Рим рухнул, но христианство осталось.

Фанатичность проповедников христианства и агрессивность, с которой они навязывали свою веру, закономерно вызывало противодействие местного населения. Скандинавы со всевозможной жестокостью преследовали христиан и обращали их в рабство.

Христиане не забыли обид. Через сто лет только при обращении норвегов в христианство было убито сто тысяч человек.

И сейчас, используя удобный момент, христиане — рабы и слуги — принялись уничтожать, насиловать и грабить своих хозяев.

Пока Готлиб и Харальд разговаривали, из ворот выбежал дружинник и помахал вымпелом на конце копья.

— Это знак — в город можно входить, — сказал Готлиб и двинулся к городским воротам.

Рядом с ним шли самые близкие дружинники.

В битве они не участвовали, но сейчас наступал их час. Торжественно введя победителя в город, они тут же стали брать под охрану богатые дома.

За воротами Готлиб увидел множество тел горожан и воинов из его войска. Они лежали вперемешку. По оружию в руках горожан было заметно, что они отчаянно сопротивлялись до последнего.

Готлиб скользнул равнодушным взглядом по убитым и двинулся дальше по улице, ведущей в центр города. Дорогу ему показывал дружинник, давший знак, о том, что можно входить в город.

Ближе к центру стали попадаться женские и детские трупы. Из окон домов доносились крики и плач.

Внезапно недалеко послышался звон разбившегося стекла. Затем из окна на улицу выскочила почти голая женщина. Ее тело прикрывали какие-то лохмотья, правда, если приглядеться, недавно бывшие богатой одеждой.

За ней гнались двое мужчин. Увидев Готлиба, женщина подбежала к нему и упала, вцепившись в его стремя.

— Господин конунг, спасите меня! — закричала она в надежде на спасение.

Готлиб остановил коня.

Преследующие мужчины, тяжело дыша, встали перед ним. Эти люди не были похожи на воинов из войска Готлиба. Вместо оружия в их руках были медные кресты. Похоже, крестами они действовали, как оружием, потому что на зеленой поверхности металла виднелись следы крови.

— Это наша девка! — нагло крикнул один из мужчин.

— Это кто еще такие? — строго вскинул брови Готлиб.

— Мы христиане! — сказал мужчина.

— И что здесь происходит? — спросил Готлиб.

Женщина вскинула глаза, полные надежды и залитые слезами.

— Эти люди рабы моего отца. Когда они увидели, что наши мужчины ушли оборонять город, они напали на женщин и детей и стали их убивать и насиловать. Они всех убили. Только я сумела отбиться от них и выбежать на улицу.

Рабы-христиане тупо улыбались.

— Это наша добыча, — проговорил один из них.

Готлиб вынул меч и кончиком приподнял голову женщины, чтобы рассмотреть ее лицо. Несмотря на испытанные ей мучения, о чем говорили перекошенное страхом лицо и искусанные до крови губы, она была красива. Длинные черные волосы водопадом скрывали тело до самих бедер. Тугие острые груди женщина стыдливо прикрывала рукой.

— Красивая женщина, — сказал Готлиб, опуская меч.

Женщина, думая, что ее страдания окончились, испустила вздох облегчения.

Один из рабов вновь проговорил:

— Конунг, эта женщина наша добыча.

— Да, — сказал Готлиб, — все, что вы сумели удержать в своих руках, ваше. Ну, а что не сумели...

Он взмахнул мечом и молниеносным движением отрубил женщине голову.

Голова с изумленно моргающими глазами покатилась к ногам ее преследователей, которые глядели на окровавленную голову с неменьшим удивлением.

— Я возвращаю вам вашу добычу, — сказал Готлиб с язвительной улыбкой на губах.

— Но зачем нам дохлая баба? — сказал раб, отталкивая ногой голову женщины.

— Вы с ней не справились, когда она была живая, так попробуйте справиться с ней сейчас, — с насмешкой сказал Готлиб и двинулся дальше.

— Жаль бабу, — сказал один из рабов.

— Она варварка. Найдем себе других, — сказал другой раб, и они исчезли в узкой улочке среди домов.

Когда корабли дошли до устья Невы, к княжеской ладье подошел струг. Это был струг с разведывательным отрядом, который посылали в низовья Невы впереди войска. Подойдя вплотную к княжеской ладье, начальник разведывательного дозора сообщил, что обнаружил лагерь разбойников.

Гостомысл встрепенулся:

— Где они и сколько их?

Разумеется, Гостомысл не ожидал, что Готлиб сдастся без сопротивления, но в ходе преследования разбойников в нем сам собой разгорелся азарт охотника. Теперь он жаждал встречи с Готлибом, хотя бы для того, чтобы убедиться в своей силе.

Начальник отряда сказал:

— Лагерь пуст.

— Жаль, — разочарованно проговорил Гостомысл.

— Но зола под кострищами еще горячая, — сказал разведчик.

Медвежья лапа загорячился:

— Значит, разбойники ушли совсем недавно. Надо нагнать их, далеко они не могли уйти.

— Куда ушли? У моря четыре стороны, — сказал Гостомысл.

Медвежья лапа обратился к начальнику разведывательного отряда:

— Куда ушли разбойники, узнал?

Разведчик замялся:

— Так как же узнаешь? Места тут пустынные, ни единой человеческой души. А на воде след не остается.

— Значит, надо поискать лучше. Обойти острова, выйти в море, — сказал Медвежья лапа.

— На это надо время, — сказал разведчик.

Гостомысл промолчал.

Он подумал, что у Готлиба было три пути, по которым он мог уйти.

Первый — в Данию. Но в Дании ему делать нечего, — слабоват он сражаться с братом, — следовательно, он продолжит разбойничать.

Чтобы взять добычу, Готлиб мог идти на Бирку. Это почти на север. Мог он пойти и на Ророг.

Третьим путем был Западный океан, а там вдоль берегов до южной Европы.

Гостомысл подумал, что, таким образом, не зная планов Готлиба, за ним можно было гоняться до скончания веков. Это в планы Гостомысла не входило. Рассудком он понимал, что ему требовалось, как можно скорее восстановить порядок в своих землях.

Помолчав еще немного, Гостомысл обратился к Медвежьей лапе:

— Ну, так что, воевода, — и куда нам идти?

Медвежья лапа, вспомнив разговор Гостомысла с Лисьим хвостом, развел руками:

— А бес его знает, куда делся этот разбойник Готлиб! Искать его в море — все равно, что идти туда, не зная куда. А в это время в своем-то доме беспорядок.

— Получается так, — сказал Гостомысл. — Гоняясь за разбойником, мы вторгнемся в земли датского конунга, а то и Карла Франкского. А нужна ли нам война с ними?

— Нет, — проговорил Медвежья лапа, ловя мысль Го-стомысла, — их земель мы не ищем, у нас и своих хватает. А врагов у нас и так много: булгары, хазары, постоянно гадят ромеи. Не нужны нам войны с Годофридом и Карлом. Лучше бы завести с ними дружбу Тем более, что повод есть — Карл давно точит зубы на хазар. А у Годофрида на границах безобразничают дикие германцы. Им наша помощь, ой, как бы пригодилась.

— Да, — сказал Гостомысл, — но какова была цель нашего похода?

— Наказать морских разбойников, — сказал Медвежья лапа.

— И тем самым предупредить соседей на севере, что им не стоит зариться на наши земли. Готлиб побит, теперь все знают, что любой пришедший на нашу землю будет побит. Конечно, мы не убили самого Готлиба. Но общая цель похода нами достигнута, — сказал Гостомысл.

— Значит — пора домой, — сказал Ратиша.

— Ну, пора так пора, — сказал Гостомысл. — Разбивайте на острове лагерь, войско пусть отдыхает, а утром окончательно решим, что нам делать.

— Здесь хорошее место для лагеря. До города идти все пару дней. Да и вход в Нево-озеро под контролем. Городок бы здесь поставить, — сказал Медвежья лапа.

— А кто владеет этой землей? — спросил Гостомысл.

— Никто. Одна дикая чухна тут живет. Где-то недалеко тут был Великоград, который оставили после разорения разбойниками. Но вряд ли мы теперь даже следы его найдем, — сказал Медвежья лапа.