Эркюль Пуаро неожиданно проснулся – он все понял! Да, это действительно был конец. Хотя перед ним еще лежал долгий путь. Он еще раз оценил кусочки мозаики: мистер Энтвисл, запах краски, дом Тимоти и что-то, что должно там быть. Восковые цветы… Хелен… разбитое стекло…

Хелен Эбернети не сразу отправилась в постель. Какое-то время она размышляла, глядя невидящими глазами на свое отражение в зеркале.

Ее заставили принять Эркюля Пуаро в доме. Сама она этого не хотела. Но мистер Энтвисл повернул дело так, что отказаться ей было очень сложно. А теперь всем все стало известно. И теперь уже Ричард Эбернети не сможет спокойно лежать в своей могиле. А все началось с тех глупых слов Коры… В тот день, после похорон. «Как они все тогда выглядели? – спросила себя Хелен. – Какими их увидела Кора? Как выглядела я сама?»

Что там говорил Джордж? Насчет того, кто как себя видит…

По этому поводу есть даже цитата: «Видеть себя такими, какими видят нас люди…»[75] Какими нас видят другие.

Глаза, которые, ничего не видя, смотрели в зеркало, неожиданно приобрели осмысленное выражение. Хелен видела себя – и в то же время не себя – не так, как ее видели другие. Не так, как Кора видела ее в тот день.

Ее правая – нет, ее левая бровь была приподнята чуть больше, чем правая. Рот – ну, изгибы рта были симметричными. Если б она могла встретить саму себя, то не увидела бы большой разницы со своим отражением в зеркале. Не то было с Корой.

Кора – теперь миссис Эбернети видела ее совершенно четко. Кора в день похорон с головой, склоненной к плечу, задающая свой вопрос и смотрящая на нее.

Неожиданно Хелен закрыла лицо руками. «В этом нет никакого смысла… – сказала она себе. – В этом не может быть никакого смысла».

Прекрасный сон мисс Энтвисл, в котором она играла в пикет с королевой Мэри[76], был прерван телефонным звонком.

Она решила не обращать на него внимания, но телефон не замолкал. Еще не полностью проснувшись, пожилая дама подняла голову и посмотрела на часы, стоявшие у изголовья кровати. Без пяти семь – кто, ради всех святых, может звонить в такое время? Наверное, ошиблись номером.

Надоедливые переливы звонка продолжались. Мисс Энтвисл вздохнула, накинула халат и прошла в гостиную.

– Кенсингтон шесть-семь-пять-четыре-восемь-девять, – резко произнесла она, сняв трубку.

– С вами говорит миссис Эбернети, – ответил ей женский голос. – Миссис Лео Эбернети. Могу я переговорить с мистером Энтвислом?

– А, миссис Эбернети! Доброго вам утра. – «Доброе утро» прозвучало совсем не по-доброму. – Это говорит мисс Энтвисл. Боюсь, что мой брат еще спит. Я и сама спала.

– Мне очень жаль, – была вынуждена извиниться Хелен. – Но мне крайне важно немедленно переговорить с вашим братом.

– А отложить это до утра никак нельзя?

– Боюсь, что нет.

– Тогда подождите. – Мисс Энтвисл была крайне раздражена, когда вошла в спальню брата и с чувством сказала: – Это опять твои Эбернети!

– Что? Эбернети? – переспросил тот.

– Миссис Лео. Звонит, когда еще нет и семи. Подумать только!

– Ты говоришь, это миссис Лео? Боже! Это просто невероятно! Где мой халат? Спасибо большое.

Уже через секунду адвокат произнес в трубку:

– Энтвисл у телефона. Это вы, Хелен?

– Да. Мне очень неудобно, что пришлось вытащить вас из постели в такое время. Но однажды вы мне сами сказали, чтобы я немедленно связалась с вами, как только вспомню, что было «не так» в день похорон, когда Кора потрясла нас всех, предположив, что Ричарда убили.

– А, так вы вспомнили?

– Да, но в этом нет никакого смысла, – сказала миссис Эбернети озадаченным голосом.

– А вот это уж позвольте мне решать самому. Это как-то связано с одним из присутствовавших?

– Да.

– Рассказывайте.

– Звучит совершенно абсурдно. – В голосе Хелен слышались извиняющиеся нотки. – Но я в этом совершенно уверена. Я поняла это, когда вчера вечером рассматривала себя в зеркало. Ой…

Вслед за негромким вскриком раздался глухой звук, происхождение которого мистер Энтвисл никак не мог определить на расстоянии…

– Алло, алло, – произнес он несколько раз в трубку. – Хелен, куда вы пропали? Отвечайте, Хелен!

И только где-то через час мистер Энтвисл, после череды разговоров со всякими начальниками и супервайзерами, смог наконец услышать голос Эркюля Пуаро.

– Слава тебе господи! – произнес адвокат со вполне понятным раздражением. – Телефонистка никак не могла прозвониться на этот номер.

– Это не удивительно. Трубка была снята с аппарата, – объяснил сыщик.

Энтвисл услышал в его голосе печальные нотки.

– Что-то случилось? – резко спросил он.

– Да. Горничная нашла миссис Лео Эбернети минут двадцать назад. Она лежала возле телефона в кабинете. Женщина была без сознания. У нее очень сильное сотрясение мозга.

– Вы хотите сказать, что ее ударили по голове?

– Так мне кажется. Конечно, нельзя полностью исключить вероятность того, что она споткнулась и ударилась головой о мраморный дверной упор, но я так не думаю, и доктор со мной согласен.

– В то время она звонила мне. Я еще удивился, что нас так резко разъединили.

– Так она звонила вам? И что же она сказала?

– Какое-то время назад Хелен рассказала мне, что в тот день, когда Кора Ланскене предположила возможность убийства ее брата, ей показалось, что в комнате что-то было «не так», или как-то странно – она сама не могла точно это определить. К сожалению, Хелен совершенно не помнила, почему у нее появилось такое впечатление.

– А теперь она неожиданно вспомнила?

– Да.

– И позвонила вам, чтобы рассказать?

– Да.

– Eh bien[77].

– Никакого eh bien в этом нет! – раздраженно заметил мистер Энтвисл. – Она стала рассказывать, но нас прервали.

– И что она успела рассказать?

– Ничего важного.

– Прошу прощения, mon ami, но позвольте мне самому судить о том, что важно, а что нет. Что она сказала – дословно?

– Она напомнила мне, что я сам просил немедленно сообщить мне, если она вспомнит, что было «не так» в тот день. А потом сказала, что вспомнила, но что в этом нет никакого смысла. Я спросил, не касается ли это одного из присутствовавших на похоронах в тот день, и она сказала, что да, касается. Еще она сказала, что вспомнила, когда смотрелась в зеркало…

– И?..

– И всё.

– И она никак не намекнула на то, кого имела в виду?

– Я бы обязательно поставил вас в известность, если б она это сделала, – едко заметил Энтвисл.

– Прошу прощения, mon ami. Конечно, вы рассказали бы мне об этом.

– Придется подождать, пока она придет в себя, – сказал адвокат.

– Этого может не произойти очень долго, а может быть, и никогда, – печально заметил детектив.

– Что, все так плохо? – Голос Энтвисла слегка дрожал.

– Да, именно так.

– Но ведь это ужасно, Пуаро!

– Да, это ужасно. И именно поэтому мы не можем позволить себе ждать. Все говорит о том, что мы имеем дело с кем-то, кто или совершенно беспощаден, или настолько испуган, что это становится практически тем же самым.

– Но послушайте, Пуаро! А как же с Хелен? Вы уверены, что в Эндерби-холле она будет в безопасности?

– Нет, не уверен. Поэтому она и не в Эндерби-холле. Сейчас «Скорая помощь» везет ее в больницу, где за ней будут присматривать специальные сестры и где никто – ни члены семьи, ни знакомые не смогут ее увидеть.

– Вы меня успокоили, – выдохнул Энтвисл. – Она могла бы оказаться в серьезной опасности.