Когда Нандалее утолила голод и жажду, она уснула, поддавшись усталости. Проснулась с первыми лучами солнца, набравшись сил. Сребролев сидел рядом с ней, словно сторожил ее. Охотница нашла в себе силы подняться. Во рту чувствовался неприятный привкус. На труп газели она старалась не смотреть. Случившееся вчера ночью она забудет. Она жива, только это и важно.

Она устремилась к видневшимся на горизонте горам. Вскоре почувствовала, что слабость возвращается. Два дня в пустыне истощили ее. Она не могла идти ровно упругим шагом, как когда-то бороздила ледяные просторы Карандамона и Снайвамарка.

Серебряный лев сопровождал ее. Он постоянно оставался в поле зрения, то уходил немного вперед, то снова отставал. Перед ними вырастали скалы, а когда белый жар полуденного солнца снова превратил пещеру в раскаленную печь, они достигли ближних отрогов гор. Нандалее спряталась в тень узкого ущелья и нашла воду. Она была затхлой, на поверхности плавала ряска. Тем не менее, она стала пить. Пришлось взять себя в руки, чтобы не проглотить слишком много теплого бульона. Утолив первую жажду, она разделась и смыла с себя кровь и пыль.

Поцарапанная рука болела. Рана воспалилась. Напившись и почувствовав сонливость, она легла на скалу и опять уснула. Когда эльфийка проснулась, уже снова наступила ночь. Сребролев исчез. Она подождала немного, но он не вернулся к ней. Она вышла из ущелья одна и стала искать узкую теснину, которая вела к оазису сквозь кольцо скал.

Ночь не принесла Нандалее облегчения. Ощущение было такое, словно в ней продолжал гореть огонь пустыни. Силы оставляли ее. Все чаще и чаще ей приходилось останавливаться и устало прислоняться к камням. Все дольше становились перерывы. Эльфийка была вынуждена остановиться. Ощупала лоб и увидела, что пальцы залиты холодным потом. Ее истощенное тело трясла лихорадка. Она услышала шорох крыльев, а потом ей показалось, что она чувствует аромат роз. Может быть, она снова спит?

Ущипнула себя. Что-то влажное ткнулось ей в лицо. На нее уставился большой черный глаз. Размытым зрением увидела пятно на черной шерсти. Зореокий! Должно быть, она дошла до ущелья, ведущего к саду Ядэ. Он ждал ее.

Она из последних сил взобралась ему на спину и вцепилась пальцами в кожаные петельки продолговатого седла. Нандалее подумала о пирамиде в сердце сада. Зореокий фыркнул в знак того, что он ее понял.

Полет был недолгим. Нандалее отчаянно держалась за кожаные петли на седле. Она боялась потерять сознание и упасть с неба. Разумнее всего было бы велеть пегасу побежать по теснине до потаенной долины. Но ни один драконник, обретший свое ездовое животное, никогда не пользовался этим путем. Нужно полететь и приземлиться перед пирамидой, если она не хочет потерять лицо.

В ее сознание вторглась мягкая барабанная дробь и мелодия флейты. Она едва не перешагнула границу сна. Под собой она увидела обширный сад Дыхания Ночи. Извилистые дорожки освещали факелы. На одной из полянок неподалеку от пирамиды были разбиты шатры. Нандалее прикусила потрескавшиеся губы, чтобы боль прогнала оцепенение. Лихорадка крепко держала ее. Она попыталась сесть, но ног коснулись маховые перья пегаса. Она нарушит его полет, если не будет прочно стоять в седле, как положено наезднику пегаса, но сил встать не было. Она все еще лежала у него на спине, цепляясь за седельные петли, и надеялась, что все пройдет хорошо…

Немного в стороне, в тени цветущих лириодендронов стоял самый большой, темно-красный шатер. Ткань его была украшена дорогой золотой вышивкой с изображением летящих змееподобных драконов.

«Должно быть, там можно найти Дыхание Ночи», — подумала Нандалее и попыталась поделиться своими мыслями с Зореоким. Ее пегас тут же сделал широкий разворот и медленно-медленно скользнул ниже. Для нее было загадкой, как он читает ее мысли, ведь это не удается сделать даже небесным змеям.

Должно быть, Зореокий почувствовал, что она очень неуверенно висит в седле, и испугался, что она может упасть, если он развернется слишком лихо, поэтому двигался он бесконечно мягко. Прямо над лужайкой он расправил крылья, чтобы приземлиться осторожнее. Большие копыта ударили о землю, густо, как снег, усеянную красными лепестками. Взлетели травинки. Шагов через тридцать он остановился.

Нандалее скорее вывалилась из седла, чем спешилась. На миг прислонилась к Зореокому, затем заставила себя встать прямо. Музыка в лагере стихла. Ей навстречу бросились кобольды с факелами в руках. В сторону отбросили полог большого красного шатра. Тьму прорезал широкий луч света. И посреди луча света появился высокий златовласый, ослепительно прекрасный эльф.

— Мне очень жаль видеть вас в таком состоянии, госпожа Нандалее, — при звуках голоса эльфа сердце забилось быстрее. Он манил. От одного только звука боль утихла. Если она войдет в этот шатер, то будущее будет ослепительным, как фигура, стоящая перед ней и с улыбкой приветствовавшая ее.

Пока что у нее еще был выбор. Самый последний миг. Она поглядела за откинутый полог, увидела, кто сидит внутри. Бидайн и Ливианна.

Она стояла перед лагерем Золотого, принявшего облик эльфа.

— Хотите войти, госпожа Нандалее, и оставить все муки позади? — Он отошел немного в сторону и указал на шатер, освещенный морем огней. На львиной шкуре лежала Бидайн, обнаженная, вся спина ее была залита кровью и яркими красками. Она получала татуировку, скреплявшую союз с Золотым, своего собственного дракона. Пока что был завершен лишь набросок. Массивная, крылатая фигура змея, тянущая сеть, внутри которой лежал шар.

Бидайн помахала ей рукой и улыбнулась, совсем как тогда, когда они вместе учились в Белом чертоге и она иногда пробиралась ночами в комнату Нандалее. Лицо подруги стало уже, тверже. У нее были чувственные губы и большая тяжелая грудь, белая, почти как молоко. Нандалее невольно вспомнила, откуда у нее эта кожа. Ничего не будет как раньше. Бидайн выбрала свой путь.

— Вы не войдете в этот шатер, госпожа Нандалее, равно как и не уйдете с Гонвалоном, — голос, словно нож, пронзил ее мысли. Между лириодендронами показалась фигура эльфа, за которым, казалось, следовала по пятам ночная тьма. Рядом с ним меркнул свет и, несмотря на то что он вышел из тени деревьев, темнота словно сама шла за ним. Дыхание Ночи, ее наставник, нашел ее. Его глаза цвета льда лучились недовольством.

— Как вы могли прийти сюда в таком виде, госпожа моя? Вы моя, и если вы появляетесь на празднике драконов оборванной и раненой, то тень этого падает и на меня. Я кажусь слабым, если вы сами — отражение слабости. Вы выглядите не как драконница, а как побитый кобольд!

Впрочем, внешне Дыхание Ночи свой гнев не проявлял. На его губах играла холодная улыбка, когда все услышали его низкий, звучный голос.

— Мне кажется, у вас был трудный бой, госпожа Нандалее. Я ошибаюсь, или же вас окружает запах крови.

— Крови газели, — хриплым голосом произнесла она. Она снова мучилась от жажды и опасалась, что в любой момент упадет на землю от слабости. То, что она рассердила Дыхание Ночи, до глубины души взволновало ее. Все, чего она хотела, это нравиться ему. При виде его она забыла обо всем остальном. Краешком рассудка она понимала, что эти чувства связаны с окружающими небесных змеев чарами. Их почитали все создания Альвенмарка. Встретиться с ними и не полюбить их было невозможно, даже если они появлялись лишь в облике эльфов и скрывали свое драконье тело.

— Мне даже кажется, что госпожа Нандалее искупалась в крови газели — судя по интенсивности окружающего ее запаха, — Золотой лениво обвел языком губы. — Поздравляю вас с выбором аромата, госпожа моя. Он вам идет. С ним вы желанны. Вас прямо хочется проглотить. Вы знаете, как сильно мой брат любит сырое мясо? Вам следует дважды подумать, стоит ли душиться этим ароматом, идя к нему в гости. Иногда он может быть поразительно безудержным.

Нандалее слегка пошатывалась, цепляясь взглядом за Темного. Про себя она просто попросила его взять ее с собой и увести отсюда. Сейчас ей была нужна его сила. Она готова была упасть в любой миг, и ей не хотелось снова огорчать его. Он был таким красивым, когда принимал облик эльфа. Увидев его впервые, она восхитилась его серьезным лицом с полными губами и энергичным, слегка широковатым подбородком. Он носил черные, слегка волнистые волосы до плеч. Они спадали на его нагрудник из синевато-черных пластинок, напоминавший его собственную чешую в облике дракона. Несмотря на теплый вечер, он был одет в белые брюки из мягкой, свободно спадающей ткани, заправленные в высокие, до колен, сапоги. Широкие золотые браслеты украшали его бледные руки. Он источал силу и уверенность в себе. При виде его Нандалее постоянно вспоминала, насколько она незначительна.