Их взгляды скрестились, но Ксана — вопреки обыкновению — на этот раз не потупилась испуганно, не отступила, не кинулась бежать.

— А я думала, что ты меня ненавидишь… — медленно сказала она, удивлённо и растерянно глядя на него.

Он помолчал. Потом отвёл глаза и нехотя признался:

— Я тоже так думал… что ненавижу…

Некоторое время Ксана всё так же удивлённо смотрела на него, пытаясь переварить услышанное. А потом… её губы начали разъезжаться в широкой, совершенно по-детски счастливой улыбке.

— Значит… ты — не враг мне? Друг?..

Туту тоже улыбнулся ей в ответ.

— Друг.

Девушка просияла и вдруг облегчённо и радостно засмеялась. Правда, тут же прекратила — потому что предательские слёзы всё-таки брызнули у неё из глаз.

Туту всё с той же непонятной улыбкой смотрел на неё.

— Ты это… если нужна будет помощь — говори мне. Хорошо?

Ксана закивала — мол, разумеется!

Сталкер тоже кивнул и повернулся, чтобы уйти.

— Туту… — мягко позвал его голос из-за спины. — Постой…

Он обернулся.

Ксана, робко улыбаясь, приблизилась к нему и вдруг… обняла его за шею загорелыми, в многочисленных царапинах и шрамиках, руками. Что-то тёплое, нежное, пахнущее земляникой, коснулось сперва одной щетинистой щеки сталкера, потом — другой. Он удивлённо и непроизвольно вскинул руку, касаясь места поцелуя. Там ещё ощущались следы, оставленные её ногтями в ту ночь… Почему-то мелькнула мысль, что от прикосновения её губ они тут же исчезнут…

Не исчезли. Странно…

— Спасибо тебе… — ветерком шепнули на ухо и смущённо добавили. — Ты уж меня прости, что поцарапала…

И пораненной щеки коснулись мягкие пальчики. Погладили.

Зона быстро заставляет сталкеров забывать, что такое нежность… доверчивость… поцелуи девушек…

Туту открыл рот, хотел ей что-то сказать в ответ — но опоздал: Ксаны уже и след простыл. Только мелькнул и пропал за углом дома её старый цветастый сарафанчик…

— Тату, мне нужна Живая Вода! — однажды заявила Ксана отцу. — Надо будет как-нибудь сходить, поискать.

Жаба привычно схватился за сердце, но Детёныша уже было трудно пронять этим манёвром. Не то, что несколько лет назад!

— Живая Вода! — воскликнул торговец, — Да ты хоть знаешь, сколько сталкеров сгинуло, пытаясь её добыть?

— Знаю. — спокойно кивнула девушка. — Потому и сгинули, что не знали, где её надо искать. И как искать. А я знаю.

— А раз знаешь — что ж тогда не расскажешь бродягам? Глядишь — кто-то из них бы и сейчас жил.

Ксана распахнула глаза и недоумённо посмотрела на отца.

— Тату… ты что, забыл?.. Нельзя мне им помогать! Мамо не велит. Они ищут и забирают её дары, чтобы продать, а это… это неправильно. Вот если бы кому-то артефакты были нужны не для денег, а просто так, чтобы помогать кому-то… Так и то, если для лечения — то у меня они есть, и я всегда делюсь.

Жаба махнул рукой. Подобные разговоры стали уже привычной деталью их жизни. Много раз сталкеры, как вольные — так и из группировок, пытались уговорить его дочь помогать им в добыче артефактов. Или работать проводником. Да не на ту напали. Детёныш, обычно готовая бескорыстно отдать последнее ради чьего-то благополучия, в этом вопросе как однажды упёрлась — так с тех пор и стояла на своём.

— Нельзя мне вам артефакты добывать! — твердила она. — И проводником быть нельзя. Мамо не велит! Она рассердится, если я стану это делать!

— Что ещё за Мамо такая? — по первости интересовались сталкеры.

— Вы зовёте её Зоной! — коротко отвечала девушка, и на какое-то время (до появления очередных неуёмных охотников без труда вытащить рыбку из пруда) разговоры и уговоры прекращались. Впрочем, со временем их становилось всё меньше — пока сталкеры, видя непреклонность дочки Жабы, совсем от неё не отвязались.

Это, правда, ничуть не уменьшило толков по поводу самой Ксаны. Люди в Зоне судачили, что при её способностях она бы уже давным-давно озолотила своего батьку-торговца и сама бы как сыр в масле каталась. Ну ещё бы! Время выбросов она чует, аномалии видит и умеет их избегать, монстры её не трогают… Идеальные данные для поиска артефактов или работы проводником! Так нет же, эта упрямая девица упёрлась рогом — и ни в какую! Зона ей, видите ли, запрещает!

Слово «мутантка» в отношении Ксаны по всеобщему негласному уговору никогда не произносилось, но во время подобных разговоров очень даже подразумевалось. Впрочем, ту, что бескорыстно лечила и даже спасала сталкеров без оглядки на их принадлежность к группировкам, во всеуслышанье считали и называли не человеком только долговцы (с которыми у Детёныша были отношения сильно натянутого нейтралитета). Да и то не все: несколько знакомцев различной степени шапошности у неё было даже среди «красно-чёрных».

Но артефакты Ксана всё-таки собирала. Для лекарственных целей. Ей, правда, непонятно было, почему люди так жадны до них. Настолько, что готовы за эти, без преувеличения, щедрые дары Зоны убивать себе подобных. Денежной стоимости артефактов она тоже так и не смогла постичь, как ни объяснял отец. Для неё они всегда были не более чем занятными штуками с интересными и порой весьма полезными свойствами. Или же красивыми игрушками. Был случай в первые годы её жизни среди людей: однажды под Новый год она решила устроить отцу и сталкерам сюрприз и ночью тайком нарядила в Деревне ёлку заранее собранными для этой цели артефактами. Ей казалось, что это очень красиво. А кончилась вся эта благотворительная затея тем, что отец при всех отругал её, велел снять «игрушки» и выбросить подальше от Деревни. Как он потом ей объяснил — «чтобы не разжигать в людях алчность»… Целый мешок артефактов тогда пришлось в болоте утопить, а так жалко было! Они так красиво переливались, блестели и грюкали!..

Потом её этим «мешком игрушек» года два, наверно, доставали… Всё пытались вызнать, куда она его сховала. Ксана и брякнула однажды, не подумавши, что отдала кровососьим детишкам играться — так ведь нашлись жадные идиоты, полезли в Кровососовку проверять… Там и остались.

Беда ей с этими сталкерами!

Она никогда не делала запасов лечебных артефактов. Потому что всегда знала, что при необходимости всегда может пойти и поискать всё нужное во владениях Мамо. И та всегда поможет ей в поисках. Потому что не для себя Ксана ищет её дары, не для продажи за странные бумажки, а для других. Для того, чтобы помогать им, лечить их раны и хвори. Ну и, кроме того, не делать запасы ей рекомендовал отец, знавший, каким мог быть соблазном подобный запас для не слишком обременённых совестью людей.

Поэтому, чуть только начиналась ощущаться недостача в каких-нибудь средствах, Ксана собиралась и уходила в Зону на их поиски. И всегда возвращалась с добычей — пучками трав или парой-тройкой лечебных артефактов в карманах. Она не пользовалась, как сталкеры, контейнерами. А зачем? Грозная и благая Сила, что таилась в них, была от неё, от Мамо. Так ей ли — Детёнышу — от неё хорониться?

За Живой Водой Ксана всё же решила отправиться в другой раз — как следует подготовившись. Она знала, где и при каких условиях появляется этот редкостный, почти легендарный артефакт, но места те находились далеко от Деревни и были довольно опасны. Настолько, что соваться туда без должной подготовки даже она, Дитя Зоны, не решалась.

Тем не менее, на следующий день она всё же предприняла вылазку за растительным сырьём для лекарств. Этого добра никогда мало не бывало.

В апреле месяце Зона, с её «вечной осенью» мало чем могла порадовать травницу. Но и в это время находилось кое-что.

Путь Ксаны лежал в Забытый, или как его ещё называли, Запретный лес. При должном везении там в это время года можно было найти особый мох, который травница использовала в качестве одного из ингредиентов для снадобья, прозванного сталкерами псевдовалерьянкой. Ну и пару-тройку бутылочек для сбора берёзового сока тоже не мешало повесить. Сейчас самое для него время.