Начальник личной охраны Ицхак быстрее всех оценил грозящую опасность, и он подхватил Иосифа и буквально закинул его на коня.

Первым делом он было направил отряд в лагерь, но там уже поднялась паника. Кто-то крикнул, что на берег высадился сам князь Бравлин, и в умах хазар всколыхнулся старый ужас, и в умопомрачении хазары стали разбегаться во все стороны, словно испуганные тараканы.

К этому времени и Иосиф уже пришел в себя. Видя хаос в лагере, он сообразил, что ему не удастся подчинить себе перепуганных людей, и велел гнать в степь в сторону Итиля.

Через несколько часов Иосиф понял, что никто его не преследует, велел остановиться, чтобы отдохнуть, утолить жажду и голод.

Немного оправившись, Иосиф стал совещаться с Ицхаком, что им делать дальше.

Иосиф хотел собрать войско, но Ицхак по этому поводу высказал большое сомнение, — как он заметил, хазары бежали в разные стороны. К тому же из перепуганных людей плохие воины.

Иосифу стыдно было показаться отцу без войска, но, поразмыслив немного, Иосиф согласился с Ицхаком и приказал ехать в Итиль.

От Дона до Итиля не так уж и далеко, поэтому к концу второго дня Иосиф был в столице хазарского каганата. К отцу он отправился, даже не ополоснув лица.

Абадия находился в большом зале и ужинал. Кроме слуг, в зале никого не было. Спрятанные за занавесью музыканты играли приятную тихую музыку.

Увидев почерневшее от пыли лицо сына, Абадия догадался, что произошло.

— Отец, — доложил Иосиф, — наше войско разбито.

— Кто разбил? — удивился Абадия. — Славян же в Белой Веже было совсем мало. Или предали хазары?

— Нам удалось лишить город воды. Славянам оставалось либо умереть от жажды, либо выйти из города и сразиться с нами в поле... — начал рассказывать Иосиф.

Абадия перебил его.

— Сядь рядом.

Иосиф сел за стол. Слуги тут же подали ему бокал с вином. Иосиф выпил вино и продолжил:

— Я подготовил хорошую ловушку. Так все и произошло. Я окружил вышедших из крепости, отрядом из двух тысяч воинов.

— Почему так мало? — спросил Абадия.

— Их было не больше тысячи.

— И что же произошло дальше?

— Когда мы их почти всех перебили, на реке появился караван кораблей. Их было очень много. Увидев битву, они высадились на берег и напали на нас. Это были огромные светловолосые воины — настоящие великаны. Я приказал войску подняться и вступить в сражение, но кто-то из хазар закричал, что это сам князь Бравлин пришел. И тогда все наше войско стало разбегаться в панике.

Лицо Абадии посерело.

— Хазары — трусливые собаки! Они всегда подводили нас. Они жадны, грязны и косноязычны. Настоящие свиньи. И почему наше государство названо по их имени? Этим именем мы только позорим себя.

Минут пять он ругался, затем немного успокоился.

— Кто это был?

— Не знаю, — сказал Иосиф. — Но, судя по внешнему виду, они пришли с севера. Многие говорили не на славянском языке.

— На севере многие говорят не на славянском языке.

— Но это не булгары.

— Норманны?

— Мне кажется — это все же славяне. Но с ними и норманны.

— Их вождь князь Бравлин умер! — отрезал Абадия.

— У него мог остаться сын, — сказал Иосиф.

— Его сыновья погибли, — сказал Абадия, но, подумав немного, проговорил сквозь зубы: — Впрочем, слышал — один сын у него оставался, но он слишком юн.

— Юный возраст не мешает царям быть вождями, — сказал Иосиф.

— Ну, да, — неохотно согласился Абадия. — Но в таком случае надо собирать войско против славян. Я не хочу, чтобы теперь сын Бравлина сжег Хазарию. После погрома Бравлина хазары тридцать лет боялись ходить на север. После нового разгрома мы на сто лет забудем дорогу на север.

— Хазары испуганы так, что не способны сражаться не только со славянами, но и вообще с кем-либо, — сказал Иосиф.

— Это хорошо, — сказал Абадия, — пока ты стоял под Белой Вежей, я собрал преданное мне войско. Они убьют любого, на кого я им покажу. Пора избавиться от подлых заговорщиков. Я отдам приказ арестовать всех тарханов из тюркского и аланских родов.

— Отец, мы восстановим против себя тюрков и аланов, а в любой момент к городу могут подойти славяне. Может, все же сначала отразить нападение славян, а уж потом заняться заговорщиками? — осторожно заметил Иосиф.

— А со славянами мы договоримся. Я заплачу им столько, сколько они захотят.

— Но, может, договориться и с тюрками и аланами? Они все же свои.

— Часто эти «свои» хуже чужих. Тюрки и аланы хотят слишком многого — они хотят власти. А славяне возьмут выкуп и уйдут.

— Но где мы возьмем столько золота? Неужели из наших сокровищниц?

— Золото мы возьмем из имущества заговорщиков.

— Ты думаешь, заговор все же существует?

— Он должен быть. Если и нет заговора, то мы должны его придумать. Пока мы не разгромим аристократию, она представляет для нас угрозу.

Когда были закончены приветствия, Гостомысл с ближней дружиной, сопровождаемый князем Вячеславом и оставшимися в живых старшинами, въехал в Белую Вежу.

Вид мертвых не смущал Гостомысла: за недолгую жизнь ему уже пришлось участвовать в сражениях, рисковать своей жизнью и убивать других. Соседство со смертью для воина — обычное дело.

Но то, что Гостомысл увидел в Белой Веже, заставило его побледнеть — улицы города были завалены высохшими трупами женщин и детей, воздух был пропитан запахом тления.

Горожане, уже привыкшие и к виду непогребенных мертвых тел, и к запаху тления, стали расходиться по домам.

Заметив, что Гостомысл едва держится в седле, Медвежья лапа предложил:

— Может, лучше остановиться в поле?

— Да, — едва выдавил Гостомысл, с трудом сдерживая тошноту.

Медвежья лапа протянул ему флягу.

— Отпей, князь, вина, легче станет.

Гостомысл взял флягу и сделал глоток. Вино тут же ударило ему в голову, но он и в самом деле почувствовал себя легче.

Медвежья лапа приказал одному из дружинников:

— Скачи, пусть в лагере приготовят для князя шатер.

— И пир пусть на вечер готовят, — пробормотал Гостомысл.

— Я прикажу убрать тела из города, — сказал князь Вячеслав.

Медвежья лапа взял под узды коня Гостомысла и повернул его к выходу.

— Нет, князь Вячеслав, пока вернемся в поле. А когда очистишь город, тогда посетим и твой дворец.

Князь Вячеслав вздохнул:

— Чую, — вряд ли мы вернемся в этот город. Не дадут тут жить души умерших.

— Ас душами пусть волхвы разберутся, — сказал Гостомысл.

Когда они выехали за ворота, Гостомысл, спеша очиститься от дурного воздуха, глубоко вдохнул воздух в грудь.

На месте сражения тела убитых и раненых еще не были собраны, и среди мертвых тел, ища раненых, ходили женщины; и слуги ходили среди мертвых тел, собирая доспехи и оружие, которые могли пригодиться для воинов, и сносили их одну кучу.

Дружинники выбирали самое лучшее оружие и доспехи. Оружие и доспехи сразу относили на корабль Гостомысла. Оружие и доспехи князь при необходимости будет выдавать нуждающимся.

Золото, серебро и другие ценные вещи дружинники несли в княжеский шатер. Ценные вещи будут разделены согласно обычаю позже.

К полудню лагерь был разбит в стороне от места сражения на берегу Дона. В лагере горели костры, в воздухе висел запах жареного мяса. Слышались возбужденные голоса, женский смех — войско захватило множество хазарских женщин. Молодые женщины тут же забыли старых мужчин и полюбили новых.

Старых женщин никто не держал, и они поспешили покинуть славянский лагерь.

Когда зной спал, на площади перед княжеским шатром начался пир. Так как в степи с деревом было плохо, то обошлись без столов и лавок — для лучших людей слуги расстелили на земле войлок, а поверх — ковры. Посредине ковров расставили угощение, а по краям набросали подушек.