Как-то зимой дьякон приехал к Гвудрун, пригласил ее в Миркау на рождество и обещал сам приехать за ней в сочельник. Пока дьякон гостил в Байисау, началась оттепель и лед на реке вздулся. Дьякон не решился переправляться по такому льду и поскакал вдоль берега к мосту. Но только конь вступил на мост, как мост обвалился, и дьякон упал в реку.

Наутро хозяин соседнего хутора увидел возле своего выгона чужую лошадь, ему показалось, будто это Фахси дьякона из Миркау. Испугался крестьянин и заподозрил неладное, он видел, как дьякон накануне проезжал мимо, но не заметил, чтобы он возвращался обратно. Крестьянин подошел поближе и убедился, что это действительно Фахси. Она была мокрая и вся дрожала. Тогда он спустился к реке и нашел на берегу тело дьякона. Упав с моста, дьякон стукнулся затылком о льдину и умер. Крестьянин поехал в Миркау и сообщил о случившемся. Покойника привезли домой и похоронили за день до сочельника.

Из-за оттепели и начавшегося паводка весть о гибели дьякона не дошла до Байисау. В сочельник погода выдалась тихая и ясная, вода в реке спала, и Гвудрун радовалась предстоящему празднику в Миркау. Вечером она стала наряжаться. Когда она была уже почти готова, в дверь постучали. Девушка, сидевшая у Гвудрун, выглянула за порог, но никого не увидела, потому что месяц скрылся за облаком. Она вернулась и сказала, что на дворе никого нет.

— Верно, надо мне самой выйти, — сказала Гвудрун.

Ей оставалось надеть только шубу, впопыхах она успела сунуть в рукав одну руку и вышла. У крыльца Гвудрун увидела Фахси и с ней человека, которого она приняла за дьякона. Говорили они друг с другом или нет, неизвестно. Дьякон поднял Гвудрун на лошадь, а потом и сам сел впереди нее. Некоторое время они ехали молча, в темноте ничего не было видно. Вот они переехали через реку и поднялись на берег, тут шляпа дьякона чуть-чуть сдвинулась, и Гвудрун увидела голый череп — месяц как раз вышел из-за облаков. Дьякон сказал:

Гвудрун испугалась и промолчала. Правда, некоторые говорят, будто она приподняла сзади шляпу дьякона, увидела белый череп и сказала в ответ:

— Вижу то, что есть.

Подъехали они к воротам кладбища в Миркау, и дьякон сказал:

Проговорил он эти слова и уехал, а Гвудрун осталась на кладбище. Там она увидела открытую могилу и очень перепугалась, но, не растерявшись, схватила веревку от колокола и начала звонить. Тотчас кто-то сзади вцепился в нее и так сильно дернул за шубу, что разорвал по шву тот рукав, который Гвудрун успела надеть. Обернувшись, Гвудрун увидела, как дьякон с ее шубой бросился в открытую могилу и его засыпало землей.

Поняла она, что видела привидение дьякона, хотя о его гибели ей не было известно. Гвудрун была так напугана, что не решилась даже выпустить веревку и убежать. Она рассказывала, что звонила без передышки, пока на кладбище не сбежались все обитатели Миркау. Убедившись, что перед ней живые люди, Гвудрун перестала звонить в колокол, они поведали ей о смерти дьякона, а она им — о своей поездке.

В тот же вечер, когда все уже улеглись и собирались погасить свет, дьякон явился в Миркау и попытался напасть на Гвудрун, так что людям уже было не до сна. Две недели Гвудрун не смела оставаться одна, и ее стерегли каждую ночь. Говорят, будто пастор сидел у нее в ногах и читал Псалтирь. Потом в Скага-фьорде нашли колдуна. Он приехал в Миркау, отыскал на выгоне большой валун, велел выкопать его и поднять на чердак. Вечером все заволокло туманом, и дьякон, по обыкновению, явился на хутор. Он хотел войти в дом, но колдун заклинаниями заманил его к южной стене, куда выходило чердачное окно, и столкнул на него валун. Там дьякон лежит и по сей день. После этого привидение перестало посещать Миркау и Гвудрун оправилась от страха. Вскоре она вернулась домой, но люди говорят, что она уже никогда не была такой, как прежде.

(перевод Любови Горлиной)

На хуторе Фейкисхоулар близ Квальсау (Китовой реки) на Хрутафьорде в старину была при церкви большая усадьба. Когда случилась эта история, там жил богатый и образованный бонд. У него была одна дочь на выданье, богатая невеста. В услужении у него жил молодой человек, очень способный, и ходили слухи, что он влюблён в хозяйскую дочь, — а она его не замечала. Как-то осенью из Квальсау в море отправился корабль на рыбную ловлю, и этот парень нанялся туда матросом. Причаливая, корабль разбился, и погибли двое матросов, в том числе и он. Море выкинуло их тела на берег, и их похоронили при церкви в Фейкисхоулар. После этого в Фейкисхоулар стал ходить призрак того человека. Особенно часто на его ночные визиты жаловалась хозяйская дочь. Следующей весной хозяева Фейкисхоулар уехали на свадьбу в Битру, и на хуторе осталось мало народа. Нанятая незадолго до этого работница в хорошую погоду по ночам следила, чтобы овцы не забрели на тун. Хозяйская дочь хотела посторожить вместе с ней, но не смогла: её одолел сон, и она легла в кровать. Работница отогнала овец от туна, а потом пошла к церкви и забралась на крышу, потому что оттуда весь тун был хорошо виден. В руках она держала спицы и клубок ниток. Когда девушка влезла на стену церкви, она присела, и её взгляд упал на кладбище. И тут она видит: одна могила рядом с церковью открыта. Работница подумала: «Вот это новость!», — а поскольку она была смекалиста, то сообразила, что нужно сделать, привязала свой клубок за ниточку и спустила его в эту могилу, чтобы потом вытянуть обратно, когда ей вздумается. Она просидела там некоторое время, — и вот из дома на хуторе выходит человек, приближается к открытой могиле, не глядя на девушку, и собирается упасть в яму. Но тут он видит клубок и останавливается, смотрит на девушку и просит её вытянуть свой клубок. Она отвечает: «Нет!» и прибавляет: «Мне ещё надо с тобой поговорить». Он ласково упрашивает её, но ответ всё тот же. Наконец он согласился. Она твёрдо сказала, что не пустит его обратно в могилу, если он сперва не объяснит ей, кто он и за чем ходил. Он отвечает: «Делать нечего, придётся уступить тебе» и рассказывает: «Я тот самый юноша, который этой осенью утонул в Китовой реке При жизни я был влюблён в дочь здешнего хозяина и хотел делить с ней ложе, но она меня отвергла. Когда я умер, я часто ходил к ней, но только сегодня мне удалось осуществить свое желание, потому что она была дома одна. Она понесёт от меня дитя и родит сына, а сама умрёт при родах. Ее сына воспитают дедушка с бабушкой, и он будет внешне во всём походить на меня. Ему легко дадутся науки. Дедушка пошлёт его учиться. В двадцать лет его рукоположат в священники, и свою первую мессу он отслужит здесь, в Фейкисхоулар, и служба пройдёт великолепно. Но когда он после проповеди поднимет руки, чтобы благословить паству у алтаря, слова благословения обратятся в проклятие, такое страшное, что церковь со всеми прихожанами поглотит земля». Когда девушка услышала это пророчество, она спросила: «Неужели нет способа предотвратить такую беду?». «Есть, — ответил покойник. — Единственный способ — пронзить моего сына освящённым кинжалом в тот самый миг, когда он повернётся от алтаря к пастве и соберётся вместо благословения сказать проклятие. Потому что едва первые слова проклятия слетят с его губ, все слушатели замрут на месте, как громом поражённые, и никто не шевельнётся, чтобы хоть что-нибудь сделать. А если пронзить его раньше, он исчезнет, и от него ничего не останется, кроме трех капель крови на ризах в тех местах, куда попала святая вода при крещении. Через некоторое время здешний хутор и церковь сгорят дотла, и никто не сможет сказать, отчего. А потом этот край обезлюдеет, и больше здесь никогда не будет никакого жилья, кроме одной крошечной хижины». Когда покойник завершил своё пророчество, девушка вытянула клубок за нитку из могилы, а покойник пропал, и могила закрылась. Всё, что сказал покойник, сбылось. Девушка тайком велела записать его рассказ или пророчество, на случай, если она сама не доживёт до этой поры. Но она дожила до того дня, когда сын хозяйской дочери кончил курс наук и стал пастором. Когда он должен был служить свою первую мессу в Фейкисхоулар, она пошла в церковь. Её муж был там дьячком и сидел к северу от алтаря. Под одеждой у него был острый кинжал, закалённый в святой воде, и он пронзил им пастора насквозь в нужный миг. Тот пропал без следа, от него остались только три капли крови. Через некоторое время церковь и хутор в Фейкисхоулар сгорели, а жители вымерли во время чумного поветрия.