Человек понял, что так не может больше продолжаться, и спросил совета у старика, а тот посоветовал ему отрезать старухе голову и приложить её к ляжкам. Человек посчитал это тяжёлым условием, но всё же решился на это. К тому времени старуху уже положили в гроб, и гроб заколотили.

Ночью этот человек пошёл туда, где стоял гроб, и взял с собой большой нож для рыбы. Он открыл гроб, отрезал карге голову и приложил её к ляжкам. Потом он опять закрыл гроб и собрался уходить, но заметил, что забыл в гробу нож. Ему пришлось снова открывать гроб, чтобы забрать нож, так он и сделал.

Впоследствии он рассказывал, что нисколько не боялся, пока кромсал старухе голову, но совершенно упал духом, когда ему понадобилось снова открывать гроб. Однако всё сошло благополучно, и после этого старуха не преследовала этого человека. Человек этот жив и по сей день.

(перевод Тимофея Ермолаева)

Когда Гвюдмунд Магнуссон ещё был подростком и жил с родителями, он однажды увидел странное явление. Вечером, когда уже стемнело, он проходил мимо кладбища. Месяц то скрывался за тучами, то опять выныривал. И тут он видит: на кладбище стоят двое. Он услышал, как они перешептываются, — но слов не разобрал. А самым странным в этом ему показалось вот что: знакомы ему были оба собеседника, но один из них был жив, а другой уже умер. Он остановился, внимательно к ним присмотрелся, и убедился, что так оно и есть. Они были так увлечены разговором, что не заметили Гвюдмунда. А тот не струсил, спокойно дошёл до дому и почти никому не сказал об увиденном. А на следующее утро распространилась весть, что ночью умер один бонд по соседству; это был тот самый человек, которого Гвюдмунд видел на кладбище, разговаривающим с мертвецом.

Гвюдмунд рассказал об этом случае только потом, — но все решили, что ему всё привиделось верно.

(перевод Ольги Маркеловой)

Осенью 1780 года Хатльдоур Бьяртнасон, который управлял монастырскими землями[30] в Рейнистадире, послал своего двадцатилетнего сына по имени Бьяртни и ещё одного человека — Йоуна по прозвищу Норвежец, — на юг покупать овец, потому что в тот год на севере страны пало много скота. Позже, той же осенью, Хатльдоур отправил на юг и своего младшего сына, мальчика одиннадцати лет по имени Эйнар, а с ним человека по имени Сигурд, чтобы они помогли остальным гнать купленный скот домой. Говорят, что Эйнару не хотелось пускаться в путь, и он сказал, что домой не вернётся. А ещё говорят, отец настоял, чтоб он поехал: ведь, хотя Рейнистадир был богатым хутором, Хатльдоур рассчитывал, что юному покупателю его друзья непременно отдадут овцу-другую даром. Рассказывают, что когда они покупали скот на юге и востоке, Бьяртни — а именно он хлопотал обо всём для товарищей — как-то раз вошёл в кузницу, где один пастор ковал железо. Бьяртни взял у него кусок железа и сказал:

На это пастор рассердился; его работница как раз ждала от него ребёнка, и он подумал: не иначе, как Бьяртни узнал об этом и теперь укоряет его. И пастор ответил в гневе:

Слова пастора оказались пророческими: поздней осенью четверо товарищей со скотом собрались в горы и — как их ни отговаривали друзья и знакомые, — решили отправиться домой на север через Кьяланес, словно сами стремились навстречу гибели. Им нашли проводника по имени Йоун. Но они так никуда и не выбрались и все погибли в горах вместе со скотом и всем своим имуществом.

Прошла зима, а от братьев всё нет вестей. Но в Рейнистадире неладное почуяли только тогда, когда сестре этих братьев, по имени Бьёрг Хатльдоурсдоттир, приснилось, что Бьяртни пришёл к ней и сказал такую вису:

С наступлением весны один путник отправился на юг через горы и обнаружил палатку товарищей, а в ней мёртвые тела — очевидно, братьев и ещё двоих людей. Потом палатку нашли другие путники; но они увидели в ней только двоих мертвецов, и когда из Рейнистадира приехали забирать тела, их тоже оказалось только два: тела Сигурда и Йоуна-проводника. После долгих поисков много севернее от этого места в горах нашли одну руку Йоуна Норвежца, его седло, перерезанные подпруги и коня с перерезанным горлом. Тогда все решили, что он, как самый смелый из товарищей, попытался продолжить путь на север, но отчаялся выйти к жилью и сам зарезал своего коня, чтобы не мучить его понапрасну. Но от самих братьев не нашлось ни клочка, ни волоска, и даже ни одной вещи из тех, что были у них с собой. После этих безрезультатных поисков их сестре снова приснилось, что Бьяртни пришёл к ней и сказал:

Услышав эту вису, все заподозрили, что путник, который проезжал по этой дороге весной, снял с мертвецов всё ценное, а сами тела вытащил из палатки и где-нибудь спрятал. Тогда начали расследование и возбудили судебное дело, — но всё напрасно. Сведения о пропаже тела пытались добыть любой ценой, — и тогда пригласили колдуна, подумали: может, у него получится. Он обосновался в сарае в Рейнистадире. Ему привиделось, что тела братьев — на лавовом поле, в ложбине, завалены камнями, и сверху привалена большая каменная плита, а под ней лежит записка с рунами; колдун сказал, что тела не найдутся, пока эта записка не исчезнет. Дома всё привиделось ему отчетливо, и он снарядился в путь, но по дороге видение померкло, и когда он прибыл в то место, где были спрятаны тела, то ничего не смог отыскать.

Тела наконец нашлись около 1845 года на лавовом поле Кьялхрёйн, под каменной плитой, как и говорил колдун. По другим рассказам, Бьяртни приснился матери братьев — Рагнхейд, и приведённые здесь висы он говорил ей; этой версии придерживается др. Мауэр, а я придерживаюсь рассказа пастора Скули, выросшего в Скагафьорде. [Прим. Йоуна Аурнасона].

(перевод Ольги Маркеловой)

В ночь после того, как пастор Торлаук Тораринссон утонул в реке Хёргау, одной его знакомой девушке приснилось, что он пришёл к ней и говорит:

(перевод Ольги Маркеловой)

Большая Зеленая Моховина — это название одного из заброшенных хуторов, которые были в Северной Муласисле в поселении под названием Острова. В XVII веке постройки на Зеленой Моховине ещё стояли, и у развалин много лет косили сено. Колодезь с водой на этом хуторе в зимнее время становился негодным, и воду приходилось таскать из реки Лагарфльот; тогда она текла по другому руслу гораздо ближе к хутору, и всё же тропа до неё была длинная. Однажды в сильный буран хозяин Зеленой Моховины отправился на Лагарфльот за водой и не вернулся. А ночью под окном его жены кто-то сказал такую вису: