку от усадьбы, и когда они собирали ягоды, Йоуханн сказал своим товарищам:

— Гляньте, вот там в кустах много детей собирают ягоды!

Затем на глазах остальных Йоуханн бросился к тем детям, но когда он оказался рядом, все они исчезли, так что ребятишки с усадьбы больше никого не видели. Они побежали домой и рассказали о происшествии. Это случилось в субботу, и священника, отца Йоуханна, не было дома. Поэтому вечером поиски не начинали, а в воскресенье рано утром священник вернулся домой, и ему рассказали об исчезновении его сына.

Отец не придал особого значения этому и сказал, что тот недалеко. В церковь пришло много людей, и священник начал богослужение. Поднявшись на кафедру, он перевёл проповедь на своего сына и заклял сокрытый народ, который удерживает его, отпустить мальчика. Когда же он произнёс это, маленький Йоуханн сбежал с каменистого холма, что возвышался рядом с усадьбой. Люди увидели, что одна щека у него синяя, и спросили, что это значит и где он пропадал.

Мальчик рассказал, что наверху холма, там, где стоят большие камни, расположен двор с церковью, и священник проводит там службу; а он будто бы сидел в доме вместе с женой этого священника.

Тут она сказала мальчику:

— Из-за твоего отца я тебя больше не могу удерживать.

Затем она дала ему пощёчину и сказала:

— Надеюсь, тебя по такому будет легко узнать!

Тогда-то щека у него и посинела.

Позднее Йоуханн стал священником в Свальбарде. Когда он приходил на Сёйданес, то всегда сворачивал на холм рядом с усадьбой и часто ночевал там. Все были уверены, что там у него есть добрые приятели.

(перевод Тимофея Ермолаева)

Речи льювлинга[3]

(Ljúflingsmál)

Как-то раз случилось, что дочь бонда понесла от человека из Сокрытого Народа и родила ребёнка. Но никто не хотел верить её рассказу про отца младенца. Родители были в сильном гневе из-за того, что ребёнок оказался безотцовщиной, и стали суровы со своей дочерью. Так случилось однажды в вечерний час, что ребёнок заплакал и мать не могла никак его утешить. Тут стали бранить её все, кто там был, и каждый всячески упрекал её и мальчика, так что она разрыдалась. Тогда, как говорят, были произнесены сверху из окошка над матерью и ребёнком речи льювлинга[4]. И были те слова вещими, поскольку сказанное сбылось, и мальчик стал образцом для всех людей, что жили тогда. А когда он начал стареть, говорит рассказ, то исчез, и мать его вместе с ним, и отец его и был тем самым льювлингом, что произнёс эти стихи.

(перевод Надежды Топчий)

Хозяин одного хутора на востоке страны каждое лето выгонял коров на летнее пастбище. Теперь так почти никто не делает, а тогда было принято повсюду. Хозяйничала на пастбище его дочка. Однажды, когда она варила обед, в дом вошел парень лет семнадцати, красивый и приветливый. Девушка вежливо поздоровалась с ним и спросила, кто он. Парень сказал, что он аульв, и попросил, чтобы она давала ему молока для его больной матери, потому что своей коровы у них нет, а он за это будет помогать ей по хозяйству. Девушка согласилась. Аульв протянул ей деревянный жбанчик, и она наполнила его молоком. Потом она накормила парня и велела ему приходить каждый день, хотя он и это молоко еще не отработал. Аульв обрадовался, сердечно поблагодарил хозяйскую дочь и ушел.

Он принес матери молоко и рассказал о доброй крестьянской девушке. Мать сочла, что хозяйская дочка поступила великодушно и достойна всякой похвалы.

— Боюсь только, — сказала она, — что встреча эта к добру не приведет и горя нам не миновать. Однако будь что будет.

Каждый день аульв приходил к девушке, и она давала ему молока и кормила его. А осенью она вернулась к себе домой. Он и туда к ней частенько наведывался, но об этом никто и понятия не имел. Когда хозяин узнал, что его дочь ждет ребенка, он очень разгневался и хотел выведать имя ее дружка, но девушка отказалась назвать его. Ни пастух, который пас на пастбище коров, ни скотница, которая помогала их доить, тоже ничего ему не сказали.

Летом хозяйская дочка снова поехала на пастбище, и аульв снова помогал ей по хозяйству. Вот пришло ей время родить. Аульв не отходил от нее ни на минуту, брызгал ей в лицо водой и всячески ободрял ее. Она родила мальчика, и аульв отнес ребенка к своей матери.

— Чему быть, того не миновать, — сказала она и взяла ребенка.

А аульв вернулся к своей возлюбленной и ухаживал за ней, пока она совсем не оправилась.

Пришла осень, настала пора покинуть летнее пастбище. Девушка и аульв долго толковали, как им быть дальше. Аульв просил ее три года не выходить замуж. Девушка обещала сделать все, что в ее силах.

— Боюсь только, отец не разрешит мне так долго ждать и заставит выйти замуж против моей воли, — сказала она.

На этом они распрощались, и девушка уехала домой. Отец встретил ее сурово.

Как-то зимой приехал к ним один крестьянин, человек богатый и достойный. Он посватался к девушке, и хозяин тут же дал свое согласие. Узнав об этом, дочь стала просить, чтобы ей разрешили подождать три года. Жених готов был уступить, однако отец воспротивился. Он не захотел откладывать, и свадьбу договорились сыграть через месяц. Услыхала девушка, что отсрочки не будет, и сказала своему жениху: