– Это очень удачная фантазия, – ответил Пуаро, с одобрением оглядываясь вокруг. – Шикарно!

Зал был полон, и в нем царила атмосфера успеха, подделать которую было невозможно. Там находились праздные пары в вечерних нарядах, представители богемы в вельветовых брюках, тучные джентльмены в деловых костюмах. Оркестр, одетый в костюмы дьяволов, играл модный джаз. Вне всяких сомнений, «Ад» приобрел популярность.

– У нас здесь бывают всякие люди, – сказала графиня. – Так и должно быть, правда? Врата ада открыты для всех.

– Кроме, вероятно, бедных? – высказал предположение Пуаро.

Графиня рассмеялась:

– Разве нам не говорят, что богатому трудно попасть в Царство Небесное? Естественно, он должен пользоваться преимуществом в аду.

Меж тем профессор и Алиса возвратились к столику. Графиня встала:

– Я должна поговорить с Аристидом.

Она обменялась несколькими словами со старшим официантом, тощим Мефистофелем, потом пошла от столика к столику, беседуя с гостями.

Профессор вытер лоб, отпил вина из бокала и заметил:

– Она личность, не так ли? Люди это чувствуют.

Он извинился и отошел поговорить с кем-то за другим столиком. Пуаро, оставшись один с суровой Алисой, почувствовал некоторое смущение, встретившись со взглядом ее холодных голубых глаз. Он признавал, что она действительно очень хорошенькая, но эта девушка явно внушала ему тревогу.

– Я еще не знаю вашей фамилии, – пробормотал он.

– Каннингем. Доктор Алиса Каннингем. Вы знали Веру в былые времена, как я понимаю?

– Наверное, это было лет двадцать назад.

– Я нахожу ее очень интересным объектом для изучения, – сказала доктор Алиса Каннингем. – Естественно, она интересует меня как мать человека, за которого я собираюсь выйти замуж, но также она интересует меня с профессиональной точки зрения.

– Правда?

– Да. Я пишу книгу о криминальной психологии. И считаю, что ночная жизнь этого заведения очень многое объясняет. Сюда регулярно приходят несколько криминальных типов. Я обсуждала их жизнь в молодости с некоторыми из них. Конечно, вам все известно о криминальных наклонностях Веры – я имею в виду ее воровство…

– Ну да, мне об этом известно, – ответил Пуаро, слегка шокированный.

– Я сама называю это «комплексом сороки». Знаете, она всегда берет блестящие вещи. Деньги – никогда. Всегда драгоценности. Я узнала, что в детстве ее ласкали и баловали, но слишком защищали от жизни. Жизнь у нее была невыносимо скучной – скучной и безопасной. Ее природа требовала драмы, она жаждала наказания. Вот что лежит в основе ее воровства. Ей нужна значительность, печальная известность, которую дает наказание!

– Но ведь ее жизнь не могла быть скучной и безопасной, так как она была одной из представительниц старого режима в России во время революции, – возразил Пуаро.

В бледно-голубых глазах мисс Каннингем промелькнула насмешка.

– Ах, – сказала она, – представительница старого режима? Она вам это говорила?

– Она, несомненно, аристократка, – чопорно произнес Пуаро, отгоняя некоторые неприятные воспоминания о самых разных историях ранней юности графини, рассказанных ею самой.

– Человек верит в то, во что ему хочется верить, – заметила мисс Каннингем, окидывая его профессиональным взглядом.

Пуаро охватила тревога. Через секунду, почувствовал он, ему поведают о его комплексах. Он решил перенести боевые действия в стан врага. Ему доставляло удовольствие общество графини Русаковой – отчасти из-за ее аристократического происхождения, – и он не собирался позволять испортить это удовольствие девчонке в очках с глазами цвета вареного крыжовника и с ученой степенью по психологии.

– Знаете, что меня поражает? – спросил он.

Алиса Каннингем не стала тратить много слов на признание, что чего-то не знает, – удовольствовавшись тем, что напустила на себя вид скучающий, но снисходительный.

– Меня поражает, – продолжил Пуаро, – что вы, такая молодая девушка, которая могла бы выглядеть такой хорошенькой, если б постаралась, – что вы не хотите стараться! Вы носите плотную куртку и юбку с большими карманами, словно собрались играть в гольф. Но здесь не поле для гольфа – здесь подвал под землей, где температура семьдесят один градус по Фаренгейту[36], и ваш носик блестит от жары, но вы его не пудрите, а помаду нанесли на губы без интереса, не подчеркнув изгиб губ… Вы женщина, но не привлекаете внимания к тому факту, что вы женщина. И я вас спрашиваю: «Почему?» Жаль!

На мгновение сыщик с удовлетворением увидел, что Алиса стала похожа на человека. Он даже заметил в ее глазах искру гнева. Потом она опять вернула на лицо презрительную улыбку.

– Мой дорогой месье Пуаро, – начала девушка. – Боюсь, вы не знакомы с современной идеологией. Важны именно основы, а не внешние атрибуты…

Тут Алиса подняла взгляд, поскольку к ним приближался смуглый и очень красивый молодой человек.

– Вот очень интересный тип, – с энтузиазмом прошептала она. – Поль Вареско! Живет за счет женщин, и у него странные, извращенные желания! Я хочу, чтобы он рассказал мне побольше о нянюшке, которая ухаживала за ним, когда ему было три года.

Через несколько секунд она уже танцевала с молодым человеком. Он танцевал божественно. Когда они оказались неподалеку от столика Пуаро, тот услышал ее слова: «А после лета в Богноре она подарила вам игрушечный подъемный кран? Кран – да, это говорит о многом».

На мгновение Пуаро позволил себе поиграть с мыслью, что интерес мисс Каннингем к криминальным типам может когда-нибудь привести к тому, что ее изуродованное тело найдут в пустынном лесу. Ему не нравилась Алиса Каннингем, но он был достаточно честным, дабы осознать: причина его неприязни кроется в том, что Эркюль Пуаро явно не произвел на нее впечатления! Его тщеславие страдало.

А затем он увидел нечто такое, что Алиса Каннингем мгновенно вылетела у него из головы. За столом у противоположной стороны танцплощадки сидел светловолосый молодой человек. Он был в вечернем костюме, и все его поведение выдавало в нем человека, который живет легкой жизнью, полной удовольствий. Напротив него устроилась подходящая, дорогая девушка. Молодой человек уставился на нее бессмысленным, тупым взглядом. Любой, увидевший их, пробормотал бы: «Ох уж эти богатые бездельники!» Но Пуаро очень хорошо знал, что этот юноша не богач и не бездельник. Собственно говоря, это был детектив-инспектор Чарльз Стивенс, и Пуаро показалось возможным, что инспектор Стивенс здесь по делу.

На следующее утро Пуаро нанес визит в Скотланд-Ярд, к своему старому другу старшему инспектору Джеппу.

Реакция Джеппа на его осторожные расспросы оказалась неожиданной.

– Вы, старый лис! – любовно произнес полицейский. – Как вы находите подобные вещи, не понимаю!

– Но я вас уверяю, что мне ничего не известно, совсем ничего! Это всего лишь праздное любопытство.

– Рассказывайте кому-нибудь другому! – фыркнул Джепп. – Вы хотите все знать о клубе «Ад»? Ну, на поверхностный взгляд это просто одна из этих новомодных штучек. Он стал популярным. Должно быть, они зарабатывают много денег, хотя, разумеется, расходы довольно высоки. По-видимому, его владелица – русская, называющая себя графиней Как-то-там.

– Я знаком с графиней Русаковой, – холодно заметил Пуаро. – Мы старые друзья.

– Но она всего лишь подставное лицо, – продолжал Джепп. – Не она вложила деньги. Возможно, это сделал Аристид Папопулос – он имеет в нем долю, – но мы не верим, что он хозяин шоу. Собственно говоря, нам неизвестно, кто хозяин.

– А инспектор Стивенс ходит туда, чтобы это выяснить?

– О, вы видели инспектора Стивенса? Повезло молодой ищейке получить такое задание за счет налогоплательщиков… Немного же он пока накопал!

– А что вы надеетесь там найти?

– Дурь! Торговлю наркотиками в крупном масштабе. И за дурь платят не только деньгами, но и драгоценными камнями!