"Тула, красная кузница, город славных оружейников, город металлистов, не будет в грязных лапах немецко-фашистских бандитов. Мы, большевики города Тулы, заверяем Центральный Комитет ВКП(б), что все, как один, с оружием в руках будем сражаться до последней капли крови за нашу Родину, за наш любимый город и никогда не отдадим Тулу врагу".

Патриотический подъем был столь велик, будто сейчас вот, а не во времена гражданской войны на собрании огласили письмо Владимира Ильича Ленина Тульскому ревкому, полученное в дни, когда белая армия Деникина угрожала Москве: "За обороной следить, не спуская глаз…"

Из 40 тысяч тульских коммунистов 32 тысячи взялись за оружие. Ежедневно 5 тысяч человек трудились на оборонительных рубежах. Прославился легендарный Рабочий полк. Командовал им А. П. Горшков, комиссаром был старый большевик, участник гражданской войны Г. Л. Агеев; он погиб в бою.

Потомственного оружейника, коммуниста ленинского призыва Петра Максимовича Короткова не отпускали с завода в истребительный батальон Пролетарского района. Он настоял на своем; уже проводил на фронт четырех сыновей и зятя. Вернулся на завод после ранения — с забинтованной головой, на костылях — и вновь стал к станку.

Рабочий полк Горшкова сыграл огромную роль в обороне Тулы — не подоспели части 50-й армии, а всю тяжесть отпора несли полк НКВД, зенитчики, артиллеристы.

На случай, если фашистов не удастся задержать на подступах к городу, в ночь на 16 октября в Туле заминировали мосты, железнодорожный узел и другие важнейшие объекты. Под 12 городских мостов заложили 21,6 тонны взрывчатки; дежурства минеров держали в секрете.

31 октября, за один только день вражеского штурма, туляки подбили и сожгли 34 танка Гудериана. Но не менее важно, что за все самые напряженные дни обороны туляки отремонтировали 529 пулеметов, 66 танков, 70 орудиям вернули боеспособность.

Подвиг "красной кузницы" может быть оценен в полной мере, если вспомнить, что оружейный, патронный и другие заводы Тулы часто оставались без электроэнергии. С перебоями действовала высоковольтная линия, идущая из Каширы. Многие операции приходилось делать вручную, металл плавили и на дровах и на хворосте.

Тула, как южный форпост Москвы, учитыва лась в стратегических планах вермахта. 6 ноября, в канун советского праздника, в часы ожесточенных воздушных налетов на Москву, фашисты около тульского вокзала пошли в психическую атаку — во весь рост, напролом, пьяные, под музыку и с развернутыми знаменами. Артиллеристы уничтожили около 700 гитлеровцев.

Любопытно перечитать короткую корреспонденцию Петра Лидова о том, как фашистов оттеснили от южной и западной окраины города, о неудачных атаках противника на юго-восточной окраине. Заметка, иллюстрированная фотоснимками Сергея Струнникова ("Правда", № 318, 16 ноября 1941 г.), заканчивалась фразой: "В Москву мы возвращались по прямому, как стрела, Серпуховскому шоссе". Я был попутчиком правдистов и тоже знал, что на одном участке Тулу с Москвой соединял лишь коридор шириной в шесть километров. Петр Лидов хотел словами "по прямому, как стрела" опровергнуть ходившие по Москве слухи об окружении Тулы.

Противник настойчиво пытался отрезать Тулу от Москвы. Положение на Серпуховском шоссе, а тем более на железной дороге в Москву, несколько дней было критическим. Усилиями танкистов под командованием Гетмана, кавалеристов генерала Белова, 173-й стрелковой дивизии и других частей опасность была отведена.

19 ноября Гудериан сделал в дневнике запись:

"…таков был наш последний успех под Тулой. С этого момента колокольни церквей большого города исчезают из поля зрения немецкого солдата".

Одним из самых тревожных дней в боях за Тулу следует считать 26 ноября, той ночью отличились танкисты. "Мы решили, — вспоминал генерал армии А. Л. Гетман, — с вечера 25 ноября начать в Серпухове переправу дивизии по железнодорожному мосту через Оку. Это экономило время, а ночь скрывала маневр от противника".

Стремясь окружить Тулу, танки Гудериана наступали на Каширу. А местная электростанция вносила свой неоценимый вклад в снабжение энергией Москвы и Тулы. Сталин позвонил командующему МПВО генералу Громадину: "Опасаясь, что Каширская электростанция попадет в руки врага, некоторые товарищи предлагают взорвать ее. Так вот: электростанцию взрывать не будем. Каширу удержать во что бы то ни стало. Продержаться до утра. Корпус Белова на подходе".

В бой бросили и зенитчиков и летчиков.

Каширу должны отстоять кавалеристы генерала Белова, но корпус еще был на марше. В тот день, 26 ноября, Гудериан мог с ходу захватить Каширу и переправы через Оку, но, не дойдя до города восемь километров, остановился в селе Пятница, подтягивая силы.

Тем временем первые эскадроны Белова уже входили в Каширу. На наиболее важных перекрестках выросли баррикады. На каланче, она возвышается в центре Каширы, оборудовали наблюдательный пункт.

Генерал-полковник П. А. Белов вспоминал позже: "Эскадрон за эскадроном проходил мимо меня. Люди подтягивались, выравнивались тройки. А я смотрел на них и гордился ими. Им было очень трудно, неимоверно трудно, но они — настоящие солдаты — выполнили боевой приказ. Они шли без сна и отдыха, зная, что впереди их ждет бои, а может быть, смерть".

Менее чем за двое суток они совершили марш в сто километров. При этом немало верховых лошадей было подковано по-летнему, только на передние, ноги.

11 все-таки 26 ноября немцы перерезали железную дорогу Тула — Москва, а 2 декабря в пятнадцати километрах севернее Тулы им удалось в нескольких местах перекрыть и шоссе Тула — Серпухов. Но танки полковника Гетмана, наши пехотинцы, артиллеристы, конники не позволили взять в кольцо Тулу, окруженную с трех сторон.

Гудериан, чей командный пункт находился в Ясной Поляне, 30 ноября отдал приказ перейти к обороне. Он подвел в своем дневнике печальный, но дальновидный итог:

"Наступление на Москву провалилось. Все жертвы и усилия наших доблестных войск оказались напрасными. Мы потерпели серьезное поражение, которое повело в ближайшие недели к роковым последствиям".

Последнюю попытку окружить Тулу противник предпринял 3 декабря — вновь оседлал шоссе и железную дорогу Тула — Москва. Сильный снегопад, морозный ветер, но танкисты Гетмана с севера и части 50-й армии (командарм И. В. Болдин), 49-й армии (командарм И. Г. Захаркин) с юга продвигались вперед. Немцы оказались между двух огней и вынужденно убрались сперва с шоссе, а затем и с железнодорожного пути.

Сегодня кажется невероятным малоизвестный подвиг, совершенный монтерами-линейщиками Мосэнерго. Они устраняли повреждения высоковольтной линии Кашира — Тула, которая частично проходила по территории, занятой противником.

Мастер по электросетям Клементий Семенихин собрал группу смельчаков и, подвергая себя и товарищей смертельному риску, повел ремонтников ночью через линию фронта. Они долго шли вдоль трассы, искали повреждения и устраняли обрывы, случалось, и под огнем. Это было к северо-востоку от Тулы, когда противник захватил селения Синетулица и Сухотино. Шли упорные бои, то и дело бомбы, снаряды, мины рвали провода. Но снова и снова уходили монтеры в опасный ночной дозор вдоль трассы.

Тулякам и москвичам очень повезло: гитлеровцы не подозревали об исключительном значении магистрали, считали, что она бездействует. А монтеры-линейщики Мосэнерго оставались на своих постах, защищали Москву вдали от нее, не позволили обесточить высоковольтную линию Кашира — Тула. В отряд Клементия Семенихина входили: Иван Тарасов, Георгий Мосолов, Тимофей Новиков, Василий Молчанов, Алексей Кузнецов, Александр Конорев и Александр Кофанов.

Их можно назвать партизанами-высоковольтниками.

В непроглядной морозной темени где-то на юге, за поселком Рогожинским, возникают и гаснут далекие отсветы. Они напоминают трамвайные зарницы, отблески вольтовой дуги, а на самом деле — стреляют немецкие батареи.