Хм-мм. Да. Что за игра?

Оказалось, Хасанчик притащил с собой настолку. Не знаю уж, как он втиснул эту большую коробку в свой ПИП.

— Эта игра, — сказал он, — научила меня любить деньги. Я всегда беру ее с собой.

Игра называлась «Монополия». Даже в космосе не получается от нее отвязаться.

В условиях невесомости «Монополия» идет полегче, чем дома на кухне. Главное, что она длится всего несколько минут. Если это дорожная «Монополия» с магнитиками — как у Хасанчика, — то с фишками проблем нет, они не разлетаются. С банкнотами тоже, надо только крепко держать их в руке и не отпускать. Проблема с игральными костями. Ты их бросаешь, а они, вместо того чтобы упасть, отскакивают от стен и кувыркаются, как кубики сахара в чашке чая. Смотришь и думаешь: сахар, что ли, попался генномодифицированный? Кувыркаются и кувыркаются.

Самсон Второй следил за их кувырканием, как завороженный, а потом сказал:

— Хорошо бы как-нибудь использовать энергию их вращения. — И, чтобы я не слишком расслаблялся, добавил: — Интересно, как доктор Дракс добилась такого эффекта? Прямо полное ощущение невесомости. Так и правда можно поверить, будто мы в космосе.

Мы прилепили к одному из сидений несколько полосок скотча клейкой стороной наружу и пытались бросать кости на скотч, но кости не хотели приклеиваться. Пока все спорили, что там выпало, шестерка или не шестерка, я заметил, что Макс опять крадется к люку командного модуля.

— А давайте в «камень-ножницы-бумагу»? — крикнул я.

В «камень-ножницы-бумагу» никто из них — кроме Флориды — раньше не играл. Интерес держался примерно двадцать минут, из них первые десять все обсуждали, ПОЧЕМУ бумага побеждает камень и что будет, если все-таки попытаться разрезать камень ножницами. В одном из раундов мы играли вдвоем с Максом, причем я был «ножницы», а он «динамит». А в следующем раунде он был «бумага», а я опять «ножницы». Ножницы выиграли.

Макс сказал:

— Но ведь прошлый раз я взорвал ваши ножницы своим динамитом! Откуда у вас опять взялись ножницы? Я же их взорвал, уничтожил.

— Ты уничтожил их не навсегда, а только до следующего раунда.

Такой уровень абстрагирования оказался Максу явно не по плечу. Он тут же вспыхнул и раскричался:

— Бред какой-то! Один из двоих должен быть уничтожен, иначе получится, что победителя нет. А победитель есть, и раз он есть, он ДОЛЖЕН кого-то УНИЧТОЖИТЬ!

Когда он это так прокричал — ДОЛЖЕН УНИЧТОЖИТЬ! — я чуть не запаниковал.

Но все-таки быстро нашелся и предложил:

— А в прятки?

Поиграть в прятки в невесомости — идея, может, и неплохая, но лучше бы я ее не высказывал. Прятки в невесомости нас всех едва не доконали. В смысле, не уничтожили.

Мне выпало водить. Пока все прятались, я сидел перед окном с Луной и громко считал до сорока, потом крикнул:

— Я иду искать!

Что Самсон Второй спрятался под дальним сиденьем, я догадался сразу — по стуку. Сиденье, в принципе, неплохое укрытие, но из-за невесомости он все время всплывал и стукался об него головой. Я его засалил, и мы вместе пошли искать остальных.

Потом мне показалось, что кто-то за мной следит. Когда я поднял глаза, Макс висел под самым потолком, смотрел на нас сверху вниз и надеялся, что мы его не заметим. Я решил: ладно, пускай висит. Хочет быть победителем — окей, раз ему это так позарез нужно.

И двинул дальше. В передней части «Одуванчика» все было как на втором этаже автобуса, на котором я езжу в школу. Только между первым сиденьем (куда я всегда сажусь) и лобовым стеклом было подозрительно много места. И желобок в полу, как на отъезжающей панели. Я потянул за желобок, панель отъехала, и — снизу на меня смотрела Флорида с довольной-предовольной улыбкой:

— Ну, как тебе мое укрытие?

Мы с Самсоном Вторым спустились вниз. Так вот где у «Одуванчика» водительская кабина! И тут тоже все было как в автобусе — нормальное водительское сиденье, перед ним нормальный руль, даже два зеркала заднего вида по бокам, можно разглядывать солнечные паруса. Впереди, правда, из-за командного модуля мало что видно. Но зато еще больше похоже на обычный автобус — как будто мы застряли в пробке и перед нами торчит грузовик. А что, пожалуй, можно попробовать сесть за руль. Я посмотрел на Флориду, она мне кивнула. Прямо читает мысли.

— Правда, водитель из тебя не очень, — заметила она.

— Да, но здесь должно быть проще. Не такое интенсивное движение.

— Так себе кабинка, — оглядевшись, сказал Самсон Второй. — Ни капельки не похоже на космический корабль. Сляпали что-то из деталей старого автобуса, вот и все.

Я сел за руль.

— Эй, поосторожнее! — предупредила Флорида. — Инструкции же нет. А мы не знаем, где тут что, — она взмахнула рукой в сторону приборной доски. — Еще нажмешь какую-нибудь кнопку катапультирования.

Я посмотрел наверх. Над приборной доской находилась откидная солнцезащитная шторка — как в папиной машине. За этой шторкой у папы натянута резинка, под которой он держит инструкцию с описанием, атлас автомобильных дорог и страховой полис. Я заглянул за шторку. Атлас Луны, страховые полисы и — инструкция с описанием!

Ага, раздел устранения неисправностей, «Начало работы», схема приборной доски с расшифровкой всех…

Стоп! Мне вдруг стало страшно. Нарисованные кнопки нацелились на меня со схемы, как копья Гильдии Смерти. Кнопки! Та кнопка! Макс с Хасаном за это время уже сто раз могли добраться и до зеленой кнопки, и до шлюза — может, в эту самую секунду они как раз выбирают самый ужасный и мучительный конец для всех нас.

Оттолкнувшись, я, как Супермен, взвился с водительского сиденья, стукнулся головой о потолок фургончика, сделал сальто в воздухе и, извиваясь, нырнул в верхний люк ровно в тот момент, когда Макс протягивал руку к зеленой кнопке.

Понятия не имею, как я успел так быстро проскочить все расстояние до МФИ, но успел. И оказался между Максом и кнопкой даже раньше, чем сообразил, зачем я тут. Пока мы с ним боролись, то и дело налетая на какие-то трубки, спальники, рукоятки и циферблаты, появилась Флорида.

Она зависла перед панелью, закрывая собой злополучную кнопку, и крикнула:

— Хасан победил! Правда, пап?

Макс ее услышал.

— Победил… Хасан?

Я сказал:

— Ну, я же его не вижу — а ты? Всех нашли, а его нет. Значит, он победитель.

Послышалось глухое недовольное урчание, исходившее, кажется, откуда-то изнутри Макса. Если бы он сейчас задрал голову и завыл по-волчьи, я бы не удивился.

— Хотя, конечно, — сказал я, — если ты его сейчас отыщешь — тогда ты победитель.

Макс тут же улетучился. Я велел Флориде караулить кнопку, а сам, вместе с Максом и Самсоном Вторым, отправился искать Хасана.

Только мы не смогли его найти.

Ни в командном модуле. Ни в «Одуванчике». Ни в кабине управления.

Хасан исчез.

В космосе.

— Его нет на ракете. Следовательно, он покинул ракету — так говорит логика.

— Самсон Второй, ты все время нам пересказываешь, что говорит твоя логика. Может, Логика — это твой воображаемый друг? Давай лучше ты сам, а не Логика, что-нибудь нам скажешь.

— Говорю: он покинул ракету.

— Логика говорит, что этого никак не может быть. Потому что мы в космосе.

— Логика говорит, что, если кто-то покинул ракету — а Хасан ее покинул, — значит, мы не в космосе.

Следовательно, это не космическая ракета, а обычный имитатор.

Мы еще раз все обыскали. Не нашли.

— Я смотрела одну передачу, — сказала Флорида, — и там было так: все думали, что они в космосе, а оказалось — то ли в Эссексе, то ли в Сассексе.

— Я тоже ее смотрел, — сказал я.

— Вот именно, — сказал Самсон Второй. — А как вам космическая программа «Аполлон» — помните, как они всех убедили, что якобы были на Луне?