Были в этой статье и такие строки:

"…Нужно быть готовыми к тому, что улицы Москвы могут стать местом жарких боев, штыковых атак, рукопашных схваток с врагом. Это значит, что каждая улица уже сейчас должна приобрести боевой облик, каждый дом должен стать укреплением, каждое окно — огневой точкой и каждый житель Москвы солдатом…

Население города Москвы вместе со всей Красной Армией уже сейчас должно подготовиться к борьбе не только с вражеской пехотой, но и вражескими тапками. Из окон, из ворот домов, на каждого закоулка посыплются на немецкие танки бутылки с горючим, связки гранат. Мы не пропустим вражеских танков…"

Вот так! Нужно быть готовыми к тому, что улицы Москвы могут стать "местом жарких боев, штыковых атак…" Меня, как редактора, смущало одно обстоятельство: не подумают ли, что на фронте так катастрофически плохо, что заговорили, мол, об уличных боях в столице. Я отложил статью и поехал в Перхушково в штаб фронта.

Георгия Константиновича я застал в домике старинной кирпичной кладки. Комфронта, видно, только закончил дела и сейчас, сияв китель, отдыхал, прохаживаясь по комнате…

Я сразу приступил к делу, которое меня больше всего волновало. Показал ему статью Артемьева, высказал свои сомнения. Георгий Константинович прочитал ее, подумал, потом улыбнулся и ответил фразой, я бы сказал, афористичной:

— Лучше быть готовыми к тому, чего не будет, чем не быть готовыми…

В этих словах я почувствовал непоколебимую уверенность командующего фронтом в том, что Москву удержим, не отдадим врагу".

"Саперному взводу Омельченко было поручено взорвать паромную переправу и мост через Оку… Я задумался: кому из саперов можно доверить выполнение такого дела? Все опытные подрывники уже заняты. Мысленно перебирал людей, не мог ни на ком остановиться.

В штабе батальона был у нас в то время худенький, среднего роста, очень подвижный юный сапер-ополченец Володя Бекишев. Пришел к нам из отдельной саперной роты дивизии вместе с пожилыми ополченцами. Он-то и обратился с просьбой поручить ему взорвать мост. Я усомнился: сможет ли Володя один выполнить боевое задание? Он заявил, что выполнит, хорошо знает, как составляется зажигательная трубка, присоединяется детонирующий шнур, как подвешиваются заряды взрывчатки и т. д. Посоветовавшись с комиссаром, я приказал саперу В. Бекишеву взорвать мост через Оку. Взяв 20 килограммов тола, он отправился на боевое задание. Открыто подойти к мосту Володя не мог из-за пулеметного огня вражеского патруля, охраняющего объект. С высокого противоположного берега часовой держал под обстрелом все подступы. Володя по-пластунски прополз метров 200–250. Из-за бугорка стал изучать строение моста, определил, сколько нужно связать зарядов, где и как их лучше расположить. Где шпагат? Потерял! Не идти же искать его под пулями. Решил изорвать на ленты нательную рубашку. Связал заряды и с ними пополз к мосту.

Мост был полуразрушен, верхний настил у нашего берега сорван метров на 30–40. В прогонах торчали гвозди. После дождя прогоны стали скользкими. Высота настила над водой достигала трех метров. Все это осложняло минирование.

Володя переполз туда и обратно все четыре прогона. Связанные заряды, килограммов по пять каждый, он переносил в зубах, а детонирующий шнур — на шее. Капсюли детонаторов Володя держал в пилотке. Бекишев, скользя на прогонах, ежеминутно рисковал сорваться в воду. К тому же немцы жгли ракеты, пули свистели над головой.

Но вот заминированы все прогоны, сваи, заряды соединены детонирующим шнуром с капсюлями детонаторов, в запальную шашку вставлена зажигательная трубка.

Володя поджег зажигательную трубку и побежал прочь. Споткнувшись, упал в яму. В этот момент мост взлетел на воздух. Патрули открыли беспорядочную стрельбу, но поздно.

За блестящее выполнение задания саперу Бекишеву была объявлена благодарность.

С. Постников, бывш. командир саперной роты 178-й стрелковой дивизии (ранее 21-я дивизия народного ополчения Киевского района)".

Младшего сержанта Петра Стемасова звали "Березой"; это позывной батареи, которая стояла на опушке березового леска, подступавшего к шоссе. Орудия менее заметны на фоне деревьев.

Радист Стемасов сидел в окопчике, вырытом возле первого орудия, не снимая наушников, и поеживался от холода.

Орудийный расчет только собрался позавтракать. Напекли блинов, чаи в котелке закипал. Но наполнить кружки не пришлось. Над позицией появилось звено бомбардировщиков. "Юнкерсы-87" вытянулись цепочкой, начали пикировать и бомбить. Стемасов отчетливо видел бомбы: отделяясь от самолета, они похожи на черные капли.

Все спрыгнули в окоп, сидели тесно прижавшись, втянув головы в плечи, пригнувшись, зажмурившись. Благословляли землю-матушку.

Стемасов оглянулся и увидел, что между первым и вторым орудием лежит в беспамятстве командир батареи Беляков: сбит взрывной волной. Стемасов добрел до окопа и увидел — горит ящик со снарядами:

— Как бы его потушить…

— Поздно, — предупредил Беляков. — Сейчас начнут рваться…

— Все-таки попробую, товарищ старший лейтенант.

И Стемасов со всех ног бросился к горящему ящику.

"Кто бы подумал! — командир батареи Беляков невольно залюбовался сильным и ловким парнем в каске, слегка откинутой на затылок. — Парень тихий. До армии варил сыры в каком-то заволжском городишке, кажется, в Ульяновской области. И откуда у него эта удаль?"

Стемасов подбежал к ящикам, прополз по слякотному, грязному снегу. В руках саперная лопата. Он закидал горящий ящик мокрой землей, сбил пламя и вернулся к окопу:

— Ну, теперь можно будет и чаю попить.

Над огневой позицией снова прошли громоносной цепочкой "Юнкерсы-87".

Немцы решили, что батарея разбита и путь свободен.

— Отставить чаепитие! — Беляков безотрывно всматривался в дорогу, ведущую в Спас-Рюховское.

Гуськом двигались танки. Прозвучала команда: "К бою!"

Расчет крайнего слева четвертого орудия, спрятанного за ельником, на команду не отозвался — никаких признаков жизни.

Стемасов подбежал ближе. Щит орудия помят, лафет покорежен, однако огонь вести можно.

Вторым выстрелом Стемасов подбил танк на повороте дороги. Танки двигались, подставляя бока, под таким углом, что колонна их образовала длинную движущуюся мишень. Если целиться в один из головных танков, стрелять можно без упреждения — все равно в какой-нибудь да угодишь.

Немцы заметили ожившее орудие в ельнике и открыли ответный огонь. Осколки угодили в накатник, снесли панораму, разбили ступицу колеса и развели колесо с осью, орудие перекосило.

Батарея подбила уже шесть танков, но не могла остановить их продвижение. По обочине дороги шли солдаты в зеленых шинелях.

Возле окопа дымил слабосильный костер, а над ним висел закопченный котелок. И как этот костерик не разметало взрывной волной!

Только костер возле окопа был разложен руками человека. А все остальные костры, которые взялись вокруг со злой силой, были зажжены бомбами.

Стемасов огляделся и приметил — у орудия валяются пять бронебойных снарядов. "Не пропадать же добру!"

А что, если стрелять без панорамы, наводить по стволу? Жаль, на полигоне, на учебных стрельбах они не упражнялись в такой стрельбе! Да, война вносит сейчас суровые поправки к занятиям… Стемасов решился выстрелить без панорамы. Только бы повернуть ствол вправо! Лафет зарылся в землю четверти на две. Как его поднять и отвести влево, в сторону? К счастью, грунт оказался твердым. Силенкой природа Петра Стемасова не обидела, орудие подалось, но все-таки цели накрыть не могло!

Стемасов скинул шинель, стало жарко на холодном ветру. Мучила жажда. Ловил ртом снежинки и поглядывал на догорающий костер, где впустую коптился котелок с чаем.

Еще раз поддел ломом станину. Теперь уже можно довернуть ствол вправо поворотным механизмом.