Сириус с Люпином заняли диван у двери на противоположной стороне комнаты, оба весёлые и жизнерадостные. Напротив них уселись двое его лучших друзей и его девушка: ближе всех к нему – Гермиона, затем Рон и наконец Джинни. Гарри видел их сбоку и сзади, поэтому мог разглядеть их лица только в профиль, зато ему было хорошо видно, как по-хозяйски Рон обнял Гермиону, просунув руку у неё под мышкой достаточно далеко, чтобы стиснуть одну из её довольно-таки объёмистых грудей. Джинни сидела с другой стороны от Рона, на её лице играло хорошо знакомое Гарри кокетство, появлявшееся, когда она хотела кому-то понравиться.

На диване по другую руку Дамблдора сидели трое, узнавать которых отказывался рассудок Гарри. Но Гарри не мог ошибиться, потому что часами разглядывал колдографии родителей в подаренном Хагридом альбоме, и ему не осталось ничего, кроме как признать, что вот этот черноволосый и очкастый мужчина, в меру упитанный и элегантно одетый – тот самый Джеймс Поттер, его отец, а миловидная рыжая женщина рядом с ним – Лили Поттер, в девичестве Эванс, его мать.

Но наибольшим шоком оказался парень рядом с Лили Поттер. Черноволосый, тоже очкастый, одетый с иголочки и раскормленный до размеров кабанчика, комплекцией и манерами он больше всего напоминал бы Дадли Дурсля, если бы не его лицо. Именно таким мог бы стать сам Гарри, если бы тётка Петуния воспитывала его как любимого сыночка вместо Дадли.

"Силы ночи, силы дня - одинакова фигня"

Гарри оцепенело наблюдал за дурным фарсом, участниками которого были его самые близкие люди и он сам в образе кабанчика. Он же помнил, помнил, как директор падает с Астрономической башни, неловко взмахнув в воздухе почерневшей от проклятия рукой. Но сейчас он видел, что обе руки Дамблдора были целыми и здоровыми. Это не могло быть оборотное зелье, ведь чтобы оно подействовало, тот человек должен быть жив. Значит, либо это другое, неизвестное ему заклятие, либо это на самом деле Дамблдор. Гарри склонялся к первому, потому что он и сам сейчас был не похож на себя. Значит, враги.

А раз враги, тогда замечательно, что ему предоставилась возможность подслушать их. Успокоившись, Гарри навострил глаза и уши, чтобы не пропустить ничего из происходящего в комнате.

– Попрошу внимания, – заговорил Дамблдор, постукивая Старшей палочкой по своей другой ладони. Все повернулись к нему, готовые слушать. – Итак, наше общее дело наконец-то завершено. Не будем обмусоливать, что и как у нас прошло, вы сами всё знаете. Сегодня мы собрались не для этого, а для того, чтобы подвести итоги и наметить план дальнейших действий.

Дамблдор сделал многозначительную паузу. Вернее, сделал бы, если бы момент не испортил Снейп.

– Только не надейтесь, Дамблдор, что я снова стану подставлять глотку всяким ползучим тварям, – процедил он сквозь зубы.

– Нюнчик, неужели слизеринец может бояться змей? – мгновенно хохотнул Сириус.

– Сириус, Северус, отложите ваши разборки до конца собрания, – лёгкий холодок в голосе Дамблдора выдал его недовольство несдержанностью обоих. – Северус, так было нужно. Чтобы всё получилось, Волдеморт должен был думать, что ты хозяин Старшей палочки. Мне тоже пришлось подставиться, не одному тебе.

Пренебрежительное фырканье Снейпа было ему ответом.

– В первую очередь нужно решить, как вернуться в общество и восстановиться в гражданских правах всем из нас, кто объявлен умершими, – продолжил Дамблдор, сочтя ответ зельевара удовлетворительным. – Проще всего тебе, Ремус, и вашему сыну, Артур, Молли. В ваших случаях можно объявить, что колдомедики ошиблись.

– Но Фред всё равно пострадал! – возмущённо воскликнула миссис Уизли.

– Они с Джорджем получат денег на развитие бизнеса, – успокаивающе ответил ей Дамблдор. – Молли, нам нужно было показать общественности огромное количество жертв от произвола чистокровных.

– Сколько?! – вскинулась рыжая матрона.

– М-м… – Дамблдор скосил глаз на хмурящегося Джеймса. – Пятьсот галеонов?

– Да вы что, сэр! Никак не меньше тысячи!

– Эй, я тут как бы тоже чистокровный, – одновременно с ней заявил Джеймс.

– Джей, мальчик, ты же наш, тебя это не касается, – ласково проговорил Дамблдор. – Не отвлекаемся от темы, друзья мои.

Друзья примолкли. Дамблдору наконец удалось полностью выдержать свою многозначительную паузу.

– С тобой, Сириус, сложнее, – продолжил он, – но мы устроим твоё возвращение из Арки. Связи в Отделе Тайн у нас есть, договоримся. Проблема в том, что на тебе висит преступление, а Петтигрю больше нет, поэтому тебе нужно просто подождать. Когда я снова займу место главы Визенгамота, я добьюсь пересмотра твоего дела и тебя оправдают за недостаточностью улик. А пока живи здесь, на Гриммо, особняк прекрасно защищён.

– «Живи здесь»… – передразнил его Сириус. – Дамблдор, вы забыли, что меня не только выкинули из рода, но и особняк уже не мой после того, как я имитировал смерть. Защита дома мне не подчиняется, единственный домовый эльф вообще меня не слушается. По вашему же настоянию наследство пришлось отдать этому ребёнку и оно всё еще числится за ним.

Этому ребёнку! Гарри похолодел, осознав, что Сириус имел в виду его.

– Если бы ты не завещал всё Гарри Поттеру, твоё наследство отошло бы Малфоям, – веско сказал Дамблдор. – Мы не могли позволить себе потерять имущество Блэков. Поскольку оно записано на имя Гарри, оно не может принадлежать мальчику.

Сириус немедленно повернулся к Джеймсу.

– Джей, проследи, чтобы твой сын переписал мое имущество обратно на меня.

– Конечно, Сири, но нам мешает одна небольшая проблема. Мальчик вот с этими двумя, – Джеймс кивнул на Рона с Гермионой, – не так давно ограбил Гринготс, и сделал он это под именем Гарри Поттера. Поэтому мой Гарри не может показаться в банке, пока не разрешится это недоразумение.

– И когда оно разрешится?

– Ну очевидно же, что ни мы с Лили, ни Дамблдор сейчас не можем явиться в банк. Отношения с гоблинами налаживает Артур, и они намерены ободрать нас как липку. Кроме того… да ты, Артур, сам скажи.