Ода о запустении в восточных царствах[198] (II, V, 9) I Был полон стол с зерном вареным блюд, Жужубовый черпак красиво гнут. Великий путь, как гладкий оселок, Прямой стрелой стремился на восток. Им проходили доблести мужи, Простой народ смотрел на их поток… Теперь, лишь оглянусь на этот путь, – Струятся слезы, падая на грудь. II В восточных царствах, посмотрю кругом, Пустуют станы с ткацким челноком, И в легких туфлях, свитых из пеньки, Там ходят по земле, покрытой льдом. Князей потомки нежные теперь По славному пути идут пешком. Пройдут они туда, сюда, и вот Опять страданье сердце мне сожмет. III Источника холодная струя Пусть не найдет пути к тем срубленным стволам; Всю ночь без сна вздыхаю горько я: О горе, горе истомленным нам! Надежда есть и срубленным стволам, Что их перевезут куда-нибудь… О горе, горе истомленным нам! И мы должны немного отдохнуть. IV У нас, восточных жителей, сыны Живут в труде, не ведая наград; А жителей на западе сыны В роскошных платьях, пышен их наряд! Хоть лодочник отец – его сыны Себе из шкур медвежьих шубы шьют, И хоть отец слуга – его сыны Сидят на важных службах там и тут! V Таких, пожалуй, угости вином – Найдут, что лучше рисовый отвар; Подвески им на пояс подари – Не короток ли, скажут, ценный дар. Горит на небе звездная река И, видя нас, свой не умерит жар [199]. Ткачихи угол в целый день пройдет На семь делений весь небесный шар [200]. VI Хоть семь делений в день она пройдет, Она в подарок шелка не соткет, Сверкает ярко в небе Бык в Ярме [201], Но он повозки нам не повезет. Звезда зари с востока сходит к нам, Чан-гэн [202] на запад свой свершает ход. На небесах изогнутая сеть – Раскинулось созвездие Тенет [203]. VII На юге Сито свой бросает свет, Но в Сите не провеешь ты зерна; На севере мне виден только Ковш, Но тем Ковшом не разольешь вина. На юге Сито свой бросает свет – Торчит Язык, готовый все пожрать; На севере мне виден только Ковш – На запад обращает рукоять! Ода о смуте в стране
(II, V, 10) I Четвертой луной начинается лето, В шестую – все пышущим зноем прогрето. О предки! Иль вовсе не люди они? Как терпят потомки страдание это? II В осенние дни увядает природа, Все чаще и чаще стоят холода. Я болен от скорби, и смут, и разброда. Куда мне укрыться? Повсюду беда! III А в зимние дни холод злее и злее, Порывистый ветер свистит и свистит. Все люди кругом, как я вижу, счастливы; Зачем одинок я и горем убит? IV Прекрасные в горных лощинах деревья, Каштаны и сливы там радуют взоры. Не знает никто: по чьему прегрешенью Кругом у нас ныне злодеи и воры! V Смотрю на источника этого воды: Они то прозрачны, то мутны они. Все дни свои я только горе встречаю; Смогу ли увидеть счастливые дни? VI И Хань, и Янцзы [204] так обильны водою, И связь и оплот они южной стране. На службе все силы свои истощаю, Ужели не знает никто обо мне? VII Нет, я не орел и не коршун… Крылами Взмахнул бы я, к небу направив полет! Нет, я не осетр и не малая стерлядь, Сокрылся б я в бездну глубокую вод! VIII В горах этих папоротник вырастает, В низинах там заросли ив и ракит. Я, муж благородный, сложил эту песню, Чтоб всем вам поведать, как сердце болит. VI Ода о несправедливости (II, VI, 1) Когда поднялись мы на северный этот хребет, Мы ив собирали побеги, пройдя через склон. Мы слуги царя, и любой и могуч, и силен, И каждый с утра и до вечера службу несет. Мы знаем: нельзя быть небрежным на службе царю, Но я об отце и о матери скорбью горю. II Широко кругом простирается небо вдали, Но нету под небом ни пяди нецарской земли. На всем берегу, что кругом омывает моря, Повсюду на этой земле только слуги царя! Совсем справедливости нету у царских вельмож Иль верною службой я только, увы, и хорош? III И скачут, и скачут в четверке моей скакуны – Справлять бесконечно мы царскую службу должны. И все в восхищенье, что я не дряхлею пока, Что мышцы на редкость тверды, не слабеет рука. Поскольку я крепок и спину прямою держу, В далеких пределах страны я порядок ввожу. IV Одни, отдыхая, живут, веселясь на пирах, Другие же служат стране, изнывая в трудах. Одни отдыхают, в постелях своих развалясь, Другие в пути бесконечном и в холод и в грязь. V Одни не услышат и крика в покое своем, Другие в тревоге и заняты тяжким трудом. Как птицы на ветках, ленивы одни, посмотрю, – Другие утратили облик на службе царю. VI Предавшись утехам, вино попивают одни, Другие в тревоге – упрека боятся они. Одни в пересудах вне дома и дома – везде, А всякое дело другие свершают в труде. вернутьсяОда об упадке Хао – восточной столицы царей Чжоу (в нынешнем Шаньдуне) и о возвеличении Лояна – западной их столицы (в нынешней Хэнани). вернутьсяМлечный Путь остается равнодушным к нашим страданиям. вернутьсяСозвездие Ткачихи, образующее угол из трех звезд, проходит, как считали древние китайские астрономы, за сутки полный круг по небесной сфере, поделенной на двенадцать частей: семь делений за день с пяти часов утра до семи часов вечера и пять за ночь с семи часов вечера до пяти часов утра. Пути небесных светил остаются неизменными, говорится в этих строках. вернутьсяХань и Янцзы – большие реки в южном Китае. |
