Кораблей было много, и флот начал растягиваться, поэтому князь приказал кораблям построиться тремя колоннами.

На это ушло много времени, при этом несколько кораблей едва не столкнулись.

Гостомысл, наблюдая за неуверенными перестроениями кораблей, сказал Ратише, что когда будут собирать дружину, заодно надо будет учить кормчих совершать перестроения на воде.

Ратиша удивленно спросил:

— Княжич, зачем это нам?

Гостомысл кивнул на отставшие суда:

— Видишь?

— И что? Так всегда бывает, — сказал Ратиша.

— Если придется сражаться на море, то такие неумелые перестроения повлекут за собой поражение.

Ратиша пожал плечами.

— Мы обычно сражаемся на суше. Я никогда еще не видел, чтобы на воде происходили большие сражения. Поэтому дело кормчих довезти дружину на кораблях туда, куда следует. А каким они при этом будут идти строем — неважно.

Гостомысл улыбнулся и проговорил:

— Ратиша, ты не читал греческих книг, а потому не знаешь, что именно на морях решаются судьбы государств.

— Но то у греков. Они живут на берегу моря. А у нас на реках негде развернуться, — сказал Ратиша.

— Ты ошибаешься, Ратиша, нам еще придется сражаться на море. Хотя бы потому, что придется воевать с морскими разбойниками.

Разговор прервал подошедший Стоум.

— Вы о чем говорите? — спросил он.

— Я говорю, что неумело строятся корабли, — сказал Гостомысл.

— Ну да, — рассеянно сказал Стоум. — Но это ерунда.

Гостомысл покраснел.

— А, в общем, княжич, не расстраивайся, ты правильные вещи сказал на совете, — сказал Стоум.

— Однако Храбр посмеялся надо мной, — сказал Гостомысл.

— Храбр смелый человек, хороший воин. Но он привык ломиться в открытые ворота. Он не дальновиден, — сказал Стоум.

— Отец его любит и доверяет ему, — сказал Гостомысл

— Ты тоже будешь любить своих дружинников. Однако всегда помни, — дружина любит храбрых воинов, но еще больше любит осторожных князей, — проговорил Стоум.

Стоум ушел к князю, а Ратиша заметил, что ему тоже больше нравится хитрый Стоум, чем простодушный Храбр.

Когда флотилия подошла к берегу, струг Девятко прижался к самым камышам и пошел на веслах.

— Однако Девятко не дурак, — одобрил маневр боярина князь Буревой и отдал приказ, чтобы вся флотилия шла вслед за стругом Девятко.

Храбр тоже похвалил Девятко:

— Молодца Девятко! За камышами нас разбойники не увидят. Да и солнце светит им в глаза, а потому не даст им рассмотреть нас.

Однако Стоум ехидно напомнил:

— А ты, Храбр, еще сомневался в Девятко.

— Я сомневался в его преданности князю, — сказал Храбр.

— Может, и напрасно, — сказал Стоум.

— Я все равно в нем сомневаюсь, — сказал Храбр.

— Ну, так проверь, — князь же велел тебе его проверить, — напомнил Стоум.

— Не спорьте, бояре, — сказал князь, — преданность делом доказывают, а не словами. Пока Девятко меня не подводил.

— Тебе, князь, виднее. Только жадность никого еще до добра не доводила, — пробормотал Храбр.

На мачте струга Девятко появился красный вымпел.

— Пришли к месту, — сказал Храбр.

Струг нырнул в высокие камыши.

— Правим за ними в камыш, — сказал князь. — Будем высаживаться на берег там.

— Хорошо, — сказал Храбр и передал приказ Ершу.

Корабль направился в камыши.

— Когда высадимся на берег, соберешь мне всех бояр, — сказал князь, глядя на приближающие камыши.

— Соберу, — сказал Храбр.

Стоум снова подошел к Гостомыслу и сообщил:

— Княжич, сейчас будем высаживаться на берег.

— Я готов, — сказал Гостомысл.

Стоум окинул его взглядом.

На боку у княжича висел легкий меч. В руке он держал боевой топорик. За спину закинут красный щит.

— Топор не тяжелый? — спросил Стоум.

— Нет, в самый раз, — ответил Гостомысл.

Стоум обратился к Ратише:

— А ты, молодой человек, проверь оружие и доспехи своего господина.

— Сейчас проверю, — сказал Ратиша.

— Княжич, ты в бой не лезь. Смотри со стороны. Тебе надо учиться, как вести сражение, — сказал Стоум.

— Я воин и в кустах отсиживаться не намерен! — гордо ответил Гостомысл.

— Ты княжич. И ты еще молод, — сказал Стоум.

Гостомысл недовольно засопел:

— Ну и что? Мои братья в мои годы водили дружины.

— Твои братья были тоже люди отважные. И что же вышло? Они погибли, когда им не исполнилось и шестнадцати годов, — сказал Стоум.

— Значит, так угодно было богам. Боги мстят за грехи моего прадеда, — сказал Гостомысл.

— Боги тут не причем. Они погибли потому, что не знали меры своей храбрости, — сказал Стоум.

— Боги дали характер моим братьям. Так суждено было. И человек не может изменить волю богов, — сказал Гостомысл.

Стоум поморщился и проговорил:

— Когда человек не думает своей головой и делает промашку, то он всегда ссылается на волю богов. Удобно свалить свой огрех на богов.

Княжеская ладья рассекла камыши, и через несколько секунд обнаружилось, что за камышами скрывалась довольно большая заводь с пологим песчаным берегом.

Пока корабли входили в заводь, Девятко вывел своих мечников из струга, и они стояли небольшой толпой, ожидая остальной отряд.

Ерш причалил княжеский струг рядом со стругом Девятко. Вслед за ним к берегу подошли и остальные корабли отряда.

Как только княжеская ладья коснулась носом берега, Стоум сказал, что он должен быть рядом с князем и ушел.

Князь за высадкой наблюдал с носа корабля. Отсюда был виден весь берег. Рядом с ним стоял Храбр. Затем подошел Стоум.

Тем временем гребцы сбросили с судов сходни на берег и по ним на берег начали сходить воины.

Начальники отрядов торопливо строили воинов в колонны. Чуть в стороне собирался отряд горожан.

Когда ладья почти опустела, Ерш подошел к князю и спросил:

— Князь, дозволь и гребцам сходить на разбойников?

Князь догадался, что гребцы узнали, что разбойники награбили прилично, и потому добыча обещалась быть большой, и поэтому им тоже хотелось поживиться на этом деле.

— Добычи хотите? — насмешливо спросил князь.

— Конечно, — без всякого смущения сказал Ерш, — разве гребцом много заработаешь?

— Да, не заработаешь, — согласился князь.

— Дружина обойдется без гребцов и сама побьет разбойников, — ревниво возразил Храбр. Он защищал интерес дружины, которой не любила делиться добычей с другими.

— Добыча будет большой. На всех хватит, — сказал Ерш. — А среди гребцов есть рабы, они хотят выкупиться, другой возможности у них не будет.

Князь подумал, что в конце концов он пошел на разбойников не за добычей, хотя и она была не лишней, а затем, чтобы отбить им охоту появляться в словенских морях и землях.

— Я не должен думать о рабах, — сказал Храбр.

Князь подумал, что Храбр был прав. Однако ему пришла в голову мысль, что разбойники могут оказать ожесточенный отпор, — даны хорошие воины, — поэтому лучше первыми на них пустить ополченцев. Пусть сначала ополченцы побьют разбойников, а дружинники завершат дело. Хоть и не боятся дружинники смерти, а беречь их надо. Они ой как еще пригодятся в спорах с племенными князьями.

— Они не рабы. Пусть все идут, — сказал князь.

Храбр недовольно хмыкнул.

— Я сказал — пусть все идут, кто пожелает! — сказал князь.

Храбр раздраженно сплюнул на землю и спросил:

— Кто старшим над ними пойдет?

— Гребцы просят меня начальником, — сказал Ерш.

— Зачем тебе это? — спросил Храбр.

— У меня женка молодая, ей тоже нарядов хочется, — сказал, усмехнувшись, Ерш.

— Нельзя его пускать в сражение. Убьют, и что тогда будем делать без кормчего? — засопротивлялся Храбр.

— Он прав, — сказал князь, — пусть начальником изберут другого.

— Ладно, я скажу горожанам, чтобы они выбрали себе старшим другого, — неохотно согласился Ерш.

— Ерш, а ты оставишь на судах кормчих и охрану. А на моей ладье пусть остаются все гребцы, — сказал князь.