Невероятным усилием воли он поборол жажду крови. Сейчас он не мог позволить себе потерять контроль. Девушка начала подниматься. Если она сотрёт границу пентаграммы, внутрь бесконтрольно хлынет чёрная магия. Что хуже, войти смогут и какие — нибудь привлечённые ею демонические сущности. Адольфус не был уверен, что даже в его силах одержать победу над подобными существами, по крайней мере, пока Глаз не будет настроен.

Продолжая напевать, он перешагнул через девушку и схватил её за горло. Не обращая внимания на слабые удары её рук и ног, он с лёгкостью поднял девушку вверх одной рукой. Он поднимал девушку, пока их глаза не оказались на одном уровне, а затем пригвоздил её взглядом, словно ударом молота. Зрачки девушки расширились, рот расслабился и издал слабый стон, а тело обвисло в его захвате. Он снова легко опустил её на осквернённый алтарь.

По потоку чёрной магии пошла зыбь, принимающая очертания злобных существ. Ритуал начал привлекать демонические сущности: огромные собаки с большими кожаными гребнями на шеях дрались с когтистыми человекоподобными; чудовищно толстые, покрытые гнойниками создания боролись на полу со странными дисками, края которых были усажены глазами. Они сражались за небольшие доли энергии, которую Кригер черпал из тёмных глубин под замком. Этого было достаточно, чтобы они смогли обрести форму. Теперь даже глаза смертной девушки были способны различать их в колеблющихся в темноте тенях. В груди Адольфуса выл зверь, отчаянно стремясь в битву, хотя та могла, вероятнее всего, окончиться его гибелью.

Ему нужно ускорить процесс. Если он не использует накопленную энергию до того, как существа полностью материализуются, может произойти нечто ужасное. Тёмная магическая энергия хлынула внутрь через точечный разрыв, который он оставил на северном луче пентаграммы, указывающем на Пустоши Хаоса. Кригер продолжал распевать слова ритуала, теперь уже на древнем языке Неехары. Его мысли неуклонно приходили в нужное для завершения заклинания состояние. Поток слов не прекратился, даже когда злобные сущности окружили края пентаграммы, привлечённые к ней находившимися внутри душами.

Адольфус подавил приступ паники. Он не лучший из волшебников. Существовали чародеи, способные достичь ожидаемых им результатов без ритуалов и дополнительной энергии, которую ему потребовалось почерпнуть у древнего зла, находящегося под замком. Возможно, он совершил ошибку, попытавшись совершить нечто, лежащее за пределами его возможностей. Возможно, это конец.

Нет! Он не позволит этому произойти. Кригер взял волю в кулак и продолжил произносить давно заученные фразы. Изящными ритуальными движениями он водил ножом, поочерёдно указывая им в направлении каждой из вершин звезды, а затем высоко занёс нож над девушкой и вонзил его в её сердце.

Та издала единственный отчаянный вопль, пока душа покидала её тело, а кровь заливала алтарь. В этот самый момент Адольфус ощутил тёмную жажду внутри. Зверь хотел полакомиться той кровью. Кригер подавил позыв и позволил крови течь, пока та полностью не покрыла алтарь и не начала тонкой струйкой стекать на пол. Коснувшись потока чёрной магии, кровь начала шипеть и пузыриться, разбрызгиваясь каплями от каменных плит пола. Внутренность пентаграммы заполнил густой красный туман. Адольфусу показалось, что из — за ограничивающих магических стен доносится тонкий вой и вопли демонов. Он продолжал распевать и жестикулировать, направляя закручивающийся туман, пока тот одновременно не коснулся его тела и Глаза Кхемри.

В этот момент между Кригером и амулетом образовалась связь. Он ощутил содержащуюся в талисмане энергию и древние заклинания. У Адольфуса возникло чувство, что его засасывает внутрь, и он сопротивлялся, словно пловец, борющийся с течением стремительной реки.

Затем всё внезапно свершилось. Амулет подчинился ему. Он приступил к обряду отклонения, и призванная им энергия начала утекать. Демонические существа сопротивлялись процессу, но не были способны его остановить. Когда потоки чёрной магии иссякли, демоны оказались в роли вытащенной из воды рыбы, бьющейся на дне высушенного солнцем озера. Один за другим они исчезли, возвращаясь в ту преисподнюю вне пространства и времени, из которой они появились, оставив Адольфуса наедине с его наградой. Талисман пульсировал в его руке, пока Кригер настраивал его на собственные магические силы.

Занимаясь этим, он обнаружил переливающиеся в темноте силовые линии, настолько тонкие, что были едва различимы. Они выходили из пентаграммы через оставленный разрыв и терялись вдали. Они не имели отношения к содержащейся в амулете энергии. Эти линии были более свежими, и несли на себе отпечаток другого волшебника. Что ж, не важно. Адольфус взмахнул чародейским ножом и обрубил нити. Через мгновение они рассеялись.

Теперь амулет принадлежит ему, и Кригер собирался воспользоваться его силой для достижения своей конечной цели. На него уставились пустые безжизненные глаза мёртвой девушки. Кригер наклонился, обмакнул кончики пальцев в её кровь и поднёс их к губам. У крови был очень сладкий вкус.

Феликс заметил, как Макс подался вперёд и едва не свалился с нагруженных припасами саней. Ягер спрыгнул со своего места, оставив поводья Готреку, и побежал вперёд.

— Что — то не так? — спросил он.

Вид у волшебника был бледный и истощённый. Пот заливал его лоб, и у Макса был такой вид, словно он испытывал сильнейшую боль.

— Только что разрушилось заклинание, которое я наложил на Глаз Кхемри, — простонал Макс. — Приятным это ощущение не назовёшь.

— Ты всё еще способен обнаружить Глаз?

Макс безнадёжно покачал головой.

— Нет. Я больше его не чувствую.

— У тебя есть идея, где может быть Глаз?

Медленно и болезненно волшебник кивнул.

— Я знаю направление, в котором мы должны двигаться. Отсюда я смогу ему следовать, ориентируясь по положению солнца.

— Это вряд ли поможет. След ведёт через лес. Мы легко можем с него сбиться.

Макс стиснул зубы и снова кивнул.

— Есть кое — что похуже, — произнёс он.

— Здорово, — воскликнул Феликс. — Поведай мне все прочие радостные детали.

— Как раз перед тем, как моё заклинание было разрушено, у меня возникло странное ощущение, что с амулетом что — то произошло. Я почувствовал волну энергии и душу, кричащую от ужаса. Подозреваю, что Кригер воспользовался самой тёмной из магических сил, чтобы привязать к себе амулет. Думаю, он принёс кого — то в жертву.

По выражению лица Макса, Феликс понял, что они оба подумали об одном и том же.

— Ульрика?

— Я не знаю, — сказал Макс. — Возможно.

— Проклятие! — воскликнул Феликс, ударяя кулаком в борт саней.

Боль от удара по дереву помогла ему привести чувства в порядок и взять под контроль поднимающуюся панику и ярость. Он снова посмотрел на Макса. Вид у чародея был нездоровый.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Буду. Чтобы не совершил Кригер, я намерен его наказать.

— Я помогу тебе, — заверил Феликс, желая, чтобы и его чувства соответствовали этим уверенным словам.

— Сперва нам нужно его разыскать, — заметил Макс.

— Что — то подсказывает мне, что сие будет не особо сложно. Он проделал весь этот путь до Сильвании не без причины, и я полагаю, мы оба о ней догадываемся.

— Захватить всю чёртову провинцию, и это лишь начало.

Как только слова прозвучали, Феликс понял, что Макс прав. Вот — вот снова начнутся войны графов — вампиров.

Макс склонился вперёд на своем сидении, почти не способный управлять поводьями. К счастью, измученным пони можно было вполне доверить выбирать путь самостоятельно. Холодный ветер ударял в лицо, вызывая слёзы на глазах. У Макса не было сил снова вызвать согревающее заклинание. Он лишь мог удерживать себя в вертикальном положении и сосредоточиться на дыхании.

Сперва возникло незначительное ощущение потери. Связь с Глазом, которая столь долго им поддерживалась, полностью исчезла. Даже не концентрируясь на предмете постоянно, он всегда знал, что тот где — то там. Теперь он не чувствовал его присутствия. Через некоторое время, Макс обнаружил, что ему стало лучше. Словно у него только что удалили зуб, который неделями причинял зудящую боль.