– Рекомендую вам выписать «Ежедневный Пророк», хозяин, – сказал Кикимер, когда они закончили просмотр финансовых отчётов.

– Этот сплетник?! – вскинулся Арктур, имевший как минимум челюсть на эту мерзкую газетёнку.

– Хозяин, сплетни в «Пророке» печатают для раскупаемости. Кроме них там печатают все важные для Британии новости. Или вы никогда не заглядывали на те страницы, хозяин?

Арктур подозрительно уставился на домовика, разыскивая на его лице ожидаемое «что, съел?», но сероватая физиономия Кикимера оставалась бесстрастной. При мысли о том, что может думать шестисотлетнее существо о сопливом невежественном мальчишке, его щёки порозовели.

– Конечно, выпиши, Кикимер. И еще нужно закупить продуктов в дом, там было мало.

– Хозяин, в доме почти нет наличных денег, а все родовые вклады в Гринготсе были арестованы, когда вы с друзьями ограбили банк.

Арктур вспомнил, что на подслушанном собрании обсуждали то же самое.

– И что же теперь делать? – расстроенно спросил он.

– Ничего, хозяин. Не только вы заинтересованы в снятии ареста со счетов и сейфов Блэков, поэтому рекомендую вам подождать. Когда с вас убрали подмену внешности, ваше имя само изменилось в гринготских договорах с Блэками, но это банковская тайна. Поттеры об этом не знают и не узнают, пока не снимут арест со вкладов. Это можете сделать и вы, но гоблинам всё равно, с кого возмещать убытки, хозяин.

Это уже было неплохой местью, и Арктур злорадно усмехнулся.

– Сейчас вы можете продать какой-нибудь из артефактов, хозяин, – продолжил эльф. – Кикимер даст вам фокусирующий артефакт, который необходим во многих ритуалах и желателен в остальных. Он дорого стоит, а у вас их достаточно.

– Но я совершенно не умею продавать!

– Кикимер всё расскажет вам, хозяин.

Около полудня Кикимер перенёс Арктура прямо в Лютый переулок, к лавке «Горбин и Бэркс». В лавке не было никого, кроме хозяина, и Арктур предложил ему артефакт.

– Сколько вы хотите за него, юноша?

– Пять тысяч галеонов.

– Вы с ума сошли, юноша, ему красная цена шестьсот галеонов!

– Я всего лишь посредник, сэр, и чисто случайно пришёл в вашу лавку первой. Нам не о чем разговаривать, если вы не назовёте разумную цену.

Они начали торг. Арктур давно сдался бы, если бы не доверял суждению Кикимера о том, что три тысячи галеонов – минимальная разумная цена за этот артефакт. Наконец он получил свои три тысячи, зашёл за угол и вызвал Кикимера, который перенёс его обратно. С чувством исполненного долга Арктур вручил домовику деньги, но не вернулся к отложенным книгам.

Он вспомнил, что не так давно владел ещё двумя артефактами – мантией-невидимкой и воскрешающим камнем. Мантию-невидимку он, как всегда, словно какую-то тряпку, забыл, где сидел. В Визжащей хижине, и она еще валялась там за ящиками, если её кто-нибудь не подобрал. А воскрешающий камень он выкинул на поляне акромантулов после того, как пообщался с призраками родителей.

Глупо, просто глупо, разве так избавляются от артефактов? В свои семнадцать он поступил как пятилетний ребёнок, засунувший сломанную игрушку под кровать в надежде, что её не найдёт мама. Откуда, кстати, взялись призраки его родителей, если Поттеры были живы и не были его родителями? И почему сработал треснувший камень?

На этот раз Арктур не стал прибегать к помощи Кикимера. Сосредоточившись на обстановке Визжащей хижины, он сам аппарировал прямо туда. Мантия нашлась за ящиками, никто еще не додумался поискать её здесь. Ну и что, что она была наследством Поттеров – было ваше, стало наше. Вон Дамблдор тоже не стеснялся.

Накинув мантию-невидимку, Арктур отправился в Запретный лес на поляну акромантулов.

– Акцио воскрешающий камень! – и камень без задержки влетел к нему в руку. Хорошо, что он вовремя спохватился.

Арктур аппарировал обратно и показал артефакт Кикимеру. Домовик поводил над камнем ладонью и сообщил, что на него наложена мощная иллюзия. И что её можно снять, если этого хочет хозяин.

Хозяин захотел, и иллюзия была снята. Воскрешающий камень отправился в сокровищницу Блэков во всей своей первозданной красоте.

Разобравшись с двумя Дарами Смерти, Арктур вспомнил и про третий. Бузинную палочку он видел вчера у Дамблдора, её тоже нужно было возвращать.

Мёртвые оживают

В первые дни после победы над Волдемортом, пока главного героя битвы за Хогвартс держали сонным под зельями в особняке Блэков, в Британии царила анархия. Одно правительство было свергнуто, другое еще не пришло к власти, поэтому всем заправлял Кингсли Бруствер, один из опытнейших авроров и активный член ордена Феникса. Он пересажал в Азкабан всех пойманных сторонников Вольдеморта и организовал охоту за сбежавшими, проследил за поддержанием работы остатков Министерства и за наведением порядка на поле сражения. Мёртвые были опознаны и по решению военного комитета, возглавляемого Бруствером, торжественно похоронены в мемориальной братской могиле в честь решающей битвы.

Гарри Поттера хватились, но Артур Уизли объявил, что во время битвы в героя угодило опасное проклятие и теперь он находится в надёжном месте на длительном излечении. Последние события вознесли семейство предателей крови на вершину народной славы, поэтому никто не поставил под сомнение слова пожилого рыжего чудика и тем более не потребовал подробностей. Главный символ победы Света жив – и слава Мерлину.

Несколько дней спустя, когда всеобщий беспорядок схлынул и авральные работы в основном завершились, в магической Британии встал вопрос о новом Министре, и им естественным образом стал Кингсли Бруствер, так много сделавший в эти дни для востановления порядка. Первой общественно-политической акцией нового Министра была посвящённая победе пресс-конференция с награждением особо отличившихся.

На сцену перед залом вышли герои битвы при Хогвартсе. Семья Уизли, включая Флёр и Фреда, Гермиона Почти-Что-Уизли, однокурсники Мальчика-Который-Выжил-И-Победил и несколько отличившихся в битве авроров. Когда героям вручили ордена Мерлина различных степеней, на них накинулись журналисты.