Вячко улыбнулся. Гостомысл брал его и Ратишу, когда с матерью ходил за спрятанными сокровищами отца.

— Нет, так будет, — засмеялся Гостомысл. — И присматривай за городскими старшинами, чтобы снова не сдали город. Предупреди Богдана и старшин, я в дела города не буду вмешиваться, но еще раз сдадут город — повешу без пощады всех виновных.

На следующее утро словенское войско вышло в поход. Передовой отряд вышел еще с вечера, он должен был вести разведку по пути. Остальные корабли отчалили от пристани на рассвете.

Гостомысл рассчитывал пройти Волхов до конца первого дня, но в первый день, как положено, начали возникать разные задержки, — то одно надо было сделать, то остановиться на берегу.

Гостомысл начал сердиться, но Медвежья лапа успокоил его, сказав, что в первый день так всегда происходит, а затем люди втянутся, и дело пойдет поскорее.

Таким образом, на первую ночевку остановились на полпути, а к истоку Волхова вышли только ко второй половине следующего дня.

Можно было бы идти и дальше, но Гостомысл сказал Медвежьей лапе, чтобы он устраивал лагерь на ночевку на берегу, а сам на небольшом струге в сопровождении Стоума, Горыни и Ратиши отправился осматривать берега, где по рассказам матери должен был быть небольшой городок.

И действительно, вскоре река раздвоилась, образовывая остров, на берегу которого обнаружилось небольшое поселение, окруженное частоколом. Частокол был серый от времени, значит, селение давнее.

От ворот села к берегу шла тропа. На берегу были устроены небольшие мостки. Рядом с мостками на воде качалось несколько привязанных лодок. Еще пара лодок лежала на берегу.

Стоум прикинул:

— Однако дворов всего с десяток будет. Но место-то удобное.

— Да, «городок» для этого сельца звание слишком громкое, — сказал Гостомысл и приказал кормчему Сому: — К мосткам причаль!

Сом направил струг носом в берег, так что корабль мягко притерся бортом вплотную к мосткам.

Ратиша соскочил на мостки и подал руку Гостомыслу. Держась за его руку, Гостомысл переступил на мостки и прошел на берег.

Следом за ним сошли Стоум, Горыня и несколько мечников из дружинников.

Пока выгружались, из приоткрытых ворот вышли трое мужиков, с топориками за поясами. Как только они вышли, ворота за ними закрылись.

Мужики довольно смело двигались навстречу к гостям. Уверенность им, очевидно, придавали, выглядывавшие через частокол еще несколько мужчин с луками.

Подойдя к Гостомыслу и его спутникам, они останови лись шагов за десять. На плечах Гостомысла был княжеский плащ, поэтому они догадались, что он князь. Только кто он такой, они не знали. Тем не менее они поклонились и поприветствовали.

— Здрав будь, князь.

— И вы будьте здравы, — подчеркнуто ласково ответив Гостомысл, желая расположить к себе местных жителей.

— И кто же вы будете? — спросил мужик в одежде получше. По его поведению было видно, что он был среди них старшим.

Ответил Ратиша:

— Перед вами князь словен Гостомысл. С ним бояре Стоум и Горыня.

Мужики снова поклонились.

— Рады тебя видеть, князь Гостомысл. А где же князь Буревой? — задал вопрос старший.

Ратиша сердито проговорил:

— Да, вы совсем темные.

Стоум шепнул на ухо Гостомыслу:

— Однако мужики хитрят.

— Правильно делают — на большой дороге стоят, потому и сторожатся. Много людей мимо ходит. И добрых, и недобрых. Иначе не выжить, — заметил Горыня.

Гостомысл шагнул вперед:

— Мой отец, князь Буревой, погиб в прошлом году, а я его сын.

Мужики переглянулись.

— Стало быть, Веселка твоя мать? — спросил старший.

— Ну да. Зимой у вас жила моя мать — Веселка.

Мужики повеселели.

— А я старшой в деревне, зовут меня Глеб, — сказал мужик и кивнул на спутников. — А они — Хромка и Осьмуша.

Глеб подал знак рукой, ворота приоткрылись, и из ворот высыпалась кучка женщин и белоголовых ребятишек.

Следом за ними вышли две молодые женщины в нарядной одежде и с деревянными блюдами. На одном блюде лежал хлеб, на другом — чарка с вином.

Они подошли к князю, поклонились и протянули к нему подносы.

— Добро пожаловать, дорогой гость! — пропели они.

Гостомыслу прием понравился. Он отломил небольшой кусок хлеба и съел его. Вино только немного пригубил. Вытерев губы, спросил:

— Давно ли это селение существует?

Глеб пожевал губами. Немного подумав, сказал:

— Мои прадеды здесь еще жили. Говорят, в этих местах жил сам чародей Волхов.

— А много по Ильменю ходит кораблей? — спросил Гостомысл.

— По Ильменю кораблей много ходит. К варягам и от варягов на юг. А вот в Волхов они почти не заходят. Заходят только те, что идут на север. Но таких мало, потому что торговый путь идет по западным рекам.

Гостомысл бросил торжествующий взгляд на Стоума:

— Вот видишь, как я и говорил, — именно в этих местах нам надо ставить новый город. А лучше, еще южнее.

— Ты прав, князь. Но в каком месте ставить город? — спросил Стоум.

— А ставьте прямо на острове. Рядом с этой деревней, — сказал Гостомысл.

Мужики насторожились. Понятно — жили тихо-мирно, никто их не трогал, и вдруг — город!

— А чем пропитание добываете? — спросил Стоум.

— Рыбу ловим, на море у нас свои тони. Добываем зверя, — сказал Глеб.

— А хлеб растите? — спросил Стоум.

— Растим, но мало, — сказал Глеб.

— Плотники среди вас есть? — спросил Горыня.

— Есть. И не только плотники, есть и кузнецы, — сказал Глеб.

— А кому дань даете? — спросил Гостомысл.

— Солеварам. Они себя русами называют. И главный город свой зовут Руссой, — сказал Глеб.

— Ну так радуйтесь, мужики, теперь будет у вас много работы. Разбогатеете, — сказал Стоум.

— Почему солевары называют себя русами? — спросил Гостомысл Стоума.

— Это давняя история, — ответил Стоум. — Давным-давно наши предки жили на юге между Черным и Средиземным морем. Но однажды два брата Словен и Рус вместе со своим племенем пошли искать новое отечество. Двигаясь на север, они дошли до озера, которое называлось Мойско. Из озера вытекала река Мутная.

— Почему — Мутная?

— Дойдем до Ильменя, поймешь, — сказал Стоум и продолжил: — Гадание предсказало братьям, что им следует остаться на жительство здесь. В честь дочери Словена озеро было переименовано в Илмерь, а реку Мутную назвали по имени сына Словена Волхова. Именем младшего сына Словена была названа река Волховец. Но здесь пути братьев разошлись. Рус со своей дружиной поселился на берегу Ильменя, где били соленые источники. А Словен дошел до Нево-озера, где и основал город, которому дал свое имя — Словенск. Отсюда и произошло имя нашего племени — словене. А солевары в память своего предка называются на особицу — русы. И знак их Сокол-рерик. Поэтому их князья любят имя — Рюрик. А князю словенскому они считают себя равными.

— Да — равными? — удивленно спросил Гостомысл. — Впрочем, дань они нам дают, а не мы им.

— Пока мы сильнее, так и будет, — сказал Стоум.

Гостомысл подумал, что отец не зря беспокоился, чтобы у него были наследники. Пока у словенских князей будут наследники по мужской линии, они будут старшими над славянскими племенами.

«А если не будет у меня сына?» — мелькнула в голове Гостомысла мысль, и ему показалось, что где-то вдалеке грозно проворчала, словно встревоженный в берлоге от зимней спячки медведь, далекая буря, грозящая разрушить поддерживаемое веками устройство славянского мира. Гостомысл вспомнил слова матери и подумал, что она была права в отношении Кюллюкки.

На месте строительства нового города остались Стоум, Горыня и небольшой отряд. Им предстояло к зиме построить стены и княжеский дворец.

А Гостомысл, определившись с местом для нового города, на следующее утро вышел в Ильмень-море.

Через полчаса, когда берега стали отступать, Сом объявил: