— А ведь сегодня — Крещение! — вдруг вспомнил стажёр, — Я дома, ещё до Зоны, обязательно в это время в прорубь макался, а тут… Ни тебе зимы нормальной, ни воды… Эх…
— Ну да, в здешние водоёмы только и макаться! — согласился с ним Фриз. — Но… зато тут есть колодец…
— Фриз! Ты гений! — Вук с уважением посмотрел на товарища. — Но сперва — вахта!
7. Чистой дороги!
— Рассказывай! — нетерпеливо встретила Ксану Марго. — Что ещё за гости такие, откуда? И… где ты была? Я думала, на обратном пути мы встретимся…
Ксана коротко поведала подруге суть дела и о своей роли в нём.
— Да уж… — протянула изломша, — Ситуация! Долговцы — в гостях у мутантов!
— Я им сказала, что ты прячешься от людей потому, что попала в аномалию и теперь стесняешься изуродованного лица и рук. Пусть думают, что ты тоже человек, из местных самосёлов — типа, как я. Просто не повезло однажды.
— Вот за это — спасибо! — оживилась мутантка. — Отлично придумала!
— Пойдём ко мне? — предложила Ксана. — Мы там чай пили, люди ещё всяких вкусностей дали. Ты ведь наверняка голодная!
— А… эти…? Увидят…
— Не бойся. Там сейчас снаружи только дозорные, да и что они увидят? Свет и два силуэта. К тому же — ты в плаще, а я им объяснила, почему.
— Ну ладно, пойдём, — согласилась Марго. — Я действительно страшно голодна!
Они выскользнули из её хаты и скрылись в дверях Ксанкиной прежде чем Вук с Фризом — если они и смотрели в ту сторону — смогли что-то разглядеть.
— Ксан, можно я у тебя и ночевать останусь? — смущённо попросила Марго во время ужина. — А то мне как-то неуютно одной в доме, когда поблизости люди. Да ещё и долговцы!
— Конечно оставайся! — кивнула Детёныш. — Вон, в горнице, на диванчике!
Разбудил их оглушительный, отчаянно-негодующий собачий вопль.
С перепугу подскочив над кроватью чуть ли не на полметра, Ксана бросилась на улицу («…ой, блин, она вернулась, а они её…») и успела увидеть, как Дамка — живая и невредимая, но почему-то вся мокрая и курящаяся паром от ушей до хвоста, с диким воем пулей влетела в конуру и там, жалобно и возмущённо скуля, затихарилась. По пятам за ней в будку нырнули перепуганные, поджавшие хвостики щенки — почему-то всего двое из шестерых.
Потом Детёныш увидела стоящего у колодца совершенно голого и босого Вука в горделивой позе и с пустым ведром в руках. На лице долговца были написаны холодное удовлетворение и злорадство. На то, что на дворе был хоть и аномально-мягкий, но всё же январь месяц, ему, похоже, было наплевать. Увидев девушку, он ойкнул и прикрыл ведром низ живота.
Остальные его товарищи в разных позах застыли на крыльце отведённой им хаты с таким видом, словно сами, как и Ксана, стремглав вылетели из дома, разбуженные воплем Дамки.
Сообразив, что произошло, Ксана села на ступеньку крыльца и с облегчением засмеялась. Она хохотала всё громче и веселее, в конце концов, ей даже пришлось ухватиться за балясину, чтобы не упасть от смеха.
— Ох… — выдавила она, пытаясь справиться с приступом веселья, — Вук, ты… Она же… она же ужас как… боится воды и… терпеть не может… купаться! — девушка убрала с лица растрепавшиеся и прилипшие к щекам волосы и утёрла слёзы. — Даже в тёплое время года! А ты, кажется, сумел найти самый… верный способ от неё… отделаться!
Тут и долговцы, поняв забавность ситуации, тоже разразились хохотом. Сам виновник веселья стоял красный и сконфуженно ухмылялся, прижимая ведро к животу. На его широкой груди весело сверкал-золотился крестик на цепочке.
— Ну а чего она… — буркнул парень, — Я ведь уже и настроился…
Новый взрыв хохота.
Позже, когда все отсмеялись, Вук рассказал подробности. Испросив разрешения командира, он отправился к колодцу, чтобы окатиться в честь Крещения. Поэтому из снаряжения на нём были только найденное в доме ветхое покрывало, повязанное на бёдрах наподобие банного полотенца, и автомат. Вытянув ведро, стажёр скинул свою «юбку», повесил оружие рядом на колышек, привычно перекрестился и уже был готов обрушить на себя поток студёной воды, как вдруг со стороны поля в деревню вбежала сопровождаемая двумя щенками слепая собака и с ходу попыталась устроить местечковые разборки с подвернувшимся на пути человеком. Слегка растерявшийся и, честно говоря, ещё не совсем адекватный после ночной вахты Вук сделал то, до чего бы, наверное, не додумался более опытный долговец. Стажёр не стал хвататься за автомат, а не рассуждая, на автопилоте, воспользовался тем, что было у него в руках. То есть, попросту… с размаху окатил зверюгу водой!
Очутившись под ледяным потоком, псина как-то утробно булькнула, а потом заорала нечеловеческим… точнее, не собачьим голосом и со скоростью пушечного ядра рванула наутёк. Щенки, которые, было, решили поддержать мамашу своим сиплым тявканьем, тоже поджали хвосты и кинулись следом.
— Видели бы вы её морду! — мечтательно протянул крайне довольный собой Вук. — Сказочное зрелище!
Новый взрыв хохота.
Отсмеявшись, Полёт подошёл к бойцу и похлопал его по литому плечу.
— Думаю, с такими… нестандартными реакциями тебе, парень, недолго осталось ходить в стажёрах! — одобрительно хмыкнул он. — Но всё-таки в следующий раз по сторонам гляди, а то и откусить кое-чего могут! И… оденься, наконец, а то тут дамы, а ты…
Тут он запнулся и уставился на вышеназванную «даму». За ним — остальные. Ксана увидела, как на лицах мужчин всё явственнее проявляются… некоторое смущение, удивление и беспокойство.
— Что? — спросила она, — Что во мне не так?
— Э-э-э-э… — осторожно начал Кошак и отвёл глаза, — Ксан, может, ты это… того… тоже оденешься? А то мало нам зрелища голого Вука на морозе…
Девушка непонимающе оглядела себя и обнаружила, что и сама была одета… почти не одета. На ней были только трусики и «спальная» майка — мужская, на пару размеров больше, висевшая на фигуре коротким мешковатым платьицем и — невзирая на ушитые лямки — поминутно сползавшая то с одного, то с другого плеча.
Спросонья сорвавшись спасать Дамку, она как-то совершенно не вспомнила про одежду и время года и выскочила из дома в том, в чём спала. И босиком.
— А! — сказала она. — Это потому, что я тоже ещё не проснулась. Сейчас.
И, словно не чувствовала никакого холода и не была в неглиже перед четырьмя мужчинами (на одном из которых вообще ничего не было), так же спокойно поднялась и, шлёпая босыми пятками по заиндевевшим с ночи доскам крыльца, ушла в дом.
— Фигассе… — обалдело протянул Фриз, — Другая бы сейчас краснела и верещала… Ну дела…
— Так, бойцы! — недовольно скомандовал Полёт. — Быстро все в дом! Вук, заканчивай свои водные процедуры, морж ты наш чернобыльский, — и тоже дуй в тепло, пока к ведру ничего не примёрзло! А то развели тут… нудистский пляж в Антарктиде!
Минут через двадцать, когда вся четвёрка уже была готова к выходу, под окошком хаты раздался деловитый голос Ксаны:
— Народ, вы завтракать собираетесь идти? А то я самовар уже поставила!
К некоторому удивлению долговцев она, казалось, не испытывала ни малейшего дискомфорта по поводу недавнего эпизода. И даже на до сих пор слегка смущённого Вука смотрела по-прежнему спокойно и приветливо. Сейчас на ней были уже привычные взгляду старые джинсы и свитер. Только отсутствовали куртка и платок, и длинная толстая коса свободно свешивалась вдоль спины, ничем не спрятанная.
За завтраком (Марго, воспользовавшись утренним переполохом, усквозила в свою хату и снова не показалась) обсудили дальнейший план продвижения к блокпосту на Свалке.
— Вы просто за мной идите — след-в-след. — сказала Ксана. — Если какая аномалия или порождения — я скажу. Только очень прошу — не стреляйте в них, если сами не полезут! Я понимаю, что вам это сделать будет очень трудно, но давайте попробуем протараканить к вашему блок-посту как можно незаметнее — и для обитателей Зоны, и для… остальных людей?
