— Но лучше было бы пристать к берегу и пройти к лагерю разбойников. Мне показалось, что над ними датское знамя, — сказал кормчий.
— Дурак, — сказал Девятко.
— Я не дурак, — обиделся кормчий.
— Дурак. Разбойники уже заметили наш струг, и, наверно, начали искать нас. Я не хочу попасться в их руки, — сказал Девятко.
— И все же... — проговорил кормчий.
— Ты дерзок не по чину, — перебил его Девятко.
— Но...
— Поменьше болтай. Правь-ка отсюда, пока я не надавал тебе по морде. А я могу и повесить за непослушание, — пригрозил боярин.
— Твоя воля. Как скажешь боярин, — сказал кормчий и отвернулся.
Глава 10
Гостомысл проспал в пристройке на носу не меньше двух часов. Проснувшись, он увидел, что Ратиша сидит у двери комнаты. Глаза Ратиши были закрыты, но как только Гостомысл пошевелился, так сразу открыл глаза.
Гостомысл опустил ноги на пол. От тонкого дощатого потолка тянуло жаром. Огонь в очаге не горел.
— А где все? — спросил Гостомысл.
— Наверху, — сказал Ратиша.
— Девятко вернулся? — спросил Гостомысл.
— Нет пока, — сказал Ратиша.
— А мы далеко от Невы? — спросил Гостомысл.
— Уже близко. Ерш говорит — пару часов хода, — сказал Ратиша.
— А где повар? — спросил Гостомысл, чувствуя голод.
— Все обедают, — сказал Ратиша.
— Я тоже хочу есть, — сказал Гостомысл.
— Сейчас, — сказал Ратиша.
Ратиша вынул из шкафа горшок, миски и поставил все на стол.
— Ладью вроде меньше качает, — сказал Гостомысл.
— Князь приказал пока паруса убрать. Он хочет, прежде чем подойдет к Неве, встретить Девятко, — сказал Ратиша.
Гостомысл подсел к столу и спросил:
— Ты думаешь, Девятко найдет разбойников?
— Наверно, — сказал Ратиша.
Деревянной ложкой он наложил в миску княжича гречневой каши. От каши пошел вкусный запах.
Ратиша пододвинул миску ближе к Гостомыслу и спросил:
— Ты будешь серебряной ложкой?
— Нет. Деревянной буду. Как все, — сказал Гостомысл.
Ратиша подал княжичу деревянную ложку.
Гостомысл зачерпнул кашу и сказал:
— Каша с мясом.
— Князь велит кормить в походе кашей с мясом. Мясо силу придает, — сказал Ратиша и поинтересовался. — Молока тебе налить?
— Налей, — сказал Гостомысл.
Ратиша прошел опять к шкафу и принес кружки и флягу. Одну из кружек поставил перед княжичем и налил молока.
— В походе князь запрещает пить вино, — сказал Ратиша.
— Я вина не пью, — сказал Гостомысл.
— Скоро будешь, — сказал Ратиша.
— Может быть. Садись рядом, поешь, — сказал княжич.
Ратиша сел рядом, наложил в миску кашу и принялся торопливо есть. Заметив, что Гостомысл ест медленно, заметил:
— Надо как следует поесть. Ешь и ты княжич. Может случиться так, что сегодня больше не придется есть.
Гостомысл положил ложку на стол и пожаловался:
— Что-то в горле пересохло.
— Это от боязни. Попей молока, — сказал Ратиша.
— Какой еще такой боязни? — с обидой спросил Гостомысл.
— Ну, ты же первый раз идешь в поход, сказал Ратиша.
— И что же? Я не боюсь, — сказал Гостомысл.
— Ничего. Все боятся. Только не все показывают виду. Я тогда на ладье Медвежьей лапы со страху чуть не наложил в штаны, — сказал Ратиша.
— Я в штаны не наложу — я княжич, — сказал гордо Гостомысл.
— Все равно тебе будет страшно, — сказал Ратиша.
— Не пугай меня, — сказал Гостомысл.
— И не думаю. Лучше знать, что тебя может ожидать, — сказал Ратиша.
Гостомысл взял кружку с молоком и почти всю ее опустошил. Отдышавшись и вытерев губы, сказал:
— Судьба человека зависит от богов, а человеку неведомы их замыслы.
В миске Ратиши закончилась каша, он допил молоко и проговорил:
— Ну да: боги правят людьми. Но люди вольны поступать по своему разумению. Так что, чтобы не было страшно, я взял вина. Перед сражением выпьем немного. Вино снимет страх.
— Ладно. Пошли наверх. Надо узнать, что там делается, — сказал Гостомысл.
— Пошли, — сказал Ратиша, и они вышли из каморки. Ладья, подгоняемая ветром, медленно плыла по воде. Около мачты стоял большой котел. Пахло горячей гречкой и вареным мясом. Однако почему-то никто не ел.
— Кажется, судно на горизонте, — сказал Ратиша и показал рукой вдаль.
Гостомысл пригляделся и увидел едва заметное белое пятно. Его легко можно было спутать с чайкой.
— Это Девятко возвращается, — сказал Ратиша.
— Ты так думаешь? — с сомнением спросил Гостомысл.
— Знамени не видно. Наши струги и струги разбойников издали похожи. Но это не могут быть разбойники, потому что судно одно. Поэтому это точно — Девятко, — сказал Ратиша.
— Может быть, — сказал Гостомысл.
— Ты сомневаешься? — сказал Ратиша.
Разбойники тоже могли выслать на разведку корабль, — сказал Гостомысл.
— Ладно, подойдет ближе, рассмотрим, — сказал Ратиша. Гостомысл представил в уме, что он является начальником на струге, и сказал:
— До того, когда он подойдет ближе, надо было бы дать команду приготовиться к бою. На море нельзя быть неосторожным.
— Это правильно. Но нас много. Один корабль не представляет опасности, — сказал Ратиша.
— Отец сейчас, наверно, отдаст распоряжение готовиться к бою, — сказал Гостомысл.
— А ведь пообедать не успели, — сказал Ратиша.
Словно угадывая мысли Гостомысл а, Храбр отдал приказание, и мечники встали рядом с бортом, со стороны которого должен был подойти неизвестный корабль, с луками наготове и стали смотреть в сторону приближающегося корабля.
Гостомысл почувствовал радость оттого, что угадал правильные действия воеводы.
Тем временем повар принес в совке угли из очага и стал накладывать их в горшки, привязанные к бортам. От бортов потянулся дымок. Огонь нужен был, чтобы быстро зажигать огнем стрелы, обернутые просмоленной паклей.
Воины приготовили стрелы.
Наконец расстояние уменьшилось настолько что стал виден флаг на мачте.
— Это Девятко, — сказал Храбр.
— Вижу, — ответил князь.
— Что-то он быстро вернулся, — сказал Стоум.
— Надо бросить якорь, — сказал Храбр.
— Нет. Сильная волна. Девятко не сможет причалить к нам, — сказал Стоум.
— Ерш! — позвал князь.
Кормчий Ерш подошел.
— Слушаю, князь.
Князь кивнул на струг Девятко и спросил:
— Он сможет причалить к нам?
Ерш посмотрел на приближающийся струг.
— Причалить не сможет, но если будет ловок, пусть перепрыгнет.
— Горло драть ни к чему. Надо спокойно поговорить. Пусть прыгает, — сказал князь.
— А свалится в воду и намочит штаны, невелика беда — обсохнет, — со смехом сказал Храбр.
— Пусть подходит с подветренной стороны, — сказал Ерш, — приму, как младенца в колыбель.
— Сигнальщик, — крикнул Храбр, — дай кормчему на струге Девятко знак, чтобы подходил с подветренной стороны.
— Надо бы и другим начальникам стругов перейти к нам на ладью, — заметил Стоум.
— Зачем? — спросил Храбр.
— Если Девятко нашел разбойников... — начал мысль Стоум.
— Он нашел разбойников, потому что вернулся быстро, — сказал Храбр.
— Начальники нам понадобятся, чтобы переговорить, как действовать сообща, — закончил мысль Стоум.
— Ладно, — сказал Храбр. — Будем собирать их. Правда, на это уйдет уйма времени.
— Не надо собирать начальников. Сначала послушаем Девятко, — сказал князь.
Пока разговаривали, струг Девятко нацелился на борт княжеской ладьи, и Ерш приказал гребцам взять багры, чтобы в случае опасности оттолкнуть струг.
Кормчий на струге Девятко все же оказался опытен, и его струг, удерживаемый баграми с ладьи, осторожно замер в паре метрах от борта ладьи.
По приказу Ерша гребцы перекинули через верхушку мачты крепкую веревку и свободный конец передали на струг.
Этим концом на струге обвязали за пояс Девятко. Затем на ладье потянули свой конец веревки, и боярин оказался в воздухе.