Всё изменилось в девяностых годах, когда правительство теперь уже независимой Украины при поддержке зарубежного капитала активировало несколько оборонных проектов, в т. ч. и проект «0-Сознание». На территории образовавшейся после аварии Чернобыльской Зоны Отчуждения возобновились работы на местах ранее законсервированных секретных объектов. Несколько новых объектов были построены практически с нуля. Но поскольку из-за сохраняющегося радиационного фона жить в Зоне постоянно не представлялось возможным, для сотрудников этих объектов недалеко от Периметра также построили посёлок закрытого типа со всем необходимым для жилья. На работу людей возили в автобусах.

…Маргарита Васильевна Куприянова работала лаборантом-уборщицей на одном из таких режимных объектов. Официально объект незатейливо маскировался под филиал некоего Института сельского хозяйства и делал вид, что пытается выводить новые сорта сельхозкультур с повышенной урожайностью и новые породы домашнего скота и птицы. А вот чем занимались в засекреченных подземных лабораториях комплекса НЕОФИЦИАЛЬНО — о том всем до единого сотрудникам, от уборщицы и кочегара — до директора — предписано было молчать в тряпочку.

Насколько помнила сейчас сама Марго, «институт» экспериментировал с новыми видами организмов и пытался вывести что-то жутко эффективное для военно-исследовательских целей. Впрочем, помнила Марго немного.

— А твоя мама была специалистом по… кажется, это называлось «проблемной психологией», — сказала она Ксане. — Её обычно вызывали, когда кто-то из подопытных начинал капризничать или вообще буянить. Боюсь ошибиться, но в некоторых особо закрытых боксах опыты проводились не только над животными, но и над людьми. В основном, это были добровольцы из заключённых, которым дали выбор — гнить в тюрьме пожизненно или послужить целям науки. Твоя мама и с ними работала. Но в те боксы у меня доступа не было, там другие мои коллеги убирались.

Изломша сделала паузу, отпила из поданного Детёнышем стакана остывшего чаю и заметила:

— Похоже, свои способности налаживать контакты со всеми, кто попадается тебе на пути, ты унаследовала от матери. Она была ОЧЕНЬ хорошим специалистом, просто на уровне интуиции! Начальство её очень ценило!

— А мой папа? Он тоже работал в этом институте? Маргоша, ты знала его?

— Вот по нему ничего не могу сказать. Ирина была в разводе, жила одна, с дочкой. С тобой, то есть. Так что, кем был твой отец, я не знаю. А твоя мать подробностями своей жизни с коллегами не делилась.

— Жа-аль… — вздохнула Ксана. — Ну а дальше что было? Когда появилась Зона?

— Дальше… — Марго прикрыла глаза, вспоминая.

…Глухой удар, сотрясший землю, алое небо и столб ослепительного света, выросший над виднеющимися на горизонте постройками ЧАЭС. Что-то тёмное, чужое, вихрем пронёсшееся сквозь пространство, дома, стены, людей… крики, паника, всеобщая неразбериха и попытки укрыться от того, что надвигалось на них откуда-то со стороны законсервированной станции… Что-то такое, чего не могли удержать даже мощные стены секретных подвалов и массивные люки-двери с хитроумными запорами…

— Когда началось то, что породило Зону, люди в комплексе словно потеряли рассудок. Смутно помню, что твоя мама бежала к выходу и… тащила за руку тебя. Почему в тот день ты оказалась с матерью на её работе — я не знаю. Должно быть, что-то случилось в том детсаду, куда водили детей сотрудников. То ли карантин, то ли ещё что-то, из-за чего Ирине пришлось взять тебя с собой… Но ты была в тот день здесь, это я хорошо припоминаю. Вам с мамой удалось выбраться из охваченной паникой толпы и покинуть помещение лаборатории. А вот что с вами было дальше — я не знаю. Честно говоря, я не знаю, что произошло дальше и со мной самой. Очнулась-то я уже… изменённая. И мало что помнящая из прежней жизни.

Ксана сочувственно погладила изломшу по плечу и протянула ей конфетку, случайно найденную в кармане.

— Спасибо, — растроганно пробормотала женщина. И поинтересовалась: — Ксан, что с вами было потом?

Девушка задумалась.

— Ну… — наконец, сказала она. — Я тоже мало что помню. Мы оказались в какой-то деревне среди незнакомых мужчин и женщин, в основном, пожилых. Сейчас я понимаю, что это было как раз тут, на этом хуторе. А те люди были самосёлами, которые не пожелали уходить или вернулись после самой первой аварии, когда всех людей отсюда эвакуировали. Некоторое время мы жили тут. Самосёлы один за другим… умирали, наверно из-за действия на них выбросов. Потом остались только мы с мамой. Людей долго не было, но однажды они всё же пришли. Как мне потом объяснил тату… ну, мой нынешний тату, приёмный… скорее всего, это была одна из первых экспедиций, исследовавших Зону. Мама назвалась местной жительницей, не успевшей эвакуироваться, и попросила людей вывести нас к границам Зоны и помочь покинуть её. Помню, мы долго куда-то шли… А потом вся экспедиция погибла недалеко от Свалки. А мы с мамой снова остались живы. Но уже не могли никуда уйти — так как в Зоне появились первые аномалии. Так мы и остались жить на Свалке.

Ксана помолчала и грустно закончила:

— А потом мама пропала. Ушла искать еду — и не вернулась. Я долго искала её… Нашла Острозуба, и он взял меня к себе в стаю.

— Кто это — Острозуб?

— Снорк. Я как-то, ещё когда мама была жива, нашла его в леске. Он был весь израненный, в чём душа держалась. Я сперва-то думала, это человек, только потом поняла, что нет. Его сородичи порвали, когда он за место вожака бился. Ну, я его вылечила… травками. Я умею. А потом он, когда всё же стал вожаком, не дал другим сноркам меня съесть и принял в стаю. А чуть позже меня нашёл тату и удочерил. Вот. Но я всё равно не перестала дружить с детьми Зоны. Потому что я сама — одна из них.

— Ты действительно — одна из нас, — помолчав, кивнула изломша. — Вот сейчас я это очень хорошо чувствую. В тебе нет страха перед Зоной и её Детьми.

Детёныш безмолвно обняла её и положила ей голову на плечо.

— Маргоша… — тихо попросила она. — Ты ведь… не оставишь меня? Не уйдёшь?..

Спазм сжал горло мутантки, рождая какое-то смутное, полузабытое ощущение из той, прошлой и уже кажущейся ей миражом, жизни.

— Нет, — ответила она, в свою очередь осторожно обнимая за плечи годящуюся ей в дочери хозяйку хутора. — Не уйду.

…Спустя несколько дней после появления на хуторе Марго Дамка ощенилась шестёркой очаровательных щенят.

Ксана с восторгом тискала крошечных скулящих кутят и предвкушала, как будет с ними играть, когда они подрастут. Их зубастая мамаша отнеслась к тому, что её детей трогают руками, довольно снисходительно, хотя и рыкнула пару раз на не в меру заигравшегося Детёныша.

Время шло, жизнь на хуторе (в шутку прозванном его обитательницами Монстрохатками) размеренно текла своей чередой, щенки росли и набирались сил.

Марго смотрела с крыльца своего дома на то, как хохочущая Ксана носится по единственной улочке, волоча за собой на верёвке старый валенок, за которым, переваливаясь на неуклюжих лапках и задорно тявкая, семенили шестеро щенков, и на душе изломши был мир и покой.

В кои-то веки!

Часть 4. Злое место

Перебравшись в 2012-м с Агропрома на Росток, группировка «Долг» оборудовала новую базу с присущей ей основательностью и усердием. Ограда завода, которую в пору его деятельности охраняли от несунов и вредителей бдительные стрелки ВОХР, стала местами ещё выше, а мотки колючей проволоки поверх неё — ещё гуще. Долговцы также укрепили КПП — так, что теперь ворота можно было разве что танком таранить, — по всему периметру понаставили сторожевых вышек с пулемётами и прожекторами, а на подходах соорудили целую сеть заградительных укреплений с «ежами» и траншеями.