— Ага… Да ты прямо разведчица у нас. С нюхом, как у ищейки. — улыбнулся генерал, а Ксана зарделась в ответ на комплимент. — Значит, говоришь, на восток куда-то везли, к воде… Понятно.

Он на минуту задумался. Люди, которым передавали пленных военные — видимо, кто-то из «диких гусей». Камуфляж стандартный, армейский — что ж, очень правильное решение для тех, кто не хочет выделяться! Он невесело усмехнулся про себя. Господи, Крылов был гений в тактике, но при этом падок на театральные эффекты, как пацан! Только ему могло прийти в голову нарядить людей, воюющих в лесостепи, в такие расцветки. А всё для того, чтобы походить на какой-то рыцарский орден средневековья. Паладины Зоны, блин… паладятлы… Сколько людей только из-за этого полегло…

Всё. Надоело. Следующий же заказ будет на человеческий камуфляж, а не на эти… костюмы спайдерменов!

Воронин выдохнул. Кипятиться после будем, Слава — сказал себе генерал. Что у нас дальше… Скорее всего, это были наёмники — этого добра у нас много. Эмблема неизвестная, ну да и леший с ней. Не надо быть пророком, чтобы увидеть сходство между этим щитом и тем, что рисовали на своих шевронах всевозможные ЧОПы и им подобные на Большой земле. Теперь вопрос — куда они пленных везли? На востоке у нас Припять и, уже за границей Периметра — Днепр. Больше крупных водных объектов в Зоне нет. Стационарный объект на берегу Припяти?

— Оксана, — голос генерала был глуховат, — Оксана, а на что были похожи помещения, куда тебя привезли? Это были дома или палатки? В них были окна? Они были большие или нет?

— Как-как вы меня назвали? — девушка почему-то растерялась, а потом в волнении прикусила губу, — Оксана?.. — она вздохнула, — Меня так только мама звала… иногда… — тут она спохватилась и сбросила морок какого-то дорогого ей воспоминания, — Впрочем, что я… Помещения?.. Я думаю, что это была какая-то подземная лаборатория… не удивляйтесь, откуда я это знаю. Может быть, вы помните, как года два назад один вольный… Меченый его звали… побывал в нескольких секретных подземельях? Потом ещё туда стали лазить все, кому не лень… Я там тоже однажды побывала — пришлось укрываться от выброса… Так вот: то, где я была, очень напоминало те подземелья. Разве что там было светло, чисто и… людно. И аномалий не было… Я потом описала всё, что видела, Марго — после того, как они с татом меня откачали, — так она тоже пришла к выводу, что это была какая-то неизвестная лаборатория. Уж ей ли не знать…

Воронин снова задумался. — «Вот ведь денёк… Так и голова вскипит скоро. Подземелье на берегу Припяти. Действующее подземелье. Очередная засекреченная лаборатория, а то мало их тут. М-да, хороша находочка… Прямо чудеса в решете — дырок много, а выскочить некуда. Это надо крепко обмозговать. И, пожалуй, со штабом. И девчонка, видать, не врёт — не похоже. И то, что люди пропадали на берегу — сходится.»

Генерал тяжело встал. Прошёлся по комнате, рассеянно глядя сквозь стену. — «Вот тебе и утренние новости. Чайку бы…»

— А много людей ты видела внутри? Учёных, солдат, пленных?

Ксана поёжилась.

— Не очень — с великой неохотой сказала она. — Может, их там и было много, но…

Её снова начало трясти.

— Чоппера — того сталкера, про которого я уже говорила, я увидела мельком — его выводили из одного кабинета как раз когда меня привели туда. Он, кажется, тоже меня узнал, хотел что-то крикнуть… Но ему не дали, охранник его ударил, он упал… Его увели, а меня ввели в тот кабинет, где он только что был. Там мне зачем-то прокололи палец и взяли немного крови… Я пыталась узнать, что всё это значит, кто они, и зачем я здесь… Но все мои вопросы словно на стенку натыкались. Они разговаривали между собой так, словно меня… не было… Потом меня заперли в каком-то маленьком помещении с тусклым светом… Под потолком было крошечное окошечко с решёткой, сквозь которое я слышала голоса людей за стеной. Слов было не разобрать, но мне показалось, что они все были полны тревоги, гнева и страха… А потом я услышала там лязг железа и крики. Кто-то отчаянно кричал что-то неразборчивое, на кого-то ругался… Потом крики стихли, снова послышался лязг… замок на двери моей… камеры… лязгал точно так же, когда меня запирали…

Я не знала, что и думать, но уже поняла, что влипла в очередную неприятность. И что никто не будет говорить со мной про лечение людей травами и артефактами… Мне стало страшно… Я заплакала… долго плакала… Потом, наверно, уснула…

Проснулась от света в глаза. Меня подняли и повели в тот же кабинет, что и ранее. Там какой-то человек в белом халате и маске приказал другому сделать мне укол. И снова меня как будто не существовало для них, со мной не разговаривали и обращались, как с… предметом. Или как с неразумным порождением. Потом было больно… я закричала… и стала как будто проваливаться в темноту. Последнее, что помню — как человек в маске вызвал охранников и приказал вернуть меня обратно в Зону. А его помощник спросил, не боится ли он, что я расскажу кому-нибудь всё, что видела и слышала здесь? А тот ответил: «Не успеет. Трас… транс-фор-мация (Ксана выговорила трудное слово по слогам) начнётся раньше, чем она доберётся до обжитых мест. Но всё же отправьте сообщение наблюдателю — пусть отследит процесс».

Ксана скорчилась на стуле, пытаясь справиться с бьющей её дрожью. Дыхание её стало прерывистым, со всхлипами.

— Но они ошиблись… У меня хватило времени и сил добежать с Кордона, где меня буквально вытолкнули из машины, до Деревни новичков. К счастью, отец был дома, да ещё к нему из Монстрохаток недавно примчалась Марго, встревоженная моим долгим отсутствием… Они спасли меня… Я… не стала монстром… И не умерла… Хотя неизвестно — что было бы… хуже…

Последние слова Ксана выдавливала уже шёпотом, сквозь слёзы. В её глазах стыли ужас и немой вопрос: за что?

— Концлагерь просто… — Воронин присвистнул, его комментарий предназначался только ему самому. — Настоящий концлагерь.

Он перевёл взгляд на девушку. Та, похоже, дрожала уже всем телом, хотя и пыталась не показывать виду. Натерпелась, бедная. «А я ведь, грешным делом, думал, что перевелись на свете такие подлецы, что всех их деды в землю в 45-м положили. Видать, не всех…»

— Ты, девочка… — он осёкся на полуслове. Развернулся и полез в шкаф, вытащил белую коробку с корявой надписью, из которой, покопавшись, вытащил пузырёк с жёлтыми крупинами. Девушка на стуле всё пыталась незаметно унять дрожь.

— Так, — он вытряс крупины на ладонь, отсчитал три штуки. — Вот, бери и глотай. Бери, говорю. Куда? Съешь. Вот так прямо и съешь. Валерьянка это.

— Нет!!! — дико вскрикнула Ксана и отпрыгнула прочь едва ли не вместе со стулом. Предмет скудной меблировки генеральского кабинета грохнул, опрокидываясь, а сама девушка забилась в угол. — Нет, не надо, я не хочу, пожалуйста!!!..

Жёлтые пилюльки покатились по щелястому полу, две тут же провалились.

Воронин почесал в затылке. — «Вот вам и привет.»

— Оксан… Оксана! Ты посмотри на меня. Я тебе не эти твои фашисты. Вылазь, вылазь оттуда.

В дверь деликатно постучали.

— Товарищ генерал, разрешите?

Долговец узнал голос.

— Серёжа! Слышишь меня?

— Так точно, Вячеслав Палыч… — голос за дверью был несколько озадачен.

— Так, Серёжа… Сюда не входи. Дуй к Васюку, пусть травы заварит. Какой? Свободовской, твою мать! Какую я пью, когда ваша братия мне мозги жарит хуже выжигателя? Как заварит, тащи сюда во фляге. Выполнять!

За дверью сорвались с места и ветром унеслись куда-то тяжёлые башмаки.

Он снова обратился к спрятавшейся в углу.

— Оксан… Выходи. Не бойся. Это ж валерьянка была. Не хочешь — не буду давать. Выходи. Сейчас чай пить будем.

«Господи, шо ж я несу такое?..»

Перепуганная Детёныш всхлипывала в своём укрытии. Генерал шагнул ближе, чтобы посмотреть, что там с ней, и вдруг увидел в углу своего кабинета… снорка! Воронин поморгал и понял, почему у него возникло такое видение.

Девушка припала к полу в классической, хоть плакат для новобранцев с неё рисуй, позе снорка, изготовившегося к бою! Подогнутые, готовые в любой момент распрямиться и бросить тело в прыжок ноги, широко расставленные, с уверенным упором на пальцы, руки, пружинно раскачивающийся у самого пола вверх-вниз корпус.