Гонишь, торопишь коней (I, VIII, 10) Гонишь, торопишь коней, и возок громыхает, гремит; Алою кожей обит он, плетеным бамбуком закрыт. Эта дорога из Лу [105] пролегает, гладка и ровна; Циская наша княжна в дом родимый с ночлега спешит. Лошади скачут в четверке, прекрасны они и черны. Вожжи с четверки свисают, они и мягки и длинны. Эта дорога из Лу пролегает, гладка и ровна – Счастье и радость являет лицо этой циской княжны. Вэнь [106] многоводные волны широким потоком струит; Много по этой дороге людей проходящих спешит. Эта дорога из Лу пролегает, гладка и ровна; Циская наша княжна проезжает, беспечна на вид. Вэнь многоводные волны стремит, и струится вода; Толпы людей по дороге проходят туда и сюда. Эта дорога из Лу пролегает, гладка и ровна; Циская наша княжна проезжает, беспечна, горда. Сколь видом величав ты (I, VIII, 11) Сколь видом величав ты, о хвала! Как ты высок и строен, как мила Была краса широкого чела, Прекрасных глаз и твоего чела! Легка походка важная была, Всегда метка была твоя стрела. О сколь ты славен в блеске красоты, Твои глаза прекрасные чисты, Достоинства исполнены черты. Ты целый день из лука бьешь в мишень, И стрелы не выходят за щиты [107]. О, нам воистину племянник ты! Достоинствам твоим потерян счет: Глаза чисты, прекрасен лоб, но вот Ты пляску начал – всё вокруг замрет. Стрела взлетит и цель насквозь пробьет, Все в точку стрелы устремляют лет – В годину смут ты крепкий нам оплот! IX. Песни царства Вэй[108] Легкие туфли свои из пеньки Даже и в холод готов он носить – Нежные женские руки теперь Платье ему не поленятся сшить. Пояс и ворот я сшила – он рад, Мужу понравился сшитый наряд. Видом хорош он спокойным своим; Влево отходит – уступит другим [109]. С гребнем на поясе он костяным. Низкие сердцем – в супруге моем Видят упреки жестокие им! Над рекою Фэнь (I, IX, 2) Щавель по низинам над Фэнь-рекой [110]Она собирает проворной рукой. Ты, сударь, конечно, нет спору о том, Прекрасен безмерно, красавец такой! Прекрасен безмерно, красавец такой, Но все ж до правителя княжьих путей [111]Тебе еще так далеко! Над Фэнь над рекою, где берег высок, Сберет она каждый на тутах листок. Ты, сударь, конечно, нет спору о том, Прекрасен собой, как весенний цветок! Прекрасен собой, как весенний цветок, Но все ж от начальника колесниц Ты, сударь, обличьем далек! Над Фэнь, там, где берег пологий извит, Она, подорожник срывая, стоит. Ты, сударь, конечно, нет спору о том, Прекрасен собою, как чистый нефрит! Прекрасен собою, как чистый нефрит, Но все ж у правителя княжеских дел Получше бы должен быть вид! Персиком благоухают сады
(I, IX, 3) Персиком благоухают сады, Годны для пищи, созрели плоды… Сердце печалью томится, а я Песни пою, точно нет и беды. Те, кто не знает меня, говорят: «Воин вы, сударь, и очень горды!» Люди такие, пожалуй, правы, – Что им на это ответите вы? В сердце печаль и тоска у меня – Кто из них знает причину? Увы! Кто из них знает причину? Увы! Не утруждает никто головы! Есть и жужубы в саду, и у всех В пищу годится созревший орех. Сердце печалью томится, иль мне Царство объехать для ради утех? Те, кто не знает меня, говорят: «Вы в беспредельный впадаете грех!» Люди такие, пожалуй, правы, – Что им на это ответите вы? В сердце печаль и тоска у меня – Кто из них знает причину? Увы! Кто из них знает причину? Увы! Не утруждает никто головы. Взбираюсь ли я на высокий хребет (I, IX, 4) Взбираюсь ли я на высокий хребет Поросших лесами гор, Все к хижине той, где отец живет, Я вновь обращаю взор. Я знаю: отец теперь тяжко вздохнет: «Ведь сын мой на ратную службу идет, Покоя на службе не будет ему Все ночи и дни напролет. Смотри ж, береги себя, младший сын мой, Смотри же – вернись обратно домой, От дома родного вдали В земле не останься чужой». Всё выше всхожу на крутой хребет Нагих каменистых гор, И к хижине той, где мать живет, Я вновь обращаю взор. И знаю я: мать моя горько вздохнет: «Дитя мое к князю на службу идет, Не будет он ведать покоя и сна Все ночи и дни напролет. Смотри ж – берегись от близких вдали, Смотри ж – возвратись из чужой земли, Чтоб брошенный труп твой вдали от меня Лежать не остался в пыли». Все выше и выше всхожу на хребет По склону отвесных гор, На хижину эту, где брат мой живет, Последний бросаю взор… Я знаю, мой брат теперь тяжко вздохнет: «Брат младший мой к князю на службу идет, На службе с друзьями в согласии будь Все ночи и дни напролет. Смотри ж, берегись, любимый мой брат, Смотри же, вернись с чужбины назад, Чтоб смерть не сразила тебя на пути, Домой возвратись, солдат!» вернутьсяЛу – княжество, лежащее к югу от Ци на полуострове Шаньдун. вернутьсяВэнь – река, естественный рубеж между княжествами Ци и Лу. вернутьсяИ стрелы не выходят за щиты – то есть за квадратные куски кожи, которые пришивались к центру мишеней. вернутьсяУдел Вэй, песни которого собраны в настоящей главе, в отличие от царства Вэй (см. примеч. к главам III, IV, V), представлял собой небольшое княжество, занимавшее незначительную территорию в пределах нынешней провинции Шаньси. В 660 г. до н. э. удел был поглощен княжеством Цзинь. вернутьсяВ древнем Китае правая сторона считалась более почетной, поэтому отойти в левую сторону, уступив другому место справа, являлось выражением вежливости. вернутьсяФэнь – приток р. Хуанхэ, протекающий по территории современной провинции Шаньси. вернутьсяПравитель княжьих путей – ведающий колесницами князя. Эти обязанности возлагались на лиц знатного происхождения. |
