Робин Гуд спасает трех стрелков Двенадцать месяцев в году, Считай иль не считай. Но самый радостный в году Веселый месяц май. Вот едет, едет Робин Гуд По травам, по лугам И видит старую вдову При въезде в Ноттингам. – Что слышно, хозяйка, у вас в городке? – Старуху спросил Робин Гуд. – Я слышала, трое моих сыновей Пред казнью священника ждут. – Скажи мне, за что осудил их шериф? За что, за какую вину: Сожгли они церковь, убили попа, У мужа отбили жену? – Нет, сударь, они не виновны ни в чем. – За что же карает их суд? – За то, что они королевскую лань Убили с тобой, Робин Гуд. – Я помню тебя и твоих сыновей. Давно я пред ними в долгу. Клянусь головою, – сказал Робин Гуд, – Тебе я в беде помогу! Вот едет, едет Робин Гуд Дорогой в Ноттингам И видит: старый пилигрим Плетется по холмам. – Что слышно на свете, седой пилигрим? – Спросил старика Робин Гуд. – Трех братьев у нас в Ноттингамской тюрьме На смерть в эту ночь поведут. – Надень-ка одежду мою, пилигрим. Отдай-ка свое мне тряпье, А вот тебе сорок монет серебром – И пей за здоровье мое! – Богат твой наряд, – отвечал пилигрим, – Моя одежонка худа. Над старым в беде и над нищим в нужде Не смейся, сынок, никогда. – Бери, старичок, мой богатый наряд. Давай мне одежду свою, И двадцать тяжелых монет золотых Тебе я в придачу даю! Колпак пилигрима надел Робин Гуд, Не зная, где зад, где перед. – Клянусь головой, он слетит с головы, Чуть дело до дела дойдет! Штаны пилигрима надел Робин Гуд. Хорошие были штаны: Прорехи в коленях, прорехи с боков, Заплата пониже спины. Надел Робин Гуд башмаки старика И молвил: – Иных узнают По платью, а этого можно узнать, Увидев, во что он обут! Надел он дырявый, заплатанный плащ, И только осталось ему Клюкой подпереться да взять на плечо Набитую хлебом суму. Идет, хромая, Робин Гуд Дорогой в Ноттингам, И первым встретился ему Шериф надменный сам. – Спаси и помилуй, – сказал Робин Гуд. – На старости впал я в нужду. И если ты честно заплатишь за труд, К тебе в палачи я пойду! – Штаны и кафтан ты получишь, старик, Две пинты вина и харчи. Да пенсов тринадцать деньгами я дам За то, что пойдешь в палачи! Но вдруг повернулся кругом Робин Гуд И с камня на камень – скок. – Клянусь головою, – воскликнул шериф, – Ты бодрый еще старичок! – Я не был, шериф, никогда палачом, Ни разу не мылил петлю. И будь я в аду, коль на службу пойду К тебе, к твоему королю! Не так уж я беден, почтенный шериф. Взгляни-ка на этот мешок: Тут хлеба краюшка, баранья нога И маленький звонкий рожок. Рожок подарил мне мой друг Робин Гуд. Сейчас от него я иду. И если рожок приложу я к губам, Тебе протрубит он беду. – Труби, – засмеялся надменный шериф, – Пугай воробьев и синиц. Труби сколько хочешь, покуда глаза Не вылезут вон из глазниц! Протяжно в рожок затрубил Робин Гуд, И гулом ответил простор. И видит шериф: полтораста коней С окрестных спускаются гор. И снова в рожок затрубил Робин Гуд, Лицом повернувшись к лугам, И видит шериф: шестьдесят молодцов Несутся верхом в Ноттингам. – Что это за люди? – воскликнул шериф. – Мои! – отвечал Робин Гуд. – К тебе они в гости явились, шериф, И даром домой не уйдут. В ту ночь отворились ворота тюрьмы, На волю троих отпустив, И вместо охотников трех молодых Повешен один был шериф. Робин Гуд и золотая стрела
Шериф шептал: – Ужо погоди! – В ладонях шерифа зуд. – Сплету веревку тебе, бандит, Достану тебя, Робин Гуд. В Тауэр к трону едет шериф, И говорит: – Государь, Изгаляется голь, явить им изволь Властную вертикаль. – Вижу, Англии нужен король, Дела за шерифа решать. Представил отчет, а сам ни при чем, Если гуляет тать? Округу тряси, с любого спроси – Злодея я сам казню. Хитри, юли, хоть лес подпали, Устрой ворам западню. Шериф вернулся к себе в Ноттингем, Ногти изгрыз, нашел, Как мужикам поставить капкан – Просто и хорошо. Для укрепленья духовных скреп Закатим крестьянам пир. Хвалиться стрельбой повалят гурьбой – Простак обожает турнир! Приз – серебряная стрела, Из золота острие. И Робин Гуд будет тут как тут, Чтоб получить ее. До леса дошла о турнире весть, И Робин сказал: – Пойдем Выпить пивка, пострелять слегка, Заодно и стрелу возьмем. Бродяга лесной по имени Дейв Вмешался и дал совет: – Если однажды спрятался в тень, Не выходи на свет. Других уважь. Втемяшилась блажь – Подай золотую стрелу. И наплевать, что шерифова рать Ждет на каждом углу. – Я в Ноттингеме сластей не ищу, Золото не манок. Знаю, шериф зол и спесив, Подразним его разок. – Рискнем, – согласился Малютка Джон. – Но и родная мать Среди толпы и в разгар стрельбы Нас не должна узнать. А ну-ка, давай, плащи скидывай, В зеленом признают нас, А снимешь плащи – и ищи-свищи, Пяль понапрасну глаз. Я в белом буду, есть красный плащ, Тебе сойдет голубой, Не все ли равно, какое сукно, Когда рискнешь головой? Стрелки разбрелись по базарной толпе, Каждый сам по себе. Шериф целый час зря таращил глаз; Потом дал начало борьбе. Народ ворчал: – Видно, струсил Гуд Или не знал вестей, Он, видит бог, стать бы лучшим мог, Гордость округи всей. Шериф промолвил: – Духовных скреп В нашем краю не счесть. Но не удал был ваш идеал, Ему незнакома честь. |
