Алит подал Ашниели руку, и они сошли по невысокой лесенке с помоста; внизу их окружила напирающая толпа. Все спешили поздравить молодую пару, обнять и поцеловать их. Слуги подняли боковые пологи павильона, нежный летний ветерок далеко разнес ароматический дым и закружил в воздухе лепестки цветов.

Алит проснулся мгновенно. Он не знал, что его разбудило, но спустя миг до него донесся шум из главной части особняка. Через незавешенное окно свободно лились лучи вечернего солнца — последний знак протеста против быстро приближающегося сезона холодов. Алит не помнил, как заснул, хотя на столике рядом с кроватью лежал открытый толстый том Аналдириса из Сафери, повествующий о воинской поэзии Элинуриса Принимающего.

Алит поборол оставшуюся после нежданного сна вялость, заставил себя встать с кровати и разгладил одежду. Он услышал, как отец зовет его по имени. Юный князь открыл дверь и обнаружил в коридоре пару спешащих куда-то слуг с фонарями в руках.

— Что случилось? — требовательно спросил Алит, ухватив за руку пробегающего мимо Циротира.

— По дороге приближается отряд солдат, ваше высочество, — ответил слуга. — Ваш отец ждет вас во дворе.

Алит замешкался: он не мог решить, брать ли с собой лук. В конце концов он оставил его в комнате; двадцать лет мира развеяли атмосферу подозрительности, что висела когда-то над особняком. Скорее всего, солдаты — это лишь почетная гвардия какого-то важного гостя. Алит схватил из сундука у изножия кровати плащ и выскочил через холл в сад.

Там стоял Эотлир с несколькими слугами. Эолоран был в отъезде, он отправился подписывать договор с одним из благородных домов, а Майет навещала Ашниель в особняке дома Моранин — женщины обеих семей готовились к свадьбе. Отец приподнял брови и посмотрел на сына.

— Мне ничего не сообщали о важном госте, — сказал Эотлир.

Алит заметил, что у отца за поясом висит короткий меч. Видимо, память у Эотлира оказалась долгая, и он не желал забывать прошлые беды.

По мощеной дороге застучали копыта, перед воротами остановился отряд всадников. Алит разглядел колонну из нескольких дюжин рыцарей с черными флажками на серебряных пиках. Их командир спешился и быстро подошел к той половине ворот, где стоял Геритон. Они обменялись короткими фразами, Геритон поклонился и с пригласительным жестом повернулся к особняку.

Рыцарь уверенно зашагал по вымощенной дорожке. Его покрытый черной эмалью доспех переливался масляным блеском, а сзади развевался черный плащ. Когда он подошел поближе и снял шлем, Алит расслабился: перед ними стоял Еасир, капитан Малекита и командир армии Нагарита. Эотлир тоже перестал волноваться и сделал шаг навстречу офицеру.

— Надо было предупредить о приезде, мы бы встретили тебя более подобающим образом, — с улыбкой произнес Эотлир и протянул руку.

Лицо Еасира не отражало радости от встречи, и он быстро встряхнул протянутую руку.

— Прошу прощения, — сказал капитан, и его взгляд заметался между Эотлиром и Алитом. — Я принес плохие новости.

— Проходи в дом, и мы выслушаем тебя, — предложил Эотлир. — Твои солдаты могут разбить лагерь рядом с особняком.

— Боюсь, что вашего гостеприимства поубавится, когда вы услышите, зачем я приехал, — неловко ответил Еасир. — Я здесь для того, чтобы поместить вас под домашний арест по приказу князя Малекита, правителя Нагарита.

— Что? — прорычал Алит и сделал шаг вперед, но его остановила вытянутая рука отца.

— Объясни, — потребовал Эотлир и заставил сына отступить назад. — Малекит считает дом Анар одним из своих союзников, даже друзей. Что заставило его издать приказ об аресте?

Лицо Еасира исказилось болезненной гримасой, и он бросил тоскливый взгляд на своих рыцарей.

— Я заверяю вас, что князь Малекит не имеет дурных намерений против дома Анар, — выдавил капитан. — Если приглашение еще в силе, я бы с радостью воспользовался гостеприимством вашего особняка.

Алит уже собирался сказать Еасиру, что тот не заслуживает теплого приема, но Эотлир поймал его взгляд и покачал головой.

— Конечно, — кивнул Эотлир. — Твои рыцари могут разместить лошадей в стойлах и расположиться в крыле для слуг. Геритон!

Канцлер заспешил по дорожке, бросая через плечо опасливые взгляды на страшных рыцарей за воротами.

— Окажи прибывшим подобающее гостеприимство, — приказал Эотлир. — Сообщи на кухню и приготовь все свободные постели. Командир Еасир остановится в главной части дома.

— Конечно, князь, — с поклоном ответил Геритон. Он немного замешкался, но продолжил: — А как долго гости пробудут у нас?

Эотлир посмотрел на Еасира, и тот вздохнул.

— Боюсь, что до зимы, — признался он, избегая встречаться с князем глазами.

— Мне кажется, или в этом году холодает очень быстро? — процедил Алит и плотнее завернулся в плащ. — А может, меня пробирает дрожь по другой причине?

Он зашагал к дому, но окрик отца заставил его остановиться и повернуться.

— Жди в моих покоях, — приказал Эотлир. — Когда гости разместятся, мы присоединимся к тебе.

Алит молча развернулся и ушел; в голове металось множество путаных мыслей.

Если Алит исходил злостью, то Эотлир являл собой образец терпения и понимания. Они с Еасиром сидели на балконе в покоях князя-отца, откуда открывался вид на острые вершины гор, вздымающиеся за ухоженными садами. Старшие присели на кушетки, между которыми стоял низкий столик с графином вина и бокалами. Пока никто из них не прикоснулся к напитку. Алит стоял у балюстрады и оглядывал Кольцевые горы; его ладони яростно сжимали перила.

— Я понимаю, что для вас все крайне неожиданно, — говорил Еасир. — Не сомневаюсь, что это какой-то заговор, чтобы обесчестить и уронить в глазах наггароттов дом Анар. Мы вскоре сумеем все разъяснить.

— Кто обвинил анарцев в том, что мы поклоняемся культам? — спросил Эотлир. — Какие доказательства они предъявили?

— Не могу сказать, потому что не знаю. Князь Малекит поклялся перед Королем-Фениксом покончить с культами, и даже его мать сейчас находится в заточении из-за данной клятвы. Против анарцев были выдвинуты обвинения, и честь обязывает его поступить с ними так же, как с остальными. Вы же понимаете, что если он проявит излишнюю благосклонность, его мнение будут считать предвзятым, и правление потеряет твердую опору?

Эотлир нехотя согласился с логикой капитана и кивнул.

— Это целенаправленная атака на дом Анар, — прорычал Алит, все еще глядя на горы. Затем повернулся и наградил Еасира гневным взглядом. — Очевидно, что за ней стоят фанатики. Они готовы обвинить нас, чтобы отвлечь внимание князя от себя. Им выгодно поссорить тех, кто занимается уничтожением культов. Обвинение выдвинул предатель, и он явно служит другому господину, а не Малекиту.

— Хотя я не знаю имени обвинителя, князь Малекит заверил меня, что его допрашивают не менее строго, чем вашу семью.

— Что мы можем сделать, чтобы скорее избавиться от подозрений? — спросил Эотлир.

Алит снова отвернулся.

— Мне необходимо провести тщательный осмотр особняка и окрестностей, — ответил Еасир. — Мы с вами знаем, что я не найду ничего подозрительного, но необходимо продемонстрировать это двору и князю. Без каких-либо доказательств обвинение будет признано беспочвенным и забыто, подобно другим, сделанным после возвращения Малекита и развала культов. Сейчас многие пытаются уладить старые счеты при помощи ложных доносов.

— Я не могу дать разрешение на обыск, — сказал Эотлир и поднял руку, чтобы остановить протесты Еасира. — Анарским княжеством по-прежнему правит мой отец, и вам придется подождать его возвращения.

— Понимаю. И благодарю за то, что вошли в трудное положение, в котором я сейчас оказался.

— Геритон проводит тебя в твои комнаты, и позже мы ждем тебя за ужином. — С этими словами Эотлир поднялся.

— Я пойду на охоту, — пробормотал Алит, скользнул мимо Еасира и вышел из покоев отца.