— Просили, да я не остался. Наводчика у них убило, старшего сержанта Сибирцева. Знал я его, славный был парень. Часто беседовали с ним. Какая у вас программа на сегодня?

— Товарищи из политотдела просят вас к себе.

— Может быть, всем вместе собраться — политотделу и штабу?

— Так еще лучше.

Генерал опять задумался.

— Петя Сибирцев… рыжий, невысокий, расторопный такой парень… «Товарищ генерал, говорит, спрашивают все меня, не родственник ли я вам, потому что схожи обличьем». И правда, как будто похож был. «А я, говорит, с вашего позволения всем говорить буду, что вы мне родной дядя, матери брат». Хороший был наводчик, промаха не знал… Нет, давайте лучше пойдем к бойцам! — вдруг сказал он вставая. — Наведаемся в полк к Дементьеву. А здесь пусть повеселятся без нас!

На этом и остановились.

Для Дементьева посещение генерала было настолько же неожиданным, как и радостным событием. А уж Кобуров был прямо на седьмом небе. «Если в такой день генерал решил заглянуть к нам, значит полк на отличном счету!»

Когда сани с генералом Яснополянским и начальником политотдела остановились перед блиндажом командира полка, подполковник Дементьев вышел к гостям с рапортом.

Командир дивизии рукавицей сбил с тулупа снег и, повернувшись к молчаливо вытянувшимся бойцам, громко проговорил:

— Здравствуйте, товарищи!

Немногочисленные бойцы комендантского взвода дружно ответили на приветствие комдива. Генерал подошел и пожал руку каждому из них. Дойдя до Славина, он широко улыбнулся:

— Ну, как бьешь фашистов, земляк?

— Как подобает туляку, товарищ генерал! — ответил Славин, гордый тем, что они с генералом земляки и после одной встречи генерал запомнил его.

Генерал подошел к Каро, взялся рукой за его автомат.

— Хорошее оружие! В руках храбреца может совершать чудеса.

Он снял автомат с груди Каро, повертел в руках, прищурив левый глаз, заглянул в дуло.

— Видно, любишь свое оружие, в чистоте содержишь.

И снова перекинул ремень автомата через плечо бойца.

Проводив взглядом генерала Яснополянского, который вместе с начальником политотдела и командирами входил в блиндаж Дементьева, бойцы довольно переглянулись.

Славин неожиданно обнял Каро и, выпустив из объятий, крепко толкнул его в бок.

— Держись, Карапет, тебя уж и генералы знают!

Темнота в блиндаже постепенно рассеивалась, позволяя видеть лица командиров. Заметив вытянувшегося перед ним майора Кобурова, генерал пошутил:

— Ну, как растет ваш стратегический талант, майор?

Кобуров широко улыбнулся и принял еще более молодцеватый вид.

Генерал остановил взгляд на батальонном комиссаре Микаберидзе, внимательно оглядел его.

— Как-нибудь придется тебя вызвать на соревнование по лезгинке, комиссар. Видно, что ты мастер по этой части!

Повидимому, эти слова были вызваны щеголеватым видом Шалвы Микаберидзе. Тот весело улыбнулся:

— Всегда готов, товарищ генерал!

Дементьев и начполитотдела молча стояли рядом. Генерал пригласил всех сесть.

— Чудесные у нас бойцы, товарищи! Взгляните на них— и вы увидите, что они ждут только приказа! Глаза солдата всегда говорят больше чем его слова. Если у нас будут неудачи, то вина за них будет ложиться только и только на нас! Хотя, говоря по правде, солдат никогда и не был виноват…

Кобуров разостлал на столе большую топографическую карту. Генерал нагнулся над нею; рыжеватые пряди свесились на лоб.

— А вот этот холм он обстреливает? — спросил комдив.

— Обстреливает, — подтвердил Дементьев.

— А зачем выбрана именно эта позиция для батареи, майор Кобуров, чем это целесообразно?

Начальник штаба как будто смутился.

— Огонь батареи оттуда эффективнее, товарищ генерал.

Яснополянский, приподняв голову, взглянул на Кобурова.

— Очень вы любите эти слова, майор, — эффект, дефект… Бойцы сказали бы это проще. Красота мысли — в простоте.

Он повернулся к Микаберидзе:

— А как идет политическая работа, батальонный комиссар? Воспитательное дело, товарищи, ничуть не легче составления тактических и стратегических планов.

Комиссар полка поднялся на ноги.

— Об этом может сказать мой начальник, — посмотрел он в сторону Федосова.

— Нет, уж лучше вы мне расскажите. Вашего начальника я могу выслушать в любое время.

Вначале с трудом подбирая выражения, Микаберидзе постепенно разошелся. Генерал внимательно слушал его, подперев подбородок рукой, с сосредоточенным и задумчивым лицом. Видно было, что он доволен работой комиссара.

Микаберидзе называл бойцов по имени и фамилии, рассказывал об их привычках, их поведении во время боя, говорил о том, как изменились люди.

— А вы интересуетесь политической работой, майор? — неожиданно спросил Яснополянский начальника штаба и, не ожидая ответа, повернулся снова к Микаберидзе: — Старайтесь использовать и начальника штаба для политработы, комиссар; оторваться иногда от карт к книжек устава, услышать живое слово начальнику штаба будет очень полезно. Майор Кобуров, в полку у вас все повара русские?

— Есть и не русские, товарищ генерал.

— В каких ротах?

Начальник штаба не сумел точно ответить на этот вопрос.

— А ведь это тоже относится к политической работе! Наша дивизия своеобразная, товарищи. После русских у нас в дивизии больше всего кавказцев, как в других частях — жителей среднеазиатских республик. Хозяйственники не должны упускать из виду это обстоятельство! Пусть боец не скучает по национальным блюдам…

И на этот раз генерал повернулся к комиссару полка:

— Кто у вас в полку самый большой балагур, любимец всех, умеющий вызывать веселый смех?

Сперва комиссар, а за ним командир полка и начальник штаба назвали вразброд несколько фамилий, но ни на одной не смогли остановиться.

— Это большой минус для вас, товарищи! — серьезным тоном упрекнул генерал. — А я с таким бойцом охотно проводил бы в окопах дни и ночи.

— Жив ли боец Арсен Тоноян из первого батальона? — справился Федосов. — Я его помню с дней осеннего отступления. Тогда он любил поворчать…

— Как же, жив, — ответил командир полка. — И хороший вышел из него боец, примерный.

— И крепко дружит с Бурденко, — добавил комиссар. — Неразлучные друзья.

У Микаберидзе ярко блеснули глаза.

— Товарищ генерал, вот вы спрашивали, кто у нас в полку самый большой балагур…

— Ну-ну?

— Вот как раз Микола Бурденко из первого батальона!

— Нашли, значит? Живого человека потеряли — и нашли. Вы говорите, что он весельчак, балагур. А вот присмотритесь к нему поближе, и вы, может быть, обнаружите, что у этого веселого балагура таится в душе более глубокая горесть, чем у остальных. Это почти всегда так и бывает. А многим он, наверно, кажется беззаботным человеком…

Слова генерала пристыдили Микаберидзе, так же как обрадовало его неожиданно пришедшее на память имя Миколы Бурденко.

— А теперь, друзья, поговорим о том, что сейчас делается на фронтах и каковы наши ближайшие задачи…

Генерал Яснополянский достал свою большую карту. Со всех сторон протянулись руки и, ухватившись за края карты, развернули ее на столе. Внимательней всех следил за карандашом генерала майор Кобуров. Многое из сказанного комдивом было полнейшей новостью для майора. Это была настоящая лекция, с подробнейшим анализом обстоятельств и смелыми предположениями. Генерал Яснополянский не только не умалял трудностей, а даже подчеркивал их, и от этого сказанное им казалось более убедительным.

— Ну, удовольствуемся этим, — заключил генерал и взглянул на Кобурова. — Много говорят и пишут о Брусилове. Но вот поживем с вами и увидим, насколько малой и ничтожной будет выглядеть его операция. Да, увидим!

Он поднес к глазам часы.

— Идемте в подразделения, Петр Савельевич, вы с комиссаром, а я с майором Кобуровым. Хозяин пусть останется дома.

Он повернулся к Дементьеву, взгляд его потеплел.

— Есть у вас сведения из дому?