– Гляди, Шон, – рассмеялась Шерри. – Они даже глазами улыбаются. Должно быть, мир для них просто чудесен.

Полгода спустя она лежала в больнице. Боролась с раком яичника, проходила бесконечную химиотерапию, глотала таблетки и постоянно сдавала кровь на анализ, однако при этом в ее глазах не угасал свет. За неделю до смерти Шерри попросила забрать ее домой. Хотела провести последние дни в нашей спальне, в окружении книг, и чтобы у ног ее, свернувшись калачиком, лежала Макс.

Шерри умирала ночью. Я держал тонкие пальцы жены, утирал ей пот со лба.

– Помнишь дельфинов, Шон? – спросила Шерри.

– Помню, – как можно спокойнее ответил я, в то время как душа рвалась на части.

– Помнишь, как они улыбались? Улыбайся, как они. Ты почему-то… разучился улыбаться. Мне этого так не хватает. Пообещай кое-что, Шон. Две вещи: покинь темную сторону, попытайся измениться. Верни прежнего себя, тогда и окружающие изменятся. И еще – присматривай за Макс. Она тебя любит не меньше моего.

Дрожащей рукой Шерри погладила прильнувшую к ней собаку.

Я поцеловал жену в холодные губы. Шерри улыбнулась последний раз, и свет в ее глазах погас.

Поставив фото жены на столик, я пригубил виски. Напиток жидким огнем растекся по пустому желудку. Я подозвал Макс и усадил ее к себе на колени. Такса лизнула меня в подбородок, а я, почесав ей за ушами, снова посмотрел в лицо умершей супруге.

Допив виски, я вдруг заметил, что дождь перестал. Высоко над кронами дубов в небе светил месяц. Я просидел на веранде до полуночи, глядя, как светлячки роятся в ночном воздухе вдоль берегов. Огоньки отражались в темной воде, словно падающие с неба метеоры.

На следующее утро я вместе с Макс отправился к месту, где нашел девушку. Правда ли ее звали Анджела, как сказала преподобная Джейн? Теперь она просто тело в морозильнике морга, еще одна деталь криминальной статистики.

У берега я опустился на колено и осмотрелся. Макс нюхала траву: казалось, она чует что-то неладное. Тут были оленьи следы, глубокие, широко расставленные. Олень бежал. Может, испугался того, кто убил девушку?

– Давай-ка посмотрим, куда они ведут, Макс.

Собака, виляя хвостом и гавкая, устремилась вперед. Мы с ней отправились в сторону противоположную той, куда олень убежал. Я надеялся найти хоть какую-то зацепку и понять, как девушка оказалась на берегу реки.

Мы отошли футов на семьдесят пять от дороги, когда Макс встала и заскулила. Шерсть у нее на загривке поднялась дыбом. Такса нашла женскую туфельку: высокий каблук, закрытый нос. Я достал из нагрудного кармана ручку и поднял ею туфельку: вишневого цвета, без логотипа.

Обернув одну руку носовым платком, я взял туфельку и перевернул ее над пакетиком с застежкой, который мне случилось прихватить; из носка, словно угольная пыль, посыпалась сухая земля.

Понюхав ее, я уловил слабый запах фосфатов – скорее всего, удобрений.

Затем положил туфельку на место и, осмотревшись в поисках пары, позвонил детективу Слейтеру:

– Кажется, я нашел туфельку жертвы.

– Где? Под сиденьем джипа?

– Там, где вы сами бы ее отыскали, обыщи вы место преступления как следует, – выпалил я, моментально пожалев о сказанном. – Послушайте, детектив Слейтер, девушку нашли босой, а эта туфелька лежит в двух сотнях ярдов от реки, возле 44-й трассы. Может, жертва потеряла обувь, когда пыталась бежать от убийцы. Может, он сам выкинул улику, когда нашел у себя в машине. Или наша девушка – жертва неудачного стечения обстоятельств. Поймала не ту машину не в то время и не в том месте. Короче, туфелька лежит на месте, как и прочие улики. Приезжайте – забирайте.

Я прямо-таки слышал, как у детектива закипают мозги.

– Буду через час, – ответил он наконец. – Ничего не трогайте и никуда не уходите.

– И не думал, детектив. Личность девушки выяснить удалось?

– Нет, зато мы получили отчет о вскрытии.

– Вы взяли у меня ДНК на анализ, и я знаю, что совпадения нет. Однако хотелось бы выяснить причину смерти и личность жертвы.

– Ждите, еду.

– Я вам упрощу задачу: привяжу белый платок к ветке дерева возле 44-й трассы. Останови́тесь напротив, на обочине, пройдите пешком строго на север. Улика ждет в семидесяти пяти футах от дерева. Работу за вас делать не буду.

Я нажал «отбой» и крикнул: «Макс!», но таксы поблизости не оказалось.

Собака куда-то исчезла.

В кустах зашуршало.

– Макс, где ты? – позвал я. Ответа не было, а потом раздался звук, который ни с каким другим не спутаешь: гремучая змея.

– Макс!

Я зашел за высокую сосну и увидел их. Змея, толщиной с мою руку, собралась кольцами, готовая нанести удар. Глаза ее, похожие на два полированных черных камня, смотрели точно на Макс, будто прицелы теплонаводящегося оружия. Змея стреляла языком, пробуя на вкус воздух.

– Макс! Стой! – обронил я, но Макс даже не обратила внимания. Она увидела совершенно новое животное, неизвестную доселе игрушку. Смертельную игрушку.

Следующие несколько секунд превратились в замедленный эпизод из какого-то фильма ужасов: Макс возбужденно нюхала воздух, зачарованно глядя в пару немигающих черных жемчужин. Змея еще туже свернулась, приготовилась.

– Макс, беги! – Собственный голос прозвучал для меня как очень далекий. Перед глазами все размылось.

Змея умерла, не успев вонзить зубы в морду Макс: голову гадины пробило стрелой и пригвоздило к земле. Тело обвилось вокруг древка, сдавив его смертельной хваткой; погремушка дрожала, колотясь о желтое оперение. Постепенно судороги ослабли, и змея обмякла. Ее черные глаза так и смотрели куда-то вдаль.

Я обернулся и увидел, как из-за двух высоких сосен выходит Джо Билли.

– Откуда вы здесь? – спросил я.

Джо Билли взглянул на Макс: собака перепугалась не меньше моего.

– Не думали завести лабрадора? – ответил индеец вопросом на вопрос. – Лабрадор с гремучником заигрывать не станет.

– Что вы здесь делаете?

– Так, мимо проходил. Подумал, вам нужна помощь.

В руках Джо Билли держал длинный лук, на бедре висел охотничий нож. Ни колчана, ни других стрел я при нем не заметил.

– Где еще стрелы?

– Я обычно беру с собой одну. Если нет второй попытки, целишься лучше.

Я взглянул на убитую змею.

– Где вы научились так метко стрелять?

– Учителя хорошие были.

Он подошел к змее и, наступив на нее, вытащил стрелу.

– Зачем вы оставили наконечник у меня дома?

– Вы же сказали, что у вас имеется лук. Вот я и решил, что вам когда-нибудь стрела пригодится.

– Спасибо за подарок, конечно, но странно было обнаружить его у себя на веранде.

Билли ничего не ответил.

– Не хотелось бы стрелять из лука такой древней стрелой. Ей самое место в музейной витрине.

– Когда-нибудь она спасет вам жизнь. – Наложив стрелу на тетиву, Джо Билли оттянул ее до самой щеки. Под кожей на твердых руках взбугрились узловатые мускулы. Индеец прицелился в сосну. – Задерживаешь дыхание, натягиваешь лук, смотришь в оба, не думаешь ни о чем, кроме цели… И отпускаешь.

– В день нашей встречи умерла девушка. Тут, неподалеку.

Джо Билли даже не моргнул. Он вообще никак не отреагировал на известие, только медленно опустил лук, ослабляя тетиву.

– Я тут подумал: если вы шли по реке, то должны были заметить тело.

– Где она умерла?

– Идемте, покажу. – Я сгреб Макс в охапку и повел Джо Билли к реке, вспоминая по пути слова Флойда Пауэлла: «Больше гробокопателя не видели».

– Стойте! – резко произнес индеец.

Я медленно обернулся, гадая, не всадит ли он мне в спину стрелу. Нет, Джо Билли просто присматривался к чему-то в кустах.

– Помните, во что была одета девушка?

– Желтая блузка, синие джинсы.

Билли указал на пальмовый лист.

– На парусиновое волокно не похоже, но цвет синий, – сказал индеец и потянулся за приставшей к кромке листа ярко-синей нитью.