«Неужели слепну?» — Тигран с ужасом почувствовал, что не знает, куда идти, в какой стороне находятся дорога, машина.
Послышался голос шофера:
— Товарищ батальонный комиссар!
— Иди сюда, Восканян! — позвал Тигран и обрадовался, что голос его звучит так ясно. — Иди ко мне!
— Едем, товарищ батальонный комиссар!
— Говорю тебе — иди ко мне, Восканян!
Тигран услышал шаги подходившего шофера, протянул вперед руку:
— Возьми меня за руку.
— Да что случилось, товарищ батальонный комиссар?
— Я не вижу.
Восканян удивленно взглянул на батальонного комиссара. Комиссар смотрел на него, смотрел кругом, но во взгляде его было что-то странное.
— Возьми за руку и веди к машине.
Все собрались вокруг него. Тигран узнавал каждого по голосу. Восканян попросил у батальонного комиссара платок, намочил в воде, положил ему на лоб. Тигран взял платок, прижал к векам и спустя немного со страхом открыл глаза. Почти немедленно он прикрыл их от резкого, слепящего света. На этот раз в ясном рассветном воздухе перед ним словно плавали крохотные кусочки угля.
Тигран поднялся на ноги.
— Едем, товарищи!
И вдруг заметил лежавшую на дороге фигуру.
— Это кто?
Убит был незнакомый боец. Тело его от ног до шеи прошила пулеметная очередь. Убитого подняли, чтоб положить в кузов. Борта машины и перекрытие были изрешечены, покорежены, но, по словам Восканяна, мотор прямо чудом уцелел. С дороги подобрали пакеты с партийными документами.
Гурген Севуни грустно смотрел на разбитый футляр: скрипка напоминала сито.
— Поглядите, товарищ батальонный комиссар! — вдруг воскликнула Ульяна.
Она рукой показывала в сторону той лощины, по которой они проезжали рано утром. На противоположном берегу реки виднелись огромные скопления машин и пехоты.
— Наши саперы успели взорвать все мосты через реку, вот они и копошатся, — объяснил Восканян.
— Поехали! — приказал Тигран.
Дорога была загромождена разбитыми подводами, трупами лошадей. Вот раненый конь приподнимается и бьется головой о землю, приподнимаются и бьется…
— Ну можно ли придумать такое злодейство? — покачал головой Восканян и отвернулся.
Он погнал машину на последней скорости и вдруг воскликнул:
— Эх, товарищ батальонный комиссар, хоть бы кто-нибудь хорошую армянскую песню спел, чтоб поплакали мы или посмеялись, — легче стало бы на душе!
Тигран и сам не знал, как у него вырвалась старинная армянская песня:
Подите, взгляните — кто задрал козу.
Пошли, глядят — волк задрал козу…
Восканян вдруг начал хохотать. И смеялся так весело и от души, что Тигран удивленно взглянул на него. Но потом и сам улыбнулся, поняв, что Восканяну смешно оттого, как он поет: Тигран сильно фальшивил, искажая мелодию. А Восканян вдруг запел звучным и чистым голосом:
Но ты все тот же, Кёроглы-джан!..
Народа ты любимец, гэй-гэй!
Хоть коня Грата и лишенный,
Но ты все тот же, Кёроглы-джан!..
Пропев одну строфу по-армянски, он повторял ее по-азербайджански.
Закончив песню, Восканян задумчиво промолвил:
— Хорошие песни есть у азербайджанцев!
…Не проехали они и полукилометра, как заметили окопавшуюся на опушке леса войсковую часть. Тигран приказал остановить машину и соскочил на дорогу. Подойдя к артиллерийскому офицеру, он сообщил, что на берегу реки скопились войска и машины неприятеля. Необходимо немедленно выдвинуть орудия и прямой наводкой разгромить эти скопления, сейчас же, не теряя ни минуты!
— Я нахожусь в распоряжении командира пехотного полка, — объяснил артиллерист. — Да и нельзя обнаруживать наши позиции сейчас…
— Я вам приказываю выдвинуть орудия и уничтожить скопление войск неприятеля! Всякая удачная позиция выбирается для того, чтоб наносить урон противнику. Немедленно выдвиньте батарею, бейте прямой наводкой!
Восканяну никогда еще не приходилось видеть батальонного комиссара таким раздраженным.
Старший лейтенант еще больше вытянулся.
— Не имею права без моего непосредственного начальства!
— Я вам приказываю! — повысил голос Тигран.
— Разрешите связаться с командиром полка, — смиренно попросил артиллерист.
Подошел командир полка.
Увидя Тиграна, подполковник Самвелян радостно воскликнул:
— Кого я вижу, кого я вижу! Да ты что здесь делаешь, братец? Смотрю — и глазам своим не верю, клянусь тобой, не верю!
В эту минуту на маленькой военной машине подъехал генерал Яснополянский. Свернув с дороги, машина подошла к тому месту, где стояли командир полка и Тигран.
— Ну как, не видно еще? — справился генерал.
Тигран сообщил генералу то, что собирался предложить командиру полка.
Через несколько минут по шоссе и прямо через поля обратно к реке поскакали кони, волоча за собой орудия. Туда же помчались и гвардейские минометы с откинутыми брезентами и открытыми рельсами.
Генерал Яснополянский взял к себе в машину Тиграна, и они заторопились вслед за артиллерией. Минут через десять машина была там, где недавно «Мессершмитты» пикировали на грузовик политотдела. Скопление войск и машин на том берегу реки стало значительно больше.
И вот ударили орудия. Оглушительно загрохотали «Катюши».
Генерал Яснополянский сам руководил ураганным огнем. Старый артиллерист своим густым басом повторял координаты и, словно дирижер, взмахом руки подавал знак к залпу.
На берегу реки остались бесчисленные трупы гитлеровцев, груды рваного металла, смятые остовы машин.
Вернувшись к подполковнику Самвеляну, генерал Яснополянский потребовал у адъютанта свой бритвенный прибор. Глядя в маленькое зеркало и подпирая языком то одну щеку, то другую, он старательно побрился, умылся холодной водой и, приведя в порядок одежду, справился у командира полка:
— Найдется у вас перекусить?
— Найдется, товарищ генерал.
Пока готовили завтрак, генерал развернул карту и долго разглядывал ее, делая пометки красным карандашом.
Потом, обернувшись к подполковнику Самвеляну и Аршакяну, задумчиво промолвил:
— Он рвется к Волге… И если даже дорвется, то дальше ни за что не пустим — произойдет такое сражение, какого, может быть, никогда еще не было! Хватит отступать, довольно!
Генерал умолк, задумавшись, и немного погодя повторил:
— Хватит! Довольно…
Он свернул карту, вложил в планшет.
Усталым, измученным бессонницей выглядел генерал Яснополянский. На лбу проступили крупные, обожженные солнцем морщины.
Генерал пристально смотрел на запад…
Разыскивая штаб и политотдел, Тигран к вечеру набрел на медсанбат. В широком овраге, поросшем редким кустарником, отдыхали врачи, санитары, сестры и бойцы в ожидании приказа к выступлению. Какой-то боец играл на аккордеоне, и Мария Вовк плясала, лихо притопывая сапогами и звонко хлопая в ладоши.
Заметив батальонного комиссара, она выскочила из круга, побежала навстречу ему, выхватив из рук бойца аккордеон.
— Здравствуйте, товарищ батальонный комиссар! А мы здесь танцуем… Хочется повеселиться… Так хочется!
Маленькую, нервную фигурку Марии Вовк так и дергало; казалось, она танцует, стоя на месте. Лицо ее разрумянилось от волнения. Резким движением она протянула аккордеон Гургену Севуни:
— Товарищ батальонный комиссар, скажите ему — пусть сыграет! Он же артист.
Севуни оглянулся на Аршакяна и машинально взял аккордеон из рук девушки; после потери скрипки аккордеон был для него утешением.
— Играй, Севуни, играй!
— «Яблочко», пожалуйста! — попросила Мария Вовк.
Севуни начал играть.
Мария Вовк, оступаясь, слетела вниз, вбежала в круг, составленный бойцами и санитарками, и начала танцевать, подпевая и прихлопывая в ладоши.
