— Они должны объединять в себе оба качества.

Капитан тихо вздохнул и почесал небритый подбородок.

— Честные люди, которые умеют хорошо перерезать глотки. Это настоящая задача. Если бы вы попросили меня найти величайших негодяев, то…

— Если это будут негодяи, то я хочу быть совершенно уверен в том, что это мои негодяи, что они не служат никому другому. Я озолочу их по-царски, осыплю привилегиями, но они должны быть верны мне до гроба. Вместе с Матааном ты возглавишь эту новую гвардию. Я возвышу тебя до ранга сатрапа, чтобы могущественные люди империи относились к тебе с должным уважением.

Ашот цинично усмехнулся.

— Я — сатрап? Я, сын обнищавшего свиновода из деревни, чьего имени никто не знает? Простите, правитель всех черноголовых, но для меня титул — это просто слово. Не думайте, что родившиеся в шелковых пеленках будут уважать меня потому, что вы назначите меня сатрапом. Может быть, я заставлю себя уважать за свои поступки, например, с помощью этого, — он хлопнул ладонью по висевшему на боку мечу. — Но это будет не быстро. Уважение нужно завоевать.

У Артакса не было настроения философствовать. Он чувствовал усталость и разочарование. Ему нужно было несколько часов покоя. Но нужно было уладить и кое-что еще.

— У меня есть для тебя еще одно задание. Ты найдешь мне Микайлу, колесничего Володи. Если он пакует вещи и собирается уйти с оловянными, то оставь его в покое. Если нет, то завтра в полуденный час он должен прийти в мой шатер.

Артаксу казалось, что он только что уснул, когда его разбудили громкие голоса у шатра.

— … но такова была его воля, чтобы я пришел сюда.

— Я об этом ничего не знаю, — ответил чей-то бас. — Лишь горстка избранных имеют право входить в шатер к бессмертному. Найди себе местечко в тенечке и подожди, пока тебя позовут.

— Но ведь меня и позвали, ты, тупица!

— Ничего не знаю, поэтому будешь ждать, как и все остальные, Златовласка.

Артакс поднялся и схватил стоявший на рабочем столе кувшин. Вода в нем была теплой и застоявшейся. Сделав несколько глотков, он вылил остатки в миску. Обеими руками плеснул теплую влагу на лицо и бороду. Вода практически не освежала.

— Страж! Пришли мне сюда друснийца, — голос его звучал хрипло. Он предвкушал, что скоро наконец-то уедет с этой проклятой сухой высокогорной равнины. На миг задумался о Шайе. О тех немногих драгоценных часах, которые провел с ней вместе на спине собирателя облаков. Он закрыл глаза и увидел ее улыбающееся лицо. Увидел, как она исполняет для него свой странный танец… А потом услышал голос Муватты: «Я овладел твоей принцессой. И половина моего королевства смотрела на нас».

В приступе отчаянной ярости Артакс сжал кулаки. Он — один из самых могущественных людей в мире, но ту, кто значил для него все, он потерял навеки.

— Повелитель?

Артакс поднял взгляд. Перед ним стоял стройный молодой воин. В отличие от Володи и Коли Микайла производил впечатление скорее жилистого, нежели сильного человека. На нем была небесно-голубая бесшовная юбка, поддерживаемая шикарным позолоченным поясом, за которым торчали два кинжала. Наискосок обнаженной груди — широкая перевязь, наполовину прикрытая длинной светлой бородой. Обрамленное бородой лицо друснийца было узким, казалось честным и открытым.

— Ты не уходишь с Колей? — спросил Артакс.

— Я человек Володи. Его колесничий… Не обязан следовать за Колей. Строго говоря, об оловянных я даже не слышал. Так что я не из ветеранов, — он с сожалением пожал плечами. — Сражался за вас только в одном бою, повелитель всех черноголовых.

— Не вижу ничего плохого в том, что ты не принадлежишь к числу пиратов, которые потопили мои оловянные флоты, — коротко ответил Артакс. — У меня есть для тебя поручение, Микайла. Найди Володи и приведи его ко мне. Он еще должен со мной попрощаться.

Колесничий наморщил лоб, но ничего не сказал.

— Как думаешь, сумеешь его найти?

— Сделаю все возможное, повелитель всех черноголовых, — несмотря на то что друсниец униженно повесил голову, было в нем что-то от высокомерия, и внезапно Артакс засомневался, выдаст ли Микайла своего друга Володи, если найдет его.

— Капитан не будет наказан. Просто уйти, не сказав ни слова — это как-то не в духе Володи. Он…

Полог шатра отлетел в сторону.

— Господин! — В шатер вломился Ашот. По лицу его стекала кровь. — Господин, нас предали!

— Бессосу удалось сбежать. Люди, которые должны были охранять его, переметнулись к нему. На его сторону также перешли хранитель имперской печати, несколько других сановников и сатрап Нари. Они украли сокровища империи и находятся на пути к лувийцам. Я был у пересохшей реки, когда увидел их. Попытался остановить, — Ашот опустил голову. — Их было небольшое войско.

Артакс на миг закрыл глаза.

— Мы ведь советовали тебе убить его. От ребят вроде Бессоса не стоит ожидать ничего хорошего. Если бы ты насадил его голову на копье перед своим шатром, никто бы тебя не предал. Когда Ишта обезглавила бессмертного Муватту, все увидели, что и мы не непобедимы. Теперь они будут проверять тебя на прочность, будут пытаться пролить кровь. Побег Бессоса стал знаком для всех недовольных сатрапов, знаком начать восстание против тебя. И своими безумными законами, даровавшими землю крестьянам, ты позаботился о том, что теперь недовольны почти все сатрапы.

Правитель отчаянно подавил импульс схватиться обеими руками за голову. Он не хотел слушать эти голоса. И тем не менее, в глубине души понимал, что они правы. Кивнул друснийскому колесничему.

— Ты знаешь, что нужно делать, Микайла. Иди! — Затем обернулся к Ашоту. — Сколько человек пошло за Бессосом?

— Не знаю… Может, сотня колесниц и некоторое количество пехоты.

— Созови мою лейб-гвардию, и пусть готовят мою колесницу!

Ашот покачал головой.

— Я бы не стал делать этого, господин. Велите четвертовать меня, насадить на кол, но я не стану помогать вам совершать самоубийство. Вы собираетесь в одиночку ринуться в лагерь лувийцев? После того, как унизили их? Никто не знает бессмертного Лабарну. Никто не знает, честный ли он человек.

Артакс удивился тому, с какой страстью высказался Ашот.

— Я надену доспех и велю готовить колесницу. Даю тебе час на то, чтобы собрать подобающую свиту. Она должна быть впечатляющей, но не настолько большой, чтобы лувийцы подумали, будто мы снова атакуем. И пусть кто-нибудь обработает твои раны. Они выглядят жутко.

— Это всего лишь царапины, господин. Раны на голове всегда очень сильно кровоточат. Я пойду с вами.

Бамиян не мог оправиться от потрясения. Борясь со слезами, он смотрел на мертвого шамана. Сколько он себя помнил, Гата всегда был главным в Каменном совете. Его слово было решающим при принятии решений. Все племена в горах Гарагума подчинялись его воле. Он был суровым человеком, но умел уладить любую ссору.

— Должно быть, это сделал Барнаба. Я нашел следы человека, опиравшегося на палку. Они ведут в направлении змеиных врат, — произнес он.

— Я тоже умею читать следы, — ответил Орму. Рыжебородый охотник убрал в сторону несколько личинок, вывалившихся из зияющей раны на шее шамана, задумчиво осмотрел рану. — Мне кажется, ты слишком торопишься с выводами. После битвы здесь много парней, которые опираются на палки.

Бамиян не понимал сдержанности охотника.

— Гата должен был знать своего убийцу. Чужака он никогда не подпустил бы так близко, чтобы тот мог неожиданно перерезать ему горло.

Орму кивнул.