— Держать прицел! Держать! — неистово кричал Гостомысл, неотрывно глядя в синее небо.

И когда все уже были уверены, что они умрут под градом вражеских стрел, стрелы начали падать в воду. Упали они, не долетев до славянского струга пары десятков шагов.

Гостомысл облегченно рассмеялся и махнул мечом:

— Теперь стреляй.

Лучники отпустили тетивы, и стрелы через мгновение впились в синее небо, прорезали его черной линией и упали прямо на вражеское судно.

С датского судна послышались болезненные крики, несколько человек упали за борт. Разумеется, никто и не подумал их подбирать.

— Ветер! — радостно закричал Яромир. — Им ветер мешает, а нам помогает. Боги на нашей стороне. Похвист не дает их стрелам долетать до нас!

Гостомысл благоговейно покосился на флаг на мачте с ликом трехглавого бога.

— Слава золотому Триглаву! — сказал он и распорядился: — Теперь лучники пусть стреляют без перерыва! Не жалейте стрел!

— Слава Тригл аву! — закричали все, кто был на судне, и лучники принялись засыпать стрелами датский корабль данов. Вскоре вражеский корабль запылал.

Тут Гостомысл спохватился. Он поднял забрало шлема и закричал:

— Стойте, стойте, хватит стрелять, надо же взять кого-либо из данов живым! Мы же в разведку шли!

Повинуясь его команде, лучники, выпустили последние стрелы и, уставшие от непрерывной стрельбы, рухнули на дно струга и потянулись к флягам с водой.

Яромир приказал кормчему подходить к вражескому судну.

Вражеское судно горело, и, чтобы огонь не зацепил свой струг и он не загорелся, Ерш подошел к борту вражеского корабля с наветренной стороны.

Яромир приготовился с воинами захватить вражеское судно. Они подготовили веревки с кошками, чтобы подтянуться к вражескому кораблю, и уже раскручивал их для броска.

— Я пойду вместе с вами, — сказал Гостомысл Яромиру.

Яромир неожиданно стал камнем:

— Князь, ты умом и храбростью уже побил противника, так зачем тебе грязная работа? — сказал он.

— Не ходи, князь, там все равно вряд ли кто уже остался в живых, — сказал Ратиша. поддерживая Яромира.

Гостомысл спрятал меч в ножны и недовольно проворчал:

— Ладно, но все же найдите кого-либо живого. Я хочу знать, куда и зачем шли даны.

Как только корабли приблизились, гребцы перестали грести и убрали весла, чтобы они не мешали сблизиться кораблям. Мечники бросили кошки на веревках на вражеское судно, зацепили его и сблизили корабли.

Едва борта кораблей коснулись, несколько мечников во главе с Яромиром перескочили на вражеское судно.

Впрочем, на судне они находились совсем недолго. Долго оставаться на корабле данов было опасно, так как он пылал жарким костром и длинные языки пламени жадно лизали словенский струг: он не загорался только потому, что гребцы черпали ведрами воду из-за борта и щедро поливали ею все судно. Влага под жаром тут же превращалась в пар.

Чтобы не сжечь волосы и кожу, люди прикрывали лица мокрыми рукавами.

Поэтому, как только все воины вернулись, Ерш поторопился отплыть от горящего корабля подальше.

Из трофеев воины принесли только небольшой, но тяжелый бочонок. Они поставили его около мачты.

— Откройте! — приказал Гостомысл.

Один из воинов поддел крышку топориком. В бочонке оказалось золото.

— Бочонок с золотом, добыча хорошая! — сказал мечник.

Дружинники весело заговорили:

— Теперь наш князь с золотом!

Радость дружинников Гостомыслу была понятна, — с этого момента дружинники будут уверены в том, что их служба не останется без вознаграждения.

Ничто так хорошо не поднимает настроения, как золото.

Однако, рассматривая вскрытый бочонок с золотыми монетами, Гостомысл все же не чувствовал радости.

— Неужели там не осталось никого в живых? — спросил он, отворачиваясь от золота.

— Нет, князь, — покачал головой Яромир. — Каждого лично смотрел. Нет там живых. Да что ты переживаешь, князь? Ну, перебили мы этих данов, при этом никого не потеряв. Зачем нам нужны живые даны?

Гостомысл возразил:

— Яромир, ведь это же не купцы?

— Конечно, нет! Это военное судно!

— А много ли ты видел военных кораблей с таким количеством золота?

Яромир пожал плечами и проговорил:

— Наверно, кого-то ограбили.

— Чтобы добыть бочонок с золотом, надо ограбить целый город. Для этого их было слишком мало, — сказал Гостомысл.

— Значит, золото везут куда-то, — сказал Яромир.

— Куда везут? Зачем везут? Ты можешь ответить на эти вопросы? — задал вопрос Гостомысл.

— Я тоже думаю — зачем на воинском струге столько золота? — сказал Ратиша.

— Не знаю, — сказал Яромир.

— И я не знаю, кого спросить — куда они шли с золотом? Что замыслили даны? — сказал Гостомысл.

Яромир виновато взглянул из-подо лба.

— Прости, князь, но кто же знал, что мы их так легко перебьем?

Гостомысл похлопал боярина по плечу.

— Не твоя вина, боярин, это моя вина. Должен был предвидеть. Но раз так уж произошло, то нечего печалиться. Но на будущее, прежде чем рубить, немного подумай.

— Так и буду делать, — сказал Яромир. — Если получится.

— Князь, куда идем? — спросил Ерш.

— Куда пойдем, господа бояре? — спросил Гостомысл Яромира и Ратишу.

— Надо бы вернуться в Корелу. Негоже плавать с золотом по морю, — на море легко его потерять, сказал Яромир.

— Однако, мы недалеко от города, — многозначительно сообщил Ерш.

— Мы вышли в разведку и пока ничего не выяснили, — сказал Ратиша.

— Вот именно, что ничего не выяснили, чем занимаются даны и каковы их планы. А потому надо довести разведку до конца, пока не выполним поставленные цели, — сказал Гостомысл.

— Однако так можно и золото потерять, — снова сказал Яромир.

— Когда речь идет о жизни, золото ничего не стоит, потому что мертвым золото не нужно, — сказал Гостомысл, скривил губы в иронической улыбке и успокоил Яромира. — Яромир, ты не волнуйся о золоте, потеряем это золото, найдем другое. Главное, чтобы сами целы остались.

— Ладно, — неохотно промолвил Яромир. — Лишь бы дружина не обижалась.

Гостомысл обратился к Ершу:

— Ерш, идем к городу!

— Как скажешь, князь! — сказал Ерш, и с удовлетворением отметил в уме, что юный князь не жаден до золота.

Струги словен повернули в сторону уходящего солнца, и никто не видел, как корабль данов медленно ушел под воду. Последней ушла горящая, точно свеча, верхушка мачты. Серая вода беззвучно поглотила огонь.

Трюгви воин был опытный. Приказ конунга на проведение разведки он воспринял с полной серьезностью и прикинул в уме, что ему сделать, чтобы поручение было выполнено как можно лучше. Для этого лучше всего было бы захватить купцов, возвращающихся из Корелы.

А вот совет Харальда по поводу захвата вражеской крепости вызывал только смех. С тремя десятками воинов можно врасплох захватить открытые ворота. В случае большой удачи — ограбить несколько домов. Но удержать тремя десятками воинов город? Это невозможно, даже во сне.

Однако приказ надо выполнять.

Конунг за невыполнение приказа своего дружинника не может ни повесить, ни побить палками. Даны свободные люди, но тех, кто не выполняет приказы конунга, рано или поздно находят с ножом в спине.

Трюгви мог отдать свою жизнь на поле боя, — это прямой путь в Вальхаллу, — но ему не хотелось, чтобы его зарезали, как собаку, и его тело потом валялось в луже мочи в темном закоулке.

Поэтому Трюгви решил, что дойдет до Корелы, а там найдет причину, чтобы не лезть в город.

В размышлениях об этом Трюгви с самого начала пути занял место рядом с дозорным на носу струга с гордым названием «Дух моря».

Дозорным был мальчишка по имени Лисенок. Лисенком его прозвали за то, что из-под его шлема торчали рыжие вихры. Он был неопытен в воинском деле, но был зорок, как орел, и это было причиной того, что Трюгви предпочитал именно его иметь дозорным.