Осознав, что делает маг, демон отвернулся от человека. Он бросился на Теклиса, в прыжке изменяя свою форму. Демон стал более крупным и ещё более уродливым существом с чешуйчатой рептилоидной шкурой и огромными челюстями, полными иглоподобных зубов. Теклис тут же выхватил меч, но прежде чем он успел что — либо предпринять, вперёд метнулся массивный топор. С щелчком расправились крылья демона, в последний момент уводя его назад из под удара. Тем не менее, несмотря на головокружительную скорость демона, гном умудрился его зацепить. Там, куда угодил топор, плоть демона почернела, словно от огня. Глаза демона расширились, выражая злобу и ненависть. Ярость и страх отразились на его лице. Раскрыв пасть, он издал долгий протяжный вой, словно волк, призывающий стаю на помощь. Издалека донёсся ответный вой, и Теклис почувствовал давление демонов на выставленные им защитные чары. Эти заклинания были предназначены не для сдерживания демонов, а лишь для их замедления и причинения боли. Удостоверившись, что даже в этом странном мире заклинания отлично выполняли своё назначение, маг испытал чувство удовлетворения.
Чего нельзя было сказать о демоне.
— Скоро мы пожрём ваши души, — произнёс тот, хоть и без особой уверенности в голосе.
— Мне уже наскучила эта бесконечная похвальба, — заявил гном. — Пора тебе сдохнуть.
Теклис заметил, что внешнее окружение изменилось. Осыпающиеся выщербленные стены теперь были сложены из хорошо обработанного камня. Они даже несли на себе следы изящной эльфийской отделки. Маг предположил, что присутствие гнома и его самого оказывало невольное воздействие на этот пузырь реальности. Что было вполне ожидаемо для столь податливой материи.
Демон поглядел на гнома, а затем на топор. Оценивая противника и собственные силы, демон явно решил, что их недостаточно. Он стремительно развернулся и ринулся к человеку, намереваясь убить его, но не дать освободить. Теклис не мог это допустить. Он направил в демона разряд энергии. Этого оказалось недостаточно для уничтожения твари, но хватило, чтобы причинить ей внушительную боль. Воспользовавшись молнией в качестве кнута, маг отбросил демона от его жертвы. Тот, завывая, скрылся в каменных проходах.
— Он вернётся, — произнёс Теклис. — И прихватит с собой друзей.
— Меня это не волнует, — заявил гном, подходя к человеку.
Сверкнул топор. Цепи порвались, и человек резко наклонился вперёд, но пришёл в себя и смог удержаться от падения. Мгновение спустя он опустился вниз и поднял свой меч. Как только в его кулаке оказался меч, человек поднялся, распрямился и выглядел готовым к действию.
— Благодарю за спасение, — произнёс он. — Ты нашёл союзника, или это ещё один демон из этого мерзкого места?
— Куда хуже, человечий отпрыск, — ответил Готрек Гурниссон. — Это эльф.
Теклис проигнорировал насмешку: ему было чем заняться. Приближались демоны, проникая в этот пузырь реальности в поисках жертв. Их численность была внушительной, и маг сомневался, что даже ему и гному удастся устоять перед всеми сразу, по крайней мере, в этом месте. К тому же демоны применяли новую стратегию. Вместо того чтобы мучительно пробиваться через его чары, они спускали пузырь реальности, проколов его с двух сторон и позволив магическим энергиям поступать внутрь и размывать искусно сплетённое заклинание Теклиса подобно приливу, накатывающемуся на детский песчаный замок.
— Эльф вы или демон, примите мою признательность, сударь, — произнёс человек.
Они представились друг другу.
— Не стоит благодарности, однако сейчас нам нужно уходить, — сказал Теклис.
Гном уставился на него. У Теклиса возникло ощущение, что, принимая во внимание основное призвание истребителей, не самым мудрым поступком будет сообщить гному о превосходящих силах противника, готового накинуться на них. Он решил сообщить не столь значимую, но не менее тревожащую причину.
— Этот пузырь реальности вот — вот разрушится, и его захлестнёт волна неудержимой магической энергии. Я сомневаюсь, что к такой гибели ты стремишься, Истребитель. Это будет бессмысленная смерть.
Гном кивнул. Теклис снова собрал вокруг себя магические энергии, укрыв ими себя, гнома и человека. Секундой позже пузырь лопнул. Маг ощутил вал магической энергии, обрушивающийся на его изысканно сплетённые заклинания. Спустя мгновение стены засияли и исчезли, а они снова оказались в колышущемся море магической энергии. Это было не самое лучшее место для сражения с демонами. Это родная стихия демонов, и их чувства гораздо больше приспособлены к подобному месту, чем чувства любых смертных существ, включая Теклиса. Он было подумал, что сможет воздействовать своей волей на пузырь реальности и создать место, более подходящее ему и его спутникам, однако решил, что в итоге подобная стратегия не принесёт пользы. Ему придётся защищать этот пузырь от совместных усилий демонов, направленных на его прорыв, и в массе своей те могут оказаться сильнее, по крайней мере, здесь и сейчас. В настоящее время им необходимо, прежде всего, выбраться отсюда, и есть только один способ это сделать.
Он позволил защищающей их сфере заклинаний свободно плыть по течению. Та понеслась вперёд, словно надутый винный бурдюк, брошенный в ручей. Теклис укрепил стенки сферы наиболее мощными и болезненными защитными чарами, спрессовав те как можно плотнее. Силой своей воли он заставил сферу двигаться быстрее в потоке энергии в нужном направлении. Поначалу они неслись вперёд с увеличивающейся скоростью, и Теклис было подумал, что им удастся оторваться от преследующей их орды демонов, но те бросились в погоню, словно учуявшие кровь акулы.
Теклис чувствовал, что демоны настигают. Руны на топоре гнома разгорались ярче. Лицо человека выглядело напряжённым, что вряд ли было удивительно, принимая во внимание обстоятельства его спасения. Скоро все они могут оказаться в подобном положении, если Теклис не найдёт выхода отсюда. Или они могут разбиться насмерть, а их души станут добычей демонов.
Феликс смотрел сквозь стенки необычной колышущейся чародейской сферы, внутри которой они находились, и гадал, насколько реально всё видимое им. Опыт столкновения с демоном оставил ему сомнения в собственных чувствах. Действительно ли Готрек и этот эльф появились и спасли его, или всё это навеяно адским отродьем и представляет собой некий вид утончённой пытки? Что если в любой момент он снова окажется в том зловонном подземелье, в когтях того кошмарного существа? От самой этой мысли сердце его забилось быстрее, а ладони вспотели. На мгновение у него возникло чувство, что сия ужасающая перспектива может повредить его рассудок. Он ощущал себя балансирующим на краю глубокой пропасти. Что если в действительности он уже мёртв и находится в некой разновидности ада?
Медленно, по шагу за раз, он отступал от края. Если это ад, то уж очень специфический, и Феликс сомневался, что даже воображение демона простирается настолько далеко, чтобы представить Готрека в компании эльфа. Слишком уж призрачна вероятность подобного события. Чтобы отвлечься от невесёлых дум, Феликс сконцентрировал внимание на своих спутниках. Истребитель выглядел глубоко несчастным. Он бросал сердитые взгляды на эльфа, а затем на Феликса, и что — то бормотал на языке гномов. Феликс недоумевал, чем он заслужил подобные взгляды, но затем до него понемногу дошло, что эльф — это волшебник, и Готреку пришлось заключить с ним какой — то договор ради освобождения Феликса. Он мог легко себе представить, что подобный долг чести — это не тот вид обязательства, которым хотел бы оказаться связанным гном.
Но кто этот незнакомец, и откуда он появился? Вряд ли он просто бродил по этим странным межпространственным путям. Феликс пристально оглядел эльфа. Ранее ему никогда не представлялась возможность рассмотреть эльфа на таком близком расстоянии, хотя в юности он видел нескольких на улицах Альтдорфа.
Теклис был выше человека и значительно стройнее. Более того, выглядел он каким — то хилым, даже в сравнении с теми эльфами, которых Феликсу доводилось видеть ранее. Он был очень тощим, тело его казалось почти прозрачным. Руки были длинными, с очень тонкими и изящными пальцами. Лицо было узким, и на нём не было заметно следов физического недуга, от которого мог бы страдать эльф. Такое лицо, изменённое столетиями боли, могло бы принадлежать падшему богу. Миндалевидные глаза были ясными, холодными и безжалостными. Узкие губы изогнуты в злобной усмешке. Если все эльфы выглядят так, то Феликс мог понять, почему гномы так настроены против них. Казалось, что эльф с постоянным презрением глядит на мир, всё оценивая по высоким стандартам собственной расы и находя в итоге недостойным.
