— Артефакты, значит…

Кирпич усилием воли сдержал клокочущее и рвущееся наружу желание придушить этих мерзавцев тут же, не отходя от кассы. Позади него остальные шестеро (ему даже оглядываться не надо было, он это и так чувствовал) подобрались, готовые к драке. Кто-то — судя по голосу, отличавшийся особым цинизмом в поступках и выражениях Койот, — негромко и зло засмеялся.

— Что, такие крутые, что решили перейти дорогу Жабе? — почти спокойно осведомился Кирпич. — Да он же вас за дочку… Впрочем, я даже не знаю, что он с вами сделает. И не только он. Давно проблем с вольными не было?

— Да никто ж не узнает, братан! — кажется, «крысы» начали понимать, что дело запахло жареным, и теперь запоздало попытались взять внезапно свалившихся на них «братков» в долю. Повязать их порукой, чтобы молчали о том, что здесь произошло. — Мало тут аномалий? Зашвырнуть тело — и поминай как зва…

— ВЗЯТЬ!!! — рявкнул Кирпич, едва сдерживаясь.

Мародёры не успели опомниться, как оказались в кольце недобро ухмыляющихся и поигрывающих пальцами на спусковых крючках «братков».

— Братаны, вы чё? — засуетился главарь, бегая глазами из стороны в сторону. — Ну стоит ли из-за девки…

— Лиманские зомби вам братаны. — процедил сквозь зубы Кирпич. По его знаку Летяга и Хмурый сноровисто разоружили растерявшихся «крыс». — А за «девку» ответишь. Знаешь, что делают за периметром, с такими, как вы — кто малолеток обижает?

Мародёра затрясло от его спокойного голоса, а ещё больше — от вида ухмыляющегося и многозначительно поигрывающего ножом Койота.

— Знаешь, — кивнул Кирпич. — Жаль, что здесь — другая Зона… Впрочем, законы и понятия и здесь никто не отменял.

— А-а-а-а-а-а-а-а!!! — внезапно заорал и рванулся к лежащему поодаль автомату один из «крыс». — Суки грёбаные, не…

Свистнул в воздухе нож — и мародёр, остановленный в прыжке, запрокинулся и захрипел, захлебнувшись собственной кровью. Судорожно пытаясь зажать рану, он рухнул на землю, содрогаясь, булькая и брызгая алым из рассечённого горла.

Койот брезгливо отстранился, терпеливо подождал, пока немного не иссякнет кровавый гейзер и со спокойной улыбкой маньяка подобрал нож и бережно вытер его о куртку убитого.

Отдав несколько коротких распоряжений касаемо пленных, Кирпич склонился над девушкой. Коснулся щеки.

— Ксанк, — тихо позвал он. — Ты там живая?

Никакой реакции. Ни вздоха, ни стона. Обеспокоенный, «браток» припал ухом к её груди. Сердце билось — редко и тихо, но всё же билось.

— Вот же падлюки… — прошипел он сквозь зубы. — Ну погодите вы у меня!..

Быстро скинув потёртый кожаный плащ — привычную и довольно распространённую среди местных «авторитетов» форму одежды — он бережно закутал в него травницу. Она только пару раз вздрогнула и чуть застонала, когда он поднимал её на руки, но так и не очнулась.

— В Деревню её надо… — сказал Хмурый, мрачно глядя на то, как их товарищи сноровисто вяжут сникших насильников. — И чем скорее — тем лучше. И врача. Вдруг они ей там чего повредили?

— Врача… — невесело хмыкнул Кирпич. — До Болотника поди доберись в его грёбаных топях, а те, что в группировках… Мужики, расстилайте плащ-палатку, понесём девушку в Деревню вольных. И этих туда же. Пусть Жаба и бродяги сами решают, что с ними делать.

— А пусть эти и несут! — предложил Койот. — Как раз их четверо осталось — по одному на угол… Только сперва надо кое-что сделать…

В его руках снова появился нож. Подойдя к вожаку мародёров (тот испуганно отшатнулся, но его удержали двое из «бригады»), он в несколько привычных взмахов… распорол и отбросил в сторону его штаны. То же самое сделал с остальными его подельниками. Теперь ниже пояса насильники были прикрыты лишь свисающими полами курток.

— Во! — ухмыльнулся Койот. — Зато не убегут!

— Добрый ты, Лёнчик… — покачал головой Кирпич, но действий своего бойца порицать не стал.

Завёрнутую в братковский плащ и по-прежнему бесчувственную Ксану бережно уложили на разостланную плащ-палатку, углы полотнища привязали к скрученным запястьям пленных. «Бригада» стаей овчарок рассредоточилась вокруг — по одному на каждого носильщика, остальные — в охранение.

— Нести аккуратно и нежно, как маму родную! — грозно предупредил Кирпич ёжащихся от стыдного неудобства и холода насильников. — И если кто хоть раз дёрнется или вякнет чего не в тему — сразу огребёт прикладом в зубы, усекли? — те мрачно, вразнобой, кивнули. — Раз-два, подняли! Вперёд — марш!

Четвёрка обезоруженных и полураздетых «крыс», конвоируемая семерыми «братками» ходко двинулась к юго-западу. На месте происшествия остались лежать обрывки одежды и — в луже крови — труп незадачливого Клипсы.

Спустя примерно полчаса из-за пригорка выбежала и рассыпалась по ложку небольшая стая слепых псов. Учуяв пролитую и уже начавшую застывать кровь, они, сперва сторожась, а потом осмелев, подобрались к трупу. Вскоре затрещала разрываемая одежда, захрустели разгрызаемые кости, сочно зачавкало на крепких зубах ещё не застывшее мясо. Стая пировала.

Вожак, отойдя немного в сторону, изучал разбросанные по полянке обрывки ткани. Что-то привлекло его внимание, и пёс, немного покружив, остановился на примятом пятачке травы. Принюхался…

— У-у-у-у-у-у-о-о-о-о-о-у-у-у-у-у!!!.. — внезапно взлетел в небо исполненный яростного горя и гнева вой. Стая оторвалась от еды и бросилась к вожаку, взволнованно обнюхивая то, что заставило его издать этот крик.

— А-а-а-а-а-и-и-и-и-и-и!.. — жалобно заскулила-заплакала молодая самка и ткнулась носом в бок своего приятеля. Тот ощерил клыки и «посмотрел» туда, куда был обращён «взгляд» вожака.

Через несколько секунд стая, без сожаления бросив недоеденный труп, как единое существо сорвалась с места и помчалась в юго-западном направлении.

Чётко по следам тех, кто уносил самое дорогое для всех порождений Зоны существо.

Их сестру.

Вольные сталкеры, изумлённо и непонимающе вытаращив глаза, смотрели на странную процессию, входившую в Деревню новичков.

Семеро вооружённых мужчин, судя по виду — члены какой-то бандитской группировки — конвоировали четырёх полуодетых мрачно-испуганных типов. Не то таких же бандюков, не то вовсе каких-то маргиналов-отщепенцев. Руки пленных были связаны и подняты к плечам; к ним же были теми же верёвками привязаны углы растянутой между четвёркой странных носильщиков и прогибавшейся под тяжестью какого-то груза плащ-палатки.

— Мужики, что случилось? — со всех сторон летели вопросы. Одиночки сбегались к странной группе со всех сторон.

— Кирпич? — узнал кто-то главаря семерых «братков». — За каким фигом…

— Хромого позовите! — не останавливаясь, бросил молодой пахан сбежавшимся вольным. — И Жабу! Дочку его… обидели… Эти вот!.. — он резко и как-то дёргано кивнул на связанных.

Толпа одиночек заволновалась, услышав такое известие. Кто-то помчался за старостой и торговцем.

Кирпич сделал знак, и понукаемые его бойцами пленники спустили с плеч свои импровизированные носилки.

— Аккуратнее, мля! — рявкнул «браток», когда один из носильщиков — мелкий, тощий, с тоскливо-перепуганными глазами — едва не упустил из рук свой угол полотнища. Впрочем, сделать это ему всё равно бы не дала верёвка, надёжно привязывающая кусок ткани к его скрученным запястьям.

Полотно «носилок» опустилось, давая возможность вольным бродягам разглядеть ту, что лежала в них, бережно закутанная в кожаный бандитский плащ, с парой свёрнутых бандитских же курток под головой вместо подушки.

При виде безжизненного, покрытого следами побоев лица их всеобщей любимицы, вольные разразились гневными криками и руганью. Кое-кто, сжав кулаки, подступил к перепуганным обидчикам девушки, чтобы посчитаться с ними.

— Стоять!!! — заорал Кирпич, и по его знаку «бригада» мигом рассредоточилась вокруг носилок, прикрывая пленников. И тут же пояснил возмущённым его начальственным ором сталкерам: