Он снова перевел взгляд на пауков. Почему они так долго исполняют свой странный танец? Тут ведь и делить особо нечего. Вода доставала ему уже до подбородка, но толстая струя, которая еще только что била ему в лицо, стала совсем узенькой.

«Что ж, хоть не утону», — с облегчением подумал он. Лучше быть растерзанным морскими чудовищами, быстрая смерть.

Галар поднял нож с отрезанным острием, хотя с ним он был способен лишь на весьма символическое сопротивление. Его внимание привлекло что-то сверкающее, лежавшее в камнях. Сначала он принял это за обломок своего ножа, но у находки форма была иной. Предмет был слишком узким. Потянулся к нему неуклюжей перчаткой, но ухватить не сумел. Может быть, все дело в том, что холод слишком глубоко въелся в кости. Зубы застучали. Вода в костюме-бочонке была по-настоящему ледяной.

Из кожаной петельки на бочонке он достал магнит и провел им в сторону осколка металла. Его притянуло, и он прилип к серому камню. В то же миг паук снова заполз в нишу. Его лапы-клешни потянулись к его сапогам. Его оттащили от металлической стены, и вскоре он оказался в лесу из паучьих лапок. Вода в костюме накрыла его с головой. Он попытался снова сесть, чтобы голова осталась в верхней пятой части бочонка. Его дважды снова возвращали на пол, но потом пауки все же разрешили ему сесть. Хищники заползали друг на друга, толкали его передними лапами и щипали его клешнями. Но серьезных ран не наносили. Казалось, его просто с любопытством исследовали.

Когда его вытащили на край ниши, он смог поглядеть вниз. Весь склон был в пауках, их было, пожалуй, больше сотни. И некоторые из них были еще больше, чем та тварь, которая напала на него первой.

Тем временем Галар уже не мог унять дрожь. Вместе с кровью из его тела утекали остатки тепла. Он сцепил зубы, но все равно не мог унять их стук. Жизнь уходила из него. Кружилась голова. Он положил магнит в сумку на поясе, затем обеими руками оперся о пол пещеры, чтобы не опрокинуться на бок. Даже несмотря на то что дышал он глубоко, ему постоянно казалось, что воздуха недостаточно. Впрочем, он слишком устал, чтобы впадать в панику по этому поводу. Почему они просто не порвут его на куски, тогда все закончилось бы быстрее?

Один из больших пауков поднял его. В его клешнях бочонок казался не больше ореха в щипцах. Легкое нажатие — и тонкая дубовая оболочка треснет, и тогда все закончится. Галар с трудом переводил дух, словно он долго бежал. Сознание начало затуманиваться. Ощущение было такое, словно его несет по реке из мерцающего зеленого света.

Внезапно воздух в бочонке стал лучше. Он лежал на земле. Вода с бульканьем вытекала через сломанный клапан. Одна из бочарных клепок была сломана, внутрь входил свежий воздух. Жадно, как страждущий пьет воду, карлик хватал ртом воздух. Он был слишком слаб, чтобы сесть. Зубы все еще выбивали дробь. Он слышал голоса, увидел седую бороду через стекло в бочонке. Кто-то занялся раненой ногой. Затем в резьбе заскрежетали болты, удерживавшие медную крышку. Едва была снята крышка, сильные руки подняли его и вытащили из бочонка.

— У него сильное переохлаждение. Нужно раздеть его и положить в теплую воду, — произнес кто-то за его спиной.

— Лучше положить его в теплую постель с хорошенькой бабой. Ничто так быстро не пробуждает жизненные силы, как красивая ласковая девушка.

— Идиот! — выругался первый голос.

Галар был так счастлив, что снова может нормально дышать. Он очень отчетливо чувствовал все «ароматы» вокруг. Воняло рыбой, застарелым потом от одежды карликов, маслом на железных цепях, дымом.

Над ним появилось лицо Гламира. По лицу его нельзя было сказать, разочарован ли он, увидев его живым.

— Ты поразительно крепкий, — с уважением произнес он.

— А ты редкостный засранец.

Все разговоры умолкли.

— Наверное, еще не совсем пришел в себя, — с улыбкой отмахнулся Гламир, но во взгляде его читалась сплошная ненависть. — Нам хотелось бы знать, что ты сделал с пауками. Обычно они жрут карликов, а тебя они принесли сюда на спинах… как будто ты их король. Что в тебе такого особенного? Тебя не выносят даже пауки?

Галар понятия не имел, почему пауки пощадили его, но не признался бы в этом ни за что на свете.

— Верно, я их король, — слабым голосом пробормотал он. — На магните мой подарок по случаю коронации.

Краем глаза он увидел, как из кожаного чехла достали магнит с осколком металла. Над ним тут же нависли зеваки.

— Это больше, чем мы до сих пор достали все вместе! — взволнованно крикнул кто-то. Раненый почувствовал, что они не стали любить его за это сильнее.

— Я могу повторить это, — нагло заявил Галар.

Он слабо махнул Гламиру рукой, прося наклониться к нему.

— Ты посвятишь меня во все тайны башни, — из последних сил пробормотал он. — Тогда я не скажу твоим людям, что ты убийца.

— Ты и так ничего не скажешь, — прошептал ему на ухо Гламир, — потому что не оправишься от серьезных ран. Здесь все видели, что ты скорее мертв, чем жив. Мы запомним тебя героем.

По глазам карлика Галар понял, что угроза нешуточная.

— Я помогу тебе добыть больше металлических осколков. Тебе не придется ждать годы, прежде чем…

Силы были на исходе. Он еще хотел сказать Гламиру, что ему не придется больше терять людей. Галар был убежден, что пауки ничего ему не сделают. Но больше кузнец не сказал ни слова. Зубы снова застучали. Он не мог больше сдерживаться, все тело била дрожь.

— Он умрет! — воскликнул кто-то.

Лица карликов расплылись перед глазами Галара.

— Я останусь с ним, — голос нельзя было спутать ни с чьим. — Унесите его отсюда. Я позабочусь о нем.

Галар хотел возмутиться, но смог только захрипеть.

Нельзя оставаться наедине с Гламиром!

Нандалее проснулась с первыми лучами солнца, в лагере неподалеку от водопоя. Еще мгновение она вспоминала последнюю ночь, полет на пегасе. Эльфийка огляделась по сторонам. Большой черный жеребец исчез. Тут же проснувшись окончательно, девушка села. У края стоянки еще виднелись следы копыт.

Она доверилась ему! Как можно было повести себя настолько глупо! Зореокий — дитя природы. Вчера она думала, не надеть ли на него легкие путы, чтобы он мог попастись, но не мог убежать или улететь. Не сделала этого потому, что это показалось ей грязным. Он пришел к ней добровольно. Он выбрал ее, так же как она выбрала его из всех жеребцов его стада.

Веселое ржание заставило ее поднять голову. Над ней кружил Зореокий, затем стал опускаться по широкой дуге и, наконец, приземлился неподалеку от водопоя. Нандалее устыдилась своего недоверия. А потом подошел к лагерю и, источая хорошее настроение, с любопытством наблюдал, как она пакует свои немногие вещи и скатывает одеяло. Оседлав коня, она в последний раз спустилась к водопою и наполнила водой флягу. До сада Ядэ лететь недолго.

Зореокий, не брыкаясь, позволил приторочить себе на спину скатку одеяла и привязанное к ней оружие. С любопытством повернул голову назад и попытался увидеть, что она делает. Наконец она вскочила ему на спину, и, пробежав немного по холму, они взлетели.

Нандалее испытывала некоторую неуверенность относительно того, каким образом заставить жеребца лететь к цели. Можно было попытаться заставить его повернуть в определенную сторону с помощью веревки, но такая идея ей не нравилась. Гонвалон как-то рассказывал ей, что Ночнокрыл лучше всего летит, если предоставить его собственной воле. Особенно в воздушном бою.

К сожалению, она не спросила Гонвалона о том, как ему удается дать Ночнокрылу понять, куда нужно лететь. Вчера Нандалее мысленно представила себе водопой и понадеялась на то, что Зореокий почувствует ее мысли. Через некоторое время он действительно полетел туда, но, возможно, он сделал это только потому, что они оттуда взлетели.

Нандалее представила обрывистый скальный массив, который возвышался посреди пустыни и скрывал в сердце своем сад-оазис, ставший для нее родиной.