И тогда я решил, что должен немедленно вытащить Флориду из жилого модуля и доставить ее домой — как угодно, любой ценой. Надо будет — пойдем с ней в Бутл пешком.

Хотя, конечно, на самолете было бы удобнее. Я переступал через рельсы для транспортировки ракеты, шагал по мостику над газоводом — ямой для отведения ракетных газов — и репетировал речь. Надо постараться убедить доктора Дракс, что всем будет только лучше, если она оплатит нам с Флоридой билеты на самолет. Но, когда я уже подходил к их домику, до меня начали доноситься странные звуки. Сначала визг и скрежет: резко затормозив, у крыльца остановилась дракскомовская машина для персонала. Потом крики и шум: доктор Дракс очень громко что-то кричала, мистер Ксанаду так же громко кричал что-то ей в ответ и при этом закидывал в багажник свои вещи.

Когда машина с мистером Ксанаду отъехала, доктор Дракс направилась обратно в жилой модуль, но, увидев меня, остановилась.

— Мистер Дигби! — воскликнула она. — Как вы узнали? Ах да, видимо, догадались. Конечно. Я и сама должна была догадаться.

Я ничего не понял.

— Мистер Ксанаду меня предал, — сказала доктор Дракс.

Оказалось, что, когда Эдди Ксанаду радостно фотографировался на фоне «Пенультимы», он делал это вовсе не ради детей и их счастливых улыбок. Ему нужны были фотографии имитатора и панелей управления. Он переслал их в Шанхай, в известную компанию по производству игрушек, и попросил изготовить точную копию имитатора — полноразмерную работающую модель. Для Хасанчика.

Но ему не повезло, потому что шанхайская компания тоже, как выяснилось, принадлежала доктору Дракс.

— Естественно, они мне все рассказали. Он даже предлагал им изготовить куклы по вашим фотографиям — куклы вас всех! И продавать их. Он назвал их «астродетками» — это же надо было додуматься! И откуда у людей берутся такие идеи? К счастью, он не успел никому навредить. Только самому себе. Разумеется, он уже не летит с детьми в космос в качестве ответственного родителя. Эта честь переходит к папе, занявшему второе место. То есть к вам, мистер Дигби.

— А?..

— Да, понимаю, нужна минута-другая, чтобы осознать такую новость.

Мне понадобилось гораздо больше минуты-другой. И все равно я ничего не осознал.

— Мистер Дигби! — позвала она.

— Вы хотите сказать, что я могу лететь в космос?

Я оглянулся. Башня Беспредельности высилась в отдалении. Нас с ней ничто не разделяло. Она заполняла собой все небо. И я стоял в ее тени.

— Вы ведь знаете, что тут написано? — Доктор Дракс указывала на огромные китайские иероглифы на боку Башни.

— Нет.

— Это слоган Парка Беспредельности: «Мир — мой аттракцион».

— Но…

— Да, это ваши слова. Вы сказали их тогда по телефону. Потому я и выбрала вас. Потому что вы вместили в одну фразу все, что я пытаюсь донести до людей. И, кстати, мистер Дигби, я всегда знала, что именно вы полетите в космос. Вы напоминаете мне моего отца. В вас, как и в нем, есть что-то особенное. Что-то очень детское.

Я слышал, как в жилом модуле остальные дети разговаривают и смеются. Я чувствовал спиной прохладную тень ракеты. Изменится ли что-нибудь, если я буду с ними вместе? Может ли моя дочь лететь в космос, если я полечу с ней? Мне надо только произнести «спасибо» — и я уже член экипажа.

Я глубоко вздохнул и сказал:

— Доктор Дракс, я понимаю, что вы считаете меня взрослым ответственным человеком, но это не так. Я просто мальчик, ребенок. Я, конечно, великоват для ребенка. И волосат. Но это ничего не меняет. Я ребенок.

И сразу, в ту же секунду, мне стало легче. Будто мне удалось каким-то образом скинуть с себя гравитацию и взлететь. Ну вот. Все позади. Больше никакого притворства. И никакой ответственности. И, честно, мне было совершенно все равно, что скажет мне сейчас доктор Дракс.

Она с улыбкой дотронулась до моей руки.

— Вот как раз об этом я только что говорила. Вы умеете почувствовать себя ребенком. Вы как Эйнштейн: он тоже говорил, что всю жизнь мыслил как ребенок. И только поэтому смог совершить все свои гениальные открытия…

— Нет, вы неправильно меня поняли. Я не чувствую себя ребенком. Я и есть ребенок.

— Прекрасно. Именно то, что нужно. Тому, кто ощущает себя взрослым, нечего делать в нашем проекте. Некоторым людям кажется, что они уже все познали…

— Мне — нет. Я еще даже не закончил среднюю школу. Только начал.

— Вот! И я чувствую то же самое. Вселенная так огромна. Мы успели разглядеть лишь мельчайшие ее фрагменты. Я всегда, всегда отдаю предпочтение тому, кто знает, что он ничего не знает, а не тому, кто думает, что он знает все.

— Но…

— Мистер Дигби, позаботьтесь, пожалуйста, о Хасанчике, хорошо? Ему сейчас трудно. Он, во-первых, разочарован тем, что его папа с ним все-таки не летит. А во-вторых, я ведь подаю иск против мистера Ксанаду и намерена отсудить все, что у него есть, до последнего пенни.

— Правда?

— Разумеется. И я постараюсь, чтобы он сел в тюрьму надолго.

— Понятно. Так о чем еще мы хотели поговорить? — Я решил, что, пожалуй, сейчас не самый лучший момент объяснять ей, что все это время я водил ее за нос, а теперь вдобавок убедил доверить мне, мальчику двенадцати лет с хвостиком, ракету стоимостью в один миллиард долларов.

— Кстати, — сказала она, — может, вы подпишете еще одну бумагу, пока вы здесь? Тут написано, что вы разрешаете мне использовать вашу замечательную фразу «Мир — мой аттракцион» в рекламных и иных целях без каких-либо ограничений. В общем, стандартное разрешение на публикацию. Вот тут, пожалуйста. Спасибо. Мне остается только пожелать вам приятного полета.

Открывая дверь в жилой модуль, доктор Дракс говорила о том, как это прекрасно, что я все-таки увижу свою дочь — в такой день. Какой «такой», я, честно, не совсем понял. Но когда мы вошли, оказалось, что весь дом завален надувными шарами и подарочными обертками.

— Привет, папочка! — крикнула мне Флорида. — Где мой подарок?

— Какой подарок? — спросил я.

С сияющей улыбкой она обернулась к остальным.

— Это он нарочно меня дразнит! Вы не думайте, он никогда не забывает про мой день рождения.

У Флориды день рождения? Откуда я мог знать? И откуда остальные узнали?

— Доктор Дракс всем сказала. А сама она узнала из анкеты. Смотри, что мне подарил мистер Ксанаду!

Она показала мне куклу, вроде Барби. Только это была не Барби, а Флорида — в синем, как у Синего Рейнджера, скафандре. И правда вылитая Флорида, только очень маленькая, будто ее уменьшил какой-то суперзлобный маг. Даже говорящая — если ее несильно сжать, пищит: «Что такое невесомость? Мы что, будем терять вес?»

— Круто, правда? — рассмеялась Флорида.

Конечно круто, подумал я. Такая крутая «астродетка».

— А вы что ей подарите, мистер Дигби? — спросил Хасан Ксанаду. — Флорида сказала, что однажды вы подарили ей пони.

— Да?..

— А для гостей вы всегда устраиваете всякие игры и показываете фокусы, — добавил Самсон Второй. — Покажете нам тоже какие-нибудь фокусы? Они мне интересны с психологической точки зрения.

— Может быть, позже. Сначала я хочу подарить Флориде подарок. Только, чур, без свидетелей.

И мы с Флоридой пошли на кухню.

— Почему ты мне не сказала, что у тебя день рождения?

— Ты же мой папа! Сам должен знать.

— Послушай, ты прекрасно знаешь, что я тебе НЕ ПАПА, просто делаю вид.

— Эй, ты хочешь сказать, что пришел без подарка?

— Почему без подарка? У меня есть для тебя сюрприз: я собираюсь спасти твою жизнь.

И я все ей рассказал — и про то, какая у нас, оказывается, страшно секретная миссия, и про Шэньцзянь, которая заболела корью.

— Кен Мэттингли, — пробормотала Флорида.