Даглин осекся — он знал, что никаких природных источников нейтронов, сравнимых по силе с атомными реакторами, на Земле не существует:

— Извините, зафантазировался….

— Да, ядерных реакторов на Самоа нет и никогда не будет там, где растет фейхоа с радиоактивными ягодами. И к тому же…

Тут уже осекся Лонг. Он не имел права выкладывать вслух то, на что навел его «размороженный» педант. Это была удивительная и приятная для него мысль, смелая гипотеза, но требующая осторожных действий. А адмирал должен оставаться в своем убеждении, что это результат испытаний русского оружия.

Когда инженер-лейтенант покинул кабинет Лонга, тот уничтожил документ с результатами анализа радиоактивных ягодок. «Помню, Женя однажды сказала русскую поговорку: «Это ещё цветочки — ягодки будут впереди. Вот тебе и ягодки, дорогая моя! Где же ты сама сейчас, моя ягодка? Найду ли тебя?»

Эта мысль уже окончательно испортила Эдварду настроение.

Синий с золотом парадный мундир офицера морского флота США приковывал внимание меднокожих самоанских вождей, собравшихся на большое фоно. Знаки отличия, атрибуты одежды и в наше время много значат для взрослых детей тихоокеанских островов, так рассудил капитан Лонг, готовясь к этому важному собранию.

А случилось так, что капитану удалось убедить адмирала в том, что в 70-х годах действительно был какой-то ядерный взрыв в районе островочка Нуулуа — там обнаружен радиоактивный цезий. Эдвард связался с ненавистным начальником по служебному телефону. Тот в это время занимался любимым развлечением — он бросал дротики… в карту Земли. Да, на мишени дарта была изображена разноцветная политическая карта восточного полушария Земли. Дротики торчали в Женеве, Лиссабоне, Сингапуре, Москве, Крайсчерче, где-то в Китае и Японии, и, конечно, на островах Самоа.

— И прошу разрешения на проведение радиационной разведки на острове и в прибрежных водах с целью определения дислокации места взрыва и получения более детальной информации, — докладывал Лонг адмиралу.

— Не торопись, капитан. Туземцы Западного Самоа поднимут ООН вместе с русским МИДом. — Дротик врезался в районе Москвы. — Может быть, ты не в курсе, капитан: этот островочек считается священным, запретным местом у этих дикарей, табу.

Следующая стрелочка вонзилась в воды Тихого океана, где-то между архипелагом Тонга и Самоа. Адмирал поморщился, и следующий бросок попал в «яблочко» — остров Уполу архипелага Самоа (малюсенькому Нуулуа не нашлось места на такой крохотной Земле).

— Ученые клопы, всякие там экологические экспедиции, с трудом получают разрешение на свою работу там. Подожди денек, наши дипломаты поговорят с премьер-министром этой страны, который и может только, что попросить жрецов там или вождей обсудить это на своем собрании. У них, брат, настоящая демократия, демократия каменного века, ха-ха!

Так Эдвард Лонг и оказался на острове Уполу, в большой самоанской хижине на представительном фоно. Среди присутствующих был и Полеа. Тому хватило ума не выдать своего знакомства с американским офицером. Но он только и думал о том, зачем тот собирается искать на заповедном острове радиоактивность. Сам обещал освободить Валису, а теперь…

После традиционного распития кавы начались речи. Жрецы как один противились высадке на заповедный остров отряда американских исследователей, которые были озабочены «геологической активностью» (им избегали говорить о радиоактивности) на острове, которая ощущается даже в Американском Самоа. «Нуулуа был табу уже 25–30 поколений назад даже для нашего народа. Только вожди аинги Унуфату имели право выходить на священную землю. Мы боимся, что при появлении там отряда воооруженных людей, боги навсегда отвернутся от нас» — так говорил главный жрец, а остальные кивали головами.

Эдвард не смел открыться и объяснить истинную цель своего плана. Он лишь молча соглашался и пытался задобрить жрецов, затягивая собрание, будто ждал чего-то. Члены фоно любили заседать и говорить, и всех устраивал такой ход.

И тут в хижину вошла королева. Красивая самоанка средних лет, с татуировкой, присущей высокому положению. Голову украшал изысканно уложенный венок из гибискусов и лилий, плечи и грудь слегка прикрывала накидка из цветной цейлонской дорогой ткани яркого желтого цвета, а короткая юбочка просто сияла золотом. На тонкой цепочке под шеей королевы, отличающейся более нежным оттенком бронзовой кожи, приютилась маленькая каменная черепашка — символ вождя.

— Валиса! — заорал Полеа. Смотрите — это же Валиса, наш вождь, наш спаситель!

Это был триумф Эдварда Лонга, кульминация задуманного им спектакля. Сделав вид, что он незнаком с вошедшей дамой, Лонг с деланным изумлением встал и стал ждать, когда его представят этой знатной самоанке.

Бабушка Валиса (сейчас автору как-то неудобно даже называть эту женщину бабушкой, но ведь она в самом деле бабушка Павлика, не так ли?) знала, разумеется, замысел Лонга. Она как бы ненароком взглянула на сверкающего металлом офицера и кивнула головой.

Жрецы и вожди не сразу пришли в себя. Мало кто ожидал, что Полеа выполнит свою трудную миссию — возвратит Валису из далекой холодной России, чтобы она нашла пропавший талисман — Сына Солнца. Но она тут, значит, Полеа справился с задачей? А тот стоял совсем растерянный, не распознав хитрости американского офицера.

Заседание было закрыто — возвращение вождя должно быть отмечено грандиозным праздником. Офицер деликатно отказался участвовать в пиршестве — в его присутствии были бы невозможны разговоры Валисы со жрецами о Сыне Солнца.

Нет нужды рассказывать, что на заседании фоно следующего дня Эдвард Лонг получил согласие на исследование острова. С одним условием — с его отрядом (в количестве не более двух американских подданных) всегда будет проводник. Он укажет места, заходить в которые категорически запрещено. Проводником, конечно, назначили Полеа, в награду за возвращение вождя Валисы.

В день этого эпохального фоно наши мальчики со «старшей сестрой» Женей ещё плыли на корабле веселого капитана Веселова «Сын Солнца».

Первый осмотр заповедного острова Эдвард Лонг решил сделать с моря. Океан был спокоен, и путь на быстроходном легком катере от Паго-Паго, столицы «неинкорпорированной, неорганизованной территории» (так официально называются острова Восточного, или Американского Самоа, фактически управляемые США) до острова Нуулуа занял всего четыре часа. «Пленница» Валиса попросила подойти к острову в его северной части. Здесь берег, защищенный грозной блокадой рифов и камней, крутой скалой обрывался в океан. Эдвард и Валиса стояли рядом у борта катера, каждый по-своему ощущая важность и новизну этой прогулки. Прямо по курсу перед ними возвышались холмы соседнего острова Нуутеле, а чуть левее и дальше — высокая горная цепь острова Уполу, прежний дом Валисы, который она покинула четверть века назад. Заходящее солнце ещё не спряталось за вершины огромных деревьев девственного леса, густо покрывающего горы главного острова Западного Самоа, и великолепные ослепительно-белые коралловые пляжи Луулепе отражали косые солнечные лучи как зеркало. Эдвард прикрыл глаза, а свои темные очки предложил самоанке.

— Спасибо, сэр. На землю, где я прожила свои лучшие четверть века, наиболее счастливые в моей жизни, я не могу смотреть сквозь темные очки.

— Мадам Валиса, Вы ещё ничего мне не сообщили, а ведь уже второй день как мы, кажется, совместно пытаемся найти следы Сына Солнца.

— Пожалуйста, капитан, старайтесь не произносить это имя. Вы же знаете, что это — табу. И потом: я бы предпочитала, чтобы Вы называли меня только по имени. Здесь, на моей родине, так заведено.

— И по отчеству не называют?

— Нет, отчества в вашем понимании у нас нет, но бывает по нескольку имен.

— Интересно, какие у Вас ещё имена? Думаю, что они красиво звучат.