– Вас подбросить?

– Пешком пройдусь, заодно одежда высохнет по пути. – Он уже собрался уходить, но, задержавшись, посмотрел на мой дом, на реку. Прищурился на солнце, что пробивалось сквозь кроны дубов. – Берегите это место. То, что от него осталось.

Собрав вещи, он поднялся от причала к холму, свернул влево. У вершины насыпи остановился, припал на колено, ладонями коснулся земли и медленно поднял лицо к небу. Постояв так немного, поднялся, нырнул под свисающий с ветвей дуба мох и был таков.

Я решил проследить за индейцем, хотел проверить, правда ли он приплыл на каноэ или приехал на тачке. Может, он на мой дом глаз положил? Пожалуй, коп во мне слишком усердствовал, ну и пусть. В животе затянулся тугой узел: уж больно подозрительный тип этот Джо Билли.

Оставив Макс на кухне, я надел рубашку, сунул за пояс «Глок» и сел в джип.

Я знал, что нагоню индейца за поворотом. Даже притормозил, надеясь увидеть, как он закидывает каноэ в кузов пикапа. Может, номерной знак получится разглядеть.

Джо Билли нигде не было, и тут я вспомнил о проселочной дороге из дробленых ракушек, что вела к реке. До берега было около сотни ярдов; подъехав к воде, я вышел из джипа.

Ни Джо Билли, ни каноэ… Вообще ничего.

Я присмотрелся к дороге, ведущей к берегу. После вчерашнего дождя она раскисла, но я не заметил в мешанине грязи, раковин и гравия следов, тем более от покрышек. Неужели босой индеец меня обогнал? Так быстро преодолел путь в полмили?

Я перевел взгляд на реку. Ветер невидимой гребенкой взъерошил поверхность воды, будто пианист пробежался пальцами по клавишам. У берега тучей роились комары, воздух сделался влажным и тяжелым. По спине скатилась градина пота. Я чувствовал, что скоро снова пойдет дождь.

Уже направляясь к джипу, я услышал в густой роще вскрик птицы. Громко захлопали крылья – кто-то охотился. Птица коротко вскрикнула, и настала тишина. Футах в десяти от меня на землю упало красное перышко, в мою сторону немигающими желтыми глазами уставился сыч. В когтях он держал трепещущее тельце кардинала. Вот уж не думал, что увижу, как сыч охотится средь бела дня.

Ветром перышко подхватило и отнесло к реке. Проследив за ним, я заметил полоску лимонно-желтого цвета. Странно, что это? Мусор? Мусор сам по себе не шевелится. Подойдя ближе к кромке берега, я понял, что полоска желтого – это женская блузка. У воды лежала женщина – либо мертвая, либо при смерти. Ее жестоко избили: левый глаз заплыл и не открывался. Я нащупал у нее слабый пульс.

Оказалось, это девушка, лет восемнадцати: нижняя губа разбита, на груди – рана, дышит с трудом, в горле при выдохе влажно булькает. В уголке рта и под носом – запекшаяся кровь. На синих джинсах – тоже кровь.

– Эй? – позвал я. – Очнитесь.

Девушка открыла глаза, но меня не видела – смотрела куда-то вдаль, в пустоту. Она умирала. Я бережно сжал ей руку и убрал с лица прядь волос. Несчастная ахнула и дернулась.

– Не бойтесь.

Ее затрясло. Бедняжке оставалось жить считаные минуты. Я снова сжал ее руку.

– У меня в машине телефон. Я позову на помощь.

Губы у нее задрожали, и она с трудом прошептала на непонятном языке:

– Atlacatl imix cuanmiztli.

Что бы это значило? Девушка слабо сжала мне руку в ответ. Из опухшего глаза по щеке скатилась слезинка. На скуле я заметил подковообразный синяк.

Я сбегал к джипу, схватил телефон и набрал 911.

– Ну, отвечайте же!

Трубку сняли только после третьего гудка, и я объяснил диспетчеру, что машина «Скорой» не подойдет – девушку нужно доставить в больницу на вертолете. Затем взял с заднего сиденья полотенце и вернулся к умирающей.

– С вами все будет хорошо, – как можно убедительней пообещал я ей. Сердце бешено колотилось. – Врачи уже едут! Держитесь.

В ответ раздался влажный хрип. Я плотно прижал полотенце к ране. Девушка умирала.

Да где же эти спасатели?!

Раненая вдруг посмотрела на меня ясными глазами, будто наконец-то заметила мое присутствие. Она глядела с мольбой, напуганно и с невероятной мудростью, какой не увидишь в глазах молодых. Казалось, этими грустными глазами на меня смотрят поколения ее предков. Девушка тихонько заплакала. Еще никогда я не чувствовал себя настолько беспомощным.

Вдалеке завыли сирены, послышался стрекот вертолетных лопастей. Взгляд девушки становился все более отстраненным, далеким. Она уже почти не видела меня.

Я сжал ее руку. На глаза навернулись слезы.

– Не уходи, слышишь?! Не уходи! Я найду того, кто с тобой это сделал!

Я будто спал и видел сон. Сколько лет я осматривал места преступлений, и вот меня самого подвергли допросу. Помощники шерифа, что прибыли первыми, работали четко и профессионально. Они вежливо задавали верные вопросы: знал ли я жертву? видел ли кого поблизости? – делали заметки в блокнотах и буравили меня взглядом. Спросив у меня разрешение, осмотрели джип. Эксперты тем временем взялись прочесывать пляж и прилегающую территорию.

Прибыли детективы: мужчина и женщина, на цивильном «Краун-Вике». Третий приехал на отдельной машине, салона так и не покинул. Сидел за рулем, вставив в ухо гарнитуру от мобильника. Двое других детективов о чем-то переговорили с помощниками шерифа, покивали и, глянув на меня, подошли.

Женщина – привлекательная брюнетка чуть за тридцать – шагала смело и уверенно, всем своим видом говоря, что шуток не любит. Мужчина был чуть моложе: светлокожий афроамериканец с мощными плечами. Оба имели при себе блокноты и диктофоны.

– Мистер О’Брайен? – спросила женщина.

– Да.

– Я детектив Лесли Мур, а это – детектив Дэн Грант, мы из убойного отдела. – Грант снял темные очки и кивнул; его напарница тем временем продолжала: – Я так понимаю, вы раньше сами служили в убойном отделе полиции Майями?

– Тринадцать лет кряду.

– Значит, вам это не в новинку, – заметил детектив Грант. – Что вы видели?

– К такому никогда не привыкнешь. – Они терпеливо выслушали мой рассказ, в конце которого я спросил: – Она жива?

– Мы не знаем, – ответила детектив Мур. – Девушка сейчас в операционной.

Закрыв блокнот, детектив Грант оглядел реку.

– Вы уехали из Майями, где расследовали убийства, и вот преступление совершается практически у вас на пороге. Не повезло, да?

– Детектив Мур сама сказала, что жертва пока в операционной. Так что мы пока имеем дело не с убийством. Насколько я могу судить, девушку изнасиловали, пырнули ножом и бросили умирать.

– С чего вы взяли, будто ее изнасиловали? – спросил Грант.

– Понял по очевидным следам.

– Мистер О’Брайен, – вмешалась детектив Мур, – когда вы беседовали с тем человеком… – она сверилась с заметкой в блокноте, – неким Джо Билли… Ваш опыт ничего не подсказал вам? Мистер Билли не показался подозрительным?

– Меня поразило, что он шел по реке. Немногие так поступают.

– Чем вы сейчас занимаетесь?

– Конкретно ничем.

– Не скучно дома сидеть? После такой-то карьеры в Майями?

– Я не сижу дома, я его ремонтирую.

– Спасибо за сотрудничество, – улыбнулась детектив Мур. – Просто хотелось бы знать, где вас можно найти, кроме как дома.

– Я называл номер мобильного.

– Иногда мобильные теряют. Или не отвечают на звонки.

– Я работаю на старой рыбацкой яхте, она в гавани Понс-Инлет.

– У вас бизнес? Морские прогулки? – спросил Грант.

– Подумываю этим заняться.

Детектив, что все это время сидел в машине, наконец соизволил подойти. Он встал слишком близко: я чувствовал запах пота и лосьона после бритья, пропитавших накрахмаленный воротник рубашки. Лысая голова детектива блестела на солнце, под кожей на левом виске червячком билась жилка.

– Я детектив Слейтер, – представился он. – Спасибо за сотрудничество. Учитывая ваше состояние, надеюсь, вы ничего не испортили на месте преступления? Ну, знаете, следы там, возможные улики…