«Пропусти, Большой…» — чужая мысль прозвучала в его голове. Негромко и чуть хрипловато, с придыхом, будто и правда сказали её голосом, усталым от долгой дороги. — «Пропусти. Я не хочу никому вреда, и долго быть тут тоже не хочу. Уйду и тревожить не буду.»

Слово, речь. Как же долго он их не слышал… Вернее, слышать-то слышал, но адресованы они были не ему. Сталкеры и военные, бандиты и «научники», разумные и полуразумные твари — все они говорили, лучше или хуже. Но их слова относились только к ним и подобным им. Он же мог говорить лишь с собой.

«Я. Слышу. Тебя…» — он попытался сосредоточиться, на мгновение выбитый из самого себя, чуть не оглушённый.

«И я тебя слышу, Большой. Отпусти старика, я не со злом пришёл. Мимо мне пройти надо…»

«Ты говоришь. И я тебя слышу. Зачем ты пришёл, человек?»

«Раненый у меня на Кордоне… В кислый туман попал, ноги не ходят. В Долину мне надо… за корнем корявым и Губкой. Для него» — массивное лицо с полными щеками приобрело виноватый вид.

…Ему показалось, что мир Зоны, ставший уже понятным и тёплым, как родное убежище, начал потихоньку вставать на дыбы. Видев и слышав много, очень много, он знал — уверен был — миром за линией Периметра движет злоба. Ревущая, алчная, в топоте тяжёлых башмаков и грохоте оружия. Как воры, днём и ночью, они лезли из-за оград, построенных ими же и от них же, чтобы что-то утащить, прихватить, унести ОТСЮДА — ТУДА. Не оставив взамен ничего, только россыпи латунных гильз да холмики над теми, кого Зона взяла себе в счёт неоплатного долга. За переливчатые шары, что родятся в сетях электрических скоплений, или тяжкие светящиеся капли, которые роняет поймавший добычу Трамплин, они готовы перерезать, перегрызть друг другу горло. Шары электричества они зовут «Лунный свет», а трамплиновы слезы — «Ночная звезда». Красивые имена. Они и правда хороши, особенно ночью, когда тёмный зев тоннеля или гладь болота расцвечены хитрой игрой их проблесков. Но люди ценят их не за это. Они меняют их на бумажки. Очень дорогие для них бумажки…

Он встрепенулся: ещё один такой же вор стоит сейчас перед ним. Ну, хорош! Сейчас ты с лихвой получишь свою Губку… Чуть ослабшая хватка опять охватила стоявшего в стальные обручи. Сердце человека забилось сильнее, а на добродушном морщинистом лице моментально проступил пот. Вот уже сейчас невидимые пальцы сожмут и навсегда остановят бег крови в его жилах. Сейчас!

Что-то не дало ему довести дело до конца. Перед ним стоял вор. Вор, каких он видел множество. Но… Что-то в нём было не так… Он полон, стар, широк и не проворен. А люди-сталкеры обычно были поджары и резки, как голодные слепые псы. Он был одет в простой костюм из плотного брезента, с рюкзаком-«арбузом» за спиной, а сталкеры щеголяли друг перед другом вычурными странными разводами своей формы с бесчисленными карманами и прочими приспособами. И оружия у него не было. Никакого… Один только короткий нож — да и тот в чехле на поясе. И ещё он говорил. Сам. Первым. До него не говорил никто. Так что же… значит…

Хватка снова разжалась. На этот раз совсем. Человек пошатнулся, но устоял. Руки и ноги, до того затёкшие под напряжением сведённых против воли мышц, разом расслабились.

— Исполать тебе, Большой… — прохрипел уже голосом человек. Он тяжело дышал, отдуваясь, утирая ручейки пота рукавом, — Не забудет тебя Жаба…

«Иди дальше ровно, как шёл. Только у входа в Долину сойди с дороги направо. На колее пятно лежит, не убережёшься, если войдёшь» — мысленная речь контролёра текла медленно, как расплавленное стекло, — «А за входом — тишина. От выброса все ушли, не скоро придут обратно»

— Спасибо тебе, Большой…

Усталость и возраст человека взяли свое — он опустился на лежащий ствол дерева, с трудом переводя дух. А контролёр… Фигура в плаще сделала шаг назад, и села напротив. Они сидели так долго, несколько минут.

— Зона — нам всем хата родная, Большой, — будто продолжая недавно прерванный разговор, вдруг сказал человек, — Я её дорожками давно хожу… Она ведь знает, сразу знает, кто с чем к ней идет. Чует она. Знает, кто её топтать сапогом пришёл, а кто — в гости. Я ей всегда гостем добрым был. Впустила она меня. Я ведь её слышу… — он замолчал, нашаривая на поясе фляжку. Отвинтил скрипучую крышку, приложился. Из фляжки стекла по красной щеке струйка обычной светлой воды.

Они молча разошлись, поняв, что при новой встрече ни один не будет другому врагом. Контролёр развернулся и медленно пошёл вдоль невысокой глинистой гряды, постепенно теряясь в высоченной траве. А Панас Жабенко, что известен был сталкерам как Жаба, и слыл среди них не только редким честным торговцем, но и шаманом, которому, попроси он только — такое даром от Зоны давалось, что хоть стой, хоть падай — приложив ладонь к земле под ногами, улыбнулся и, не торопясь, пошёл вперёд.

Контролёр вынырнул из глубин памяти и посмотрел на человечьего детёныша, стоящего перед ним так спокойно, словно и не перед опасным монстром.

— Я знаком с твоим… отцом. — задумчиво сказал он. — Таких, как он, здесь немного.

Девочка просияла так, словно ей дорогой подарок сделали.

— Значит, ты лечишь людей, потому что тебе их… жаль? — вернулся он к прежней теме разговора. — Почему?

Ксана в очередной раз пожала плечами:

— Они же не знают законов Зоны. А многие и не желают их знать. Вот и попадают во всякие неприятности. Глупые.

В её голосе, голосе девушки-подростка прозвучала почти материнская озабоченность.

Контролёр улыбнулся.

— Они называют тебя доброй феей Зоны.

Девушка махнула рукой.

— Да какая из меня фея? — её щёки смущённо зарделись. — Феи красивые… в нарядных воздушных платьях, с волшебными палочками в руках и с крылышками… Я знаю, видела картинки в книжках…

— Ты смотришь на внешность — покачал головой мутант. — А она далеко не всегда соответствует внутренней сути. Запомни это… Дитя Зоны. Запомни также и то, что люди могут быть… очень опасны. Как бы они тебя ни называли и как бы ты их ни жалела.

— Я знаю, Старший… — тихо и серьёзно прошептала травница, подняв взгляд на его скрытое капюшоном лицо. — Но я уже выбрала… свой путь.

Мутант долго молчал. А потом из складок его плаща поднялась и протянулась к лицу девушки жилистая бледная рука. Коснулась щеки, погладила по виску.

— Пусть Зона бережёт тебя, маленький Детёныш.

И, не сказав больше ни слова, развернулся и медленно скрылся в подлеске. Даже веточка не дрогнула.

Ксана поморгала. Вот только что был здесь — и вдруг исчез. Здорово, вот бы тоже так научиться ходить по лесу!

Спохватившись, она крикнула вослед:

— Спасибо тебе, Старший!

Ответом ей был лёгкий и мимолётный звон в голове. Словно колокольчик тренькнул.

«До встречи, Дитя Зоны!»

Ксана счастливо засмеялась, подхватила сумку и двинулась в обратный путь.

К Кордону.

Сегодня явно был не их день. Сталкер с ценным хабаром, которого они подстерегали, чтобы ограбить, на указанной в наводке точке так и не появился. Скорее всего, пошёл другой дорогой. Артефактов тоже не попадалось — местность в районе Туннеля просто как гигантской метлой повымело. Ко всему прочему пришлось удирать от кровососа. К счастью, монстр гнался за ними недолго и вскоре отстал, вернулся в своё логово поджидать других неосторожных путников.

Следовало теперь искать другую тропинку, чтобы обойти его лёжку и благополучно вернуться на свою «базу».

Плотва шумно зевнул и снова уставился в карту, прикидывая безопасный маршрут. Его немногочисленная банда, пользуясь наступившей передышкой в сумасшедшем забеге от голодного монстра, расселась кто где. Потянуло сладковатым дымком — Клипса запалил косяк, и теперь они с Талоном по очереди затягивались им. Кислый завалился отдыхать и бездумно пялиться на небо, а не упускавший возможности лишний раз подкрепиться Хаба отсел в сторонку и уже чем-то там смачно хрустел и чавкал.