Нандалее не поверила своим ушам. Имя Манавейна знал каждый драконник. По приказу небесных змеев он основал Белый чертог. Он был легендой. Как и остальные семеро, он предпочел жить в уединении.

Теперь в дверь вошли Ливианна и Бидайн. Наставница казалась усталой и такой же изможденной, как Манавейн, но глаза ее лучились триумфом.

— Где ты был все эти века? — с уважением поинтересовался Гонвалон. Когда он при этом подошел к Нандалее, словно пытаясь защитить ее, та бросила на него полный негодования взгляд. Она и сама может позаботиться о себе!

— Я тот человек в камне, о котором ты читала, — произнес Манавейн, обаятельно улыбаясь Нандалее. — И, возможно, после долгого плена я слегка сошел с ума. Если бы это было не так, я бы как можно скорее попытался вернуться в безопасное место, в Альвенмарк, вместо того чтобы оставаться здесь.

— Что произошло, когда ты спустился в кратер? — спросила Нандалее.

Она знала, что голос звучит натянуто, но это был единственный вопрос, который имел значение. Манавейн мог принести неоценимую пользу. Он был в месте, о котором у них просто-напросто не было никакой информации.

Древний эльф встал в центр комнаты.

— Мы повели себя высокомерно, — произнес старый эльф. — Судя по тому, что я о тебе слышал, ты командуешь гораздо лучше. Мы не провели разведку кратера, просто спустились вниз, слепо веря в то, что семеро драконников непобедимы, — он взмахнул руками, словно решил обнять весь мир. — В мое время все здесь выглядело иначе. Дети человеческие словно муравьи. Вокруг кратера все изменилось. Когда я прибыл сюда, на склоне была лишь горстка домов и маленькая крепость в том месте, где сейчас находятся сады Цапоте. Впрочем, семь крупных культов великих империй уже успели возвести храм внутри Устья мира. Опасности в этом мы не увидели, — взгляд его посуровел. — Я был командиром. Я хотел быстро спуститься внутрь и выйти наружу. Согласно древнему договору, мы не имели права приходить в Нангог. Я хотел провести здесь как можно меньше часов. Мы должны были прорваться к Скованной богине и выяснить, жива ли она. К ней мы так и не пробрались, — он вздохнул и опустился на одеяло. Он двигался медленно, словно все еще чувствуя слабость.

— Что произошло? — Нандалее с трудом могла противиться восхищению, которое вызывал у нее Манавейн. Она поглядела на него Незримым оком. Его аура представляла собой лишь слабое поблескивание, а сплетение силовых линий, окружавших его, было неполным. Не было ничего, что указывало бы на то, что он пытается манипулировать ею при помощи заклинания. До сих пор ее очаровывали лишь его слова и его личность. Манавейн, основатель Белого чертога, пришел к ним! Она все еще не могла осознать это.

— Мы хотели быстро спуститься в Устье мира, по возможности не встречаясь с детьми человеческими, — продолжал он свой рассказ. — И мы были уверены в том, что если все же случится бой, он окажется коротким и кровавым для детей человеческих. Мы ошиблись, — он печально улыбнулся. — Мы спустились в кратер ночью. В глубине наткнулись на целые леса железных стержней. Они были соединены друг с другом при помощи заклинания. Думаю, их поставили для того, чтобы не пропускать Зеленых духов. Позже я часто задавался вопросом, не вызвали ли тревогу и мы, когда проходили мимо тех стержней. За лесом стержней мы нашли вход в большой грот, настолько большой, что туда мог без труда влететь крупный собиратель облаков. Мы знали, что это проход к темнице Нангог и что нам не придется искать на дне кратера.

Мы вошли внутрь грота. Здесь тоже повсюду были видны следы детей человеческих. Они строили дома, как ласточкины гнезда, свисавшие с потолка. Это должно было заставить нас насторожиться, ведь это означало, что на земле есть что-то, чего они боятся. Но мы в высокомерии своем сочли это одной из множества причуд детей человеческих, которые трезвый рассудок объяснить просто не в состоянии. Мы потерпели поражение, потому что были слишком самоуверенны, — он вздохнул. — Мы подошли к обнесенному стеной бассейну размером с небольшое озерцо. Вода в нем была темно-красной. Там мы встретили первое сопротивление. Нас атаковали странные воины, переодетые хищными кошками. Они сражались храбро, но, наверное, мы перебили бы их всех, если бы не эта тварь в озере! Она вылезла из воды внезапно: существо с металлической головой, наполовину открытой, так что внутри были видны странные шестеренки и механизмы, приводившие что-то в движение. Ее тело, формой и размером похожее на тело небесного змея, было полностью покрыто перьями. Некоторые перья были металлическими. И в тот же миг, как змей вылез из воды, мы увидели девантаров. Путь вглубь нам преградили крылатая женщина и фигура, словно сотканная из жидкого света. А за спиной у нас появился омерзительный длиннорукий тип и высокий мужчина, которого окружало пламя. Они поддержали змея своей магической силой. Мы не могли ни спуститься к Нангог, ни вернуться обратно в кратер.

Вы когда-нибудь видели, как взрослая кошка учит своих котят ловить мышей? Она ловит мышку живой и приносит ее к детям. Потом смотрит, как малыши играют с мышью, пока она не подохнет. Вот такой была и та драка. Мы не могли уйти. Мы попали в ловушку.

Наконец, в отчаянии мы попытались атаковать девантаров. Думаю, два-три драконника могут победить одного девантара — но если девантары атакуют сообща, их мощь усиливается многократно. Два девантара вместе обладают силой четырех отдельных. А четверо — это все равно что шестнадцать. Бой был безнадежным. Под конец я остался один. Меня победила фигура из текучего света. Она оставила меня в живых, чтобы изучить, а когда я ей надоел, подарила меня своей крылатой сестре Иште. Моих подруг и друзей они обезглавили, выставили их головы в нише большой арки. А для меня Ишта придумала темницу из камня, — Манавейн понурился. Голос его лишился сил.

— У всех твоих друзей были светлые волосы? — спросил Элеборн.

Первый наставник удивленно поглядел на молодого эльфа.

— Да, а откуда ты знаешь?

— Думаю, ваше сражение положило начало ритуалу, который продолжается до сих пор. По праздникам цапотцы приносят божеству, которое они называют Пернатым змеем, в жертву светловолосых воинов.

— Как ты сумел выжить в камне? — поинтересовалась Нандалее. Она не хотела слушать рассказы о жертвоприношениях цапотцев. Нужно было думать о поручении небесных змеев, о своих товарищах. — И что ты сделал с Ливианной и Бидайн? — В принципе, она видела, что в данный момент ни одна, ни вторая не находятся под действием чар, но неожиданное появление одного из семерых озадачивало ее. Почему девантары не убили именно его?

Манавейн медленно поднял голову и поглядел на нее. В его голубых глазах засияла какая-то жуткая сила. В них был фанатизм, совершенно чуждый Нандалее.

— Я драконник, — твердым голосом произнес он. — Я отказался умирать, прежде чем исполню свою миссию.

— Мне этого недостаточно, — решительно ответила Нандалее. — Пожалуйста, объясни немного подробнее, — она прекрасно осознавала взгляды своих товарищей. Нельзя так разговаривать с Манавейном, первым из драконников.

Но он ответил без дальнейших экивоков:

— Ишта прекрасно знала о моих способностях. Она была в курсе, что командовал этой группой я. Знала она и то, что меня посвящали в тайны магии сами небесные змеи. Создавая темницу, она придумала для меня медленную, мучительную смерть. Смерть, которую мои способности могут наполнить дополнительными мучениями, но спастись я не смогу. Мне понадобилось много времени, прежде чем я понял, насколько изощренным был ее план. Она заключила меня в камень, а толстые свинцовые плиты мешали моим заклинаниям проникнуть наружу. Но дело было не только в этом — они сами были зачарованными. Стоило мне сплести заклинание — и большая часть силы, которую я в него вкладывал, оборачивалась против меня. Если бы я попытался уничтожить свинцовые и каменные пластины, то меня самого раздавила бы вложенная в заклинание сила.

И все это она объясняла мне, смакуя каждое слово, прежде чем запереть темницу. Конечно, я не поверил ей, и, едва сплетя заклинание, обновлявшее воздух для дыхания в темнице, я попытался разнести ее в клочья. К счастью, я был осторожен. Поэтому отделался лишь тремя сломанными ребрами и несколькими синяками. Тут до меня дошло, что плен продлится долго. Я замедлил кровоток. Много спал и думал.