Перед Зиксом поставлена задача: ворваться в Москву с передовыми отрядами, захватить важнейшие архивы, ликвидировать "коммунистических деятелей".

Штандартенфюрер СС Зикс прибыл в Смоленск с большой командой эсэсовцев 25 июля 1941 года; в тот день еще продолжались ожесточенные бои в северо-западной части города, на Тихвинском кладбище.

"В отдельных исторических трудах, — читаем мы в посмертно опубликованных воспоминаниях героя Смоленского сражения прославленного генерала М. Ф. Лукина, — без всяких пояснений указывается, что советские войска 16 июля оставили Смоленск. Между тем последние подразделения 16-й армии вышли из Смоленска только в ночь на 29 июля… В дивизиях оставалось буквально по две-три сотни людей, у которых уже не было ни гранат, ни патронов. Остатки дивизий могли стать легкой добычей фашистов. Поэтому я отдал приказ оставить Смоленск. Другого выхода в то время не было".

Сознание того, что Смоленск издревле, издавна был стратегическим предпольем Москвы, что он всегда неколебимо стоял на страже русской столицы, удесятерило силы его защитников и в боях с фашистами.

Два месяца длилось кровопролитное сражение на смоленской земле. В ожесточенных боях нам удалось отбить у противника многострадальную Ельню. Генерал фельдмаршал фон Бок заявлял, что Ельня — трамплин для прыжка на Москву, но немцев выбили с этого трамплина. В тот вечер, когда мы освободили Ельню, кто-то вскарабкался на крышу двухэтажного дома и укрепил красный флаг. "Передаю привет трудящимся города Ельни, — можно было прочесть в записке, прибитой к входной двери райкома ВКП(б). — Город освобожден от фашистских банд сегодня, 5 сентября 1941 года, в 19 часов 30 минут. На здании райкома водружен красный флаг. Политрук…" (подпись неразборчива).

Может, потому всем так врезалась в память Ельня, что это был первый город, который нам, к сожалению, всего на месяц удалось тем летом отбить у оккупантов. Очень хотелось преувеличить значение этого частного успеха, но положение оставалось грозным…

Панорама Смоленска, раскинувшегося на зеленых холмах по левому берегу Днепра, не позволяет забыть его легендарное богатырское прошлое. 1120 лет несет ратную службу Смоленск. Старинный город снискал репутацию западной крепости государства Российского. Боярин Борис Годунов под звон колоколов заложил первый камень будущей крепостной стены, а возводил ее русский зодчий Федор Конь, после того как построил Белый город в Москве. Издревле смоленской стене суждено было ограждать не только границы города. 38 крепостных башен помнят осаду Смоленска польскими шляхтичами и литовцами. Здесь в начале августа 1812 года произошла кровавая сеча, отсюда французы двинулись к Бородино.

И сегодня в Смоленске, в правом притворе Успенского собора перед иконой Богородицы молятся старые женщины, коротая свой вдовий, одинокий век. Эта икона хранилась в шатре Кутузова в Бородино, воодушевляя перед боем набожных наших предков.

Спустя три месяца после Бородинского боя Кутузов вновь въехал в Смоленск. В бою под Красным, неподалеку от города, Наполеон потерял почти половину своей деморализованной армии — 32 тысячи солдат и 116 орудий. Русские преследовали колонны, обозы французов. Много их полегло в дни беспорядочного отступления на смоленской земле. Снежные метели все сильнее раздували партизанский пожар. Раздосадованный проигранной кампанией Наполеон, озлобившись, приказал взорвать восемь крепостных башен Смоленска.

В том году Кутузов, князь Смоленский, обратился к смолянам с письмом: "Достойные смоленские жители, любезные соотечественники! С живейшим восторгом извещаюсь отовсюду о беспримерных опытах в верности и преданности вашей… к любезнейшему Отечеству. В самых лютейших бедствиях своих показываете вы непоколебимость своего духа… Враг мог разрушить стены ваши, обратить в развалины и пепел имущество, наложить на вас тяжелые оковы, но не мог и не возможет победить и покорить сердец ваших. Таковы Россияне…"

Письму этому сто семьдесят три года, но высеченные на граните слова звучат, словно они произнесены Михаилом Илларионовичем сегодня.

"Враг… не мог и не возможет победить и покорить сердец ваших. Таковы Россияне".

Слова согреты Вечным огнем, горящим и сегодня по соседству с памятником Кутузову, у стены Смоленского кремля.

Лев Толстой писал о победоносной войне 1812 года: "Ежели причина нашего торжества была не случайна, но лежала в сущности характера русского народа и войска, то характер этот должен был выразиться еще ярче в эпоху неудач и поражений".

…"26 июня 1941 года в 10.30 с аэродрома вылетели девять самолетов ДБ-ЗФ под командой Николая Францевича Гастелло. Перед ними стояла задача с высоты 400 м нанести бомбовый удар по танковой колонне Гудериана. Во время второго захода самолет капитана Гастелло был подбит. Осколок зенитного снаряда попал в бензиновый бак, загорелась правая плоскость. Николай Гастелло сразу пошел в пике на скопление техники и живой силы врага на опушке леса. Там, очевидно, был заправочный пункт: стояли танки, автомашины, бензозаправщики. На моих глазах его самолет врезался в скопление автомашин. Раздался сильный взрыв, и пожар охватил стоящую поблизости технику. За два дня до гибели Гастелло подарил мне свой пистолет, так как в боевой вылет я шел без оружия. Этот пистолет остался у меня. Номер его 28438.

Власов Иван Петрович, гвардии лейтенант".

…В темную беззвездную ночь на рубеже июня и июля Никона Шевцова вызвали к большому начальству, в одинокий охотничий домик вблизи шоссе Витебск — Лиозно. Все встали по команде "смирно", когда в тесную горницу, сильно пригнувшись в дверях, вошел высокорослый командир в плащ-палатке, а за ним командующий 20-й армией генерал Курочкин. Высокий снял плащ-палатку, но если бы Никон Шевцов и не увидел маршальских звезд на петлицах, он сразу узнал бы Семена Константиновича Тимошенко. Маршалу доложили, что вызванные командиры отступают с боями от границы, почти все — пограничники… Маршал обратился к ним с кратким словом. Он сказал о тяжелых условиях, в которых начались боевые действия, о войсках, которые спешат из глубины России на подмогу, с горечью сказал о белорусской земле, которую оставляем врагу, напомнил о патриотических традициях нашего народа, о партизанской войне.

Нескольким командирам, в том числе капитану Шевцову с орденом Красного Знамени на гимнастерке, маршал приказал остаться на территории, которую временно оставляем, и наносить удары в спину захватчикам — рвать коммуникации, устраивать диверсии на дорогах. А месяца через два отряды должны с арьергардными боями прорываться через линию фронта к своим.

Маршал советовал не сколачивать громоздкие отряды, действовать мелкими группами, которые позже неминуемо разрастутся, войти в контакт с местными партизанскими группами, они, несомненно, будут расти в Белоруссии. Так между Лиозно и Рудией, в лесах западнее Сенно, Богушевска началась боевая деятельность капитана Шевцова.

Поначалу в отряде насчитывалось восемнадцать человек: бойцы, сержанты и три лейтенанта. Большинство в зеленых фуражках пограничников, без касок, с карабинами и гранатами. Отряд быстро набирал силу. К Шевцову прибивались те, кто отстал от своих рот, батарей, или те, кого не успели призвать в армию. В приграничных районах остались на замке или были разгромлены гитлеровцами призывные участки и военкоматы. Уже в первые недели войны местные жители брались за оружие, а отряды, подобные группе Шевцова, каждый день напоминали о себе диверсиями, засадами и обеспокоили оккупантов. Для борьбы с первыми партизанами они вызвали полевую жандармерию…

…На начальном этапе войны невиданную храбрость и находчивость проявил в поединке с танком И. П. Середа, рядовой стрелок 91-го полка 46-й танковой дивизии. Он подкрался к танку, взобрался на него и ударом топора согнул ствол пулемета. Бойцы ринулись в атаку и захватили танк. Об этом подвиге рассказала армейская газета "Боевой путь" 31 августа. И. П. Середа стал Героем Советского Союза…