Однако, в Хармонте нашёлся человек, который не поверил в гибель танцовщицы. Гога Краузер, владелец «Сисек», был единственным в городе человеком, знавшим о ней всё. Разумеется, он вовсю пользовался этим знанием, нещадно эксплуатируя свою подчинённую. А той ничего не оставалось делать, как выполнять все его приказы. Потому что в случае неповиновения или ухода на другую работу её ждало бы разоблачение перед всем городом, а вслед за ним — гибель. Мутантов в Хармонте последние несколько лет ОЧЕНЬ не любили!

Само собой, когда птичка обхитрила его и упорхнула из клетки (лишив его тем самым тех солидных барышей, что он на ней наваривал), Гога крайне обозлился и, зная, что в Зоне такого мутанта, как Колли, убить достаточно проблематично, послал соглядатаев выяснить, что там на самом деле произошло с этой хитрой мерзавкой. Услышав сообщение, что пропажа более чем жива и здорова, Краузер удовлетворённо потёр руки и принялся осуществлять план мести.

И вот теперь нанятые им охотники (пришлось открыть им тайну Колли — чтоб знали, с кем им придётся иметь дело), вооружённые, помимо огнестрельного, оружием, стреляющим ампулами с парализатором (недавнее изобретение НИИ ЗАМ для ловли монстров живьём) и сетями, неумолимыми тенями неслись по Зоне, преследуя выслеженную ими беглянку.

Гога немало вложился в эту операцию. Никогда ещё за всю историю Хармонта (да и, пожалуй, мира!) водворение беглой сотрудницы обратно на рабочее место не было таким дорогим, но Краузеру было плевать на траты: Колли его одурачила, оставила без доходов, и поэтому он жаждал мести!

Задание охотникам было конкретное и не допускающее других вариантов: изловить паршивку живьём и притащить обратно в Хармонт. Ему, Гоге Краузеру, в «Кручёные сиськи».

Об этом сама Колли узнала на бегу, из отрывистых выкриков погони. И, поскольку возвращаться в Хармонт, в фактическое рабство к Гоге у неё не было никакого желания, она изо всех сил старалась избежать поимки и грозящей ей после этого ужасной участи.

Дело осложнялось тем, что люди застали её врасплох, когда она ещё не успела перетечь из одной сущности в другую — стать тем, кем она и была в Зоне — мутантом-энергокинетиком. На это требовалось хотя бы несколько минут покоя и сосредоточения, чтобы направить энергию Зоны в нужное русло. А их-то у неё как раз и не было!

…Что-то свистнуло над левым плечом. Звук был не такой, как у пули — должно быть стреляли парализующим дротиком. Колли привычно дёрнулась вбок, чтобы сбить стреляющему цель, но вдруг споткнулась, не удержалась на ногах и с пронзительным визгом кубарем полетела вниз по склону небольшой горушки, по которой пролегал её путь.

Преследователи издали радостный крик… который тут же превратился в тревожный, негодующий, предостерегающий.

Чуть в стороне от их пути, у подножья горушки — и это было видно на детекторах — сидела довольно упитанная аномалия. И вот, упавшая, потерявшая контроль над своим телом Колли влетела прямо в неё!

Вспышка, треск — и… пусто. Словно и не было никакой мутантки, отчаянно пытавшейся спастись от людей. Только сладковатый запах озона напоминал о только что случившемся.

Охотники в растерянности замерли на гребне горушки. Колли снова провела их всех и в очередной раз оставила ненавистный ей город с носом!

Из покинутого дачного посёлка неподалёку донёсся заунывный вой полтергейста, перешедший в жуткий «гиенский» хохот.

Казалось, это сама Зона смеялась над людьми.

Человек попался сильный и телом, и духом. Он упрямо лез через поваленные стволы деревьев, таща на спине большущий рюкзак, аккуратно переступал заполненные водой ямки в земле, подныривал под низкие ветви, не сбавляя широкого шага. Каждые десять-двадцать шагов он замирал, прислушиваясь. Ничего? Ничего… И шёл дальше, так же осторожно, но целенаправленно. Даже когда в его висках прозвучал первый удар крови, а перед глазами помутилось, он сдался не сразу, далеко не сразу. Он выходил и не из таких передряг, он в себя верил. Он знал, что надо делать. Мозг тренированно метнул могучее тело в подлесок, заставил проползти под спутанными верёвками бересклета, потом подняться и бежать, иди, ползти туда, где зелень заслоняет прямой взгляд. Ноги моментально отяжелели, мышцы рвануло судорогой. «Врёшь, собака, не возьмёшь! Не поймаешь!» — зубы оскалились, через бороду пробежала красная струйка из прокушенной губы. «Не думать! Только не думать! Петь! Кричать! Не думать!!! Вперёд! Раз-два, раз-два!». Рывок, ещё один. Впереди — заболоченная длинная низинка, а в ней — кусты, кустики, кусточки… «Сейчас, родные, сейчас… Не поймает он нас, не поймает…». Кротовины под ногами. Шаг, другой, ещё один, бег… Сейчас… Носок ботинка зацепился за плоский, незаметный в траве песчаный муравейник, руки взметнулись, схватились за воздух…

Когда он встал, бежать уже было не нужно. Не нужно было ни спасаться, ни спешить, ни даже бояться. Дыхание выровнялось. Вдох-выдох… До ложбины — метров пять. Лицо, искажённое невероятными усилиями, разгладилось. Ещё один шаг — назад.

Худая широкоплечая фигура сидела на поваленном дереве, зябко кутаясь в старый брезентовый плащ-накидку. По траве косо перебегали солнечные лучики, изредка падали на сутуловатую спину. Сыро. Фигура подняла руку, провела по невидному под капюшоном лицу, пальцы скользнули вдоль впалых щек, узкого подбородка с блёклой кожей.

Когда грузный человек вышел из леса на опушку, фигура даже не двинулась. Человек ровным шагом подошел к дереву и замер. Тишина. Сидящий чуть пошевелился и опять застыл. В воздухе пахло мокрой сосновой корой и озоном. Встревоженные было шагами грузного птицы выждали паузу и, сначала негромко, а потом все звонче, снова затеяли перепалку и самодеятельный концерт.

А потом всё вдруг снова оборвалось. Над поляной ударил беззвучный взрыв. Вспыхнуло и погасло, стократ усилился сладковатый запах озона, вновь — и на этот раз надолго — замолкли птицы.

Фигура резко встала — выросла вдвое, будто освободили огромную сжатую пружину.

Воздух в центре поляны дрожал и вибрировал, будто из почвы шёл поток горячего пара. А в двух шагах от незримого источника жара лежало на земле что-то пёстрое, непонятное, похожее на человека. ВЫВАЛИВШЕЕСЯ прямо из этого потока!

Медленно пройдясь по земле, взгляд закутанного уперся в жаркий столб воздуха и лежащее рядом нечто. В тот же момент грузный человек резко развернулся и широкими, уверенными шагами мягко, пружинисто пошёл вперёд.

Беззвучный вопрос: «Что ты видишь?» И столь же беззвучный ответ: «Женщина. Без оружия… без снаряжения… в гражданском… Я не понимаю… Мне страшно…»

Глаза грузного, опустившегося на колени рядом с выпавшим из аномалии существом, бегали из стороны в сторону, на лбу выступил пот.

«Подними её и неси сюда».

Грузный без видимого усилия поднял лежащую и споро зашагал обратно, только пот катился с его лба все сильней.

Тот, кто приказывал ему, с некоторым интересом оглядел нежданный подарок аномалии.

Молодая женщина около тридцати лет. Тонкие черты лица, тёмные волосы чуть ниже плеч взлохмачены и спутались. Через щёку наискосок стекает тоненькая, подсыхающая уже, дорожка крови, бегущей из носа. Странная пёстрая одежда, не похожая на то, что он до этого видел на других людях. Закутанный долго копался в своей бездонной памяти, но никак не мог вспомнить ничего подобного. Дышит…. Беззвучный приказ ещё раз развернул грузного вместе с ношей, и снова заставил резво зашагать куда-то вперёд. Контролёр шёл за ним, привычно скрываясь в придорожных зарослях от враждебных глаз.

В нескольких километрах от места происшествия стояла неплохо сохранившаяся трансформаторная подстанция, в которой уже несколько дней и обитал Контролёр. Туда он и направил грузного с находкой на руках. Сам шёл следом, недоумевая и пытаясь «послушать» странно одетую человечку, но почему-то не находил отклика. Бессильно увязал в незримой душной и плотной, как вата, субстанции забытья, которая окутывала её разум.