- Да, ты прав, государь. Не получается у нас пока везде ввести обучение, не хватает сил.

   - Это ты зря, отче. Если есть церковь, значит, есть её настоятель, а раз есть настоятель, он и должен учить грамоте и счёту, в первую очередь местных людей. Я не хочу сказать, что подобное происходит от лени, упаси меня Бог, но остаётся подумать, что кто-то не выполняет свои обязанности. У нас в армии воинов, виновных в таком, очень сильно наказывают. Я понятно объяснил, отче?

   - Понятно, государь, вот только ты бы вместо угроз помощь нам оказал.

   - А какую вам ещё помощь надо? Когда поселение ставится, первым делом воины и миряне строят церковь, своими силами и за свой счёт. Церковь не несёт при этом никаких затрат, настоятель приходит уже на всё готовое, а уж содержать церковь вы должны сами.

   Государство и так помогает. Хотя, может быть ты, отче, думаешь, что мы будем платить священникам жалование, как воинам в армии? Тогда зачем вы нужны, я лучше сотников отправлю по селищам, они построят всех жителей и объяснят, как надо кого любить. А всех несогласных отправят бегать, взяв с собой мешок с песком. А потом ещё раз объяснят, и ещё раз отправят непонятливых бегать. Уверен, трёх раз хватит, чтобы всё запомнили, что от них требуется.

   Мы строим церкви, мы строим школы для обучения священников. По сути дела, каждый человек должен сам обращаться к Богу, и если Он признает мольбу достойной Своего внимания, то ответит. Церковь же считает, что может говорить от Его имени, хотя это достаточно спорное утверждение. Но если людей такое устраивает, то пусть так и будет. Если люди дают вам деньги, земли, продукты и прочие дары, то это их личное дело.

   Государство не вмешивается, так меня учили ещё отроком. Так что, какая тебе помощь нужна, отче?

   - Так вот для обучения людей и нужна.

   - Вместо того, чтобы оказывать тебе помощь, мне проще будет построить свои школы. Или ты считаешь, что грамотные верующие являются опасными для церкви? Так и скажи, что боишься их. Если церковь откажется от своего долга в отношении верующих, не приложит всех сил к выполнению своих обязанностей и будет думать только об обогащении, я вынужден буду пересмотреть те обязательства, что брали на себя мои предки. Или прислушаться к посланникам других верований.

   - Церковь всегда была верным помощником царям в их нелёгком труде, государь, и ты всегда можешь на неё рассчитывать.

   - Я надеюсь на это, отче.

   Ш-Ш-Ш - просвистела очередная стрела над головой, Мал только пригнулся ниже и в очередной раз прошептал в ухо коню:

   - Давай, Булан, давай, ещё немного, выноси, родной.

   А ведь как всё хорошо начиналось! Нет, наоборот, было плохо, но получилось хорошо. В общем, взяли Мала в дальний рейд по охране степи. Надо следить, не появятся ли на нашей стороне кочевники. Мал показал себя хоть и молодым, но уже вполне опытным бойцом, участвовал не в одной сшибке с чужаками, труса не праздновал, и старые вои признали его как годного воина.

   А в такие походы ходили только лучшие из лучших. Так что участие в нём могло означать только одно - признание Мала воином и начало его настоящей учёбы воинскому мастерству. И сам поход начинался хорошо - полусотня долгое время кочевала по степи, стараясь при этом оставаться незаметной. Каждый день десятки отправлялись на патрулирование и всегда после этого меняли стоянки. Никогда ночёвка не проводилась дважды на одном месте.

   И в конце концов, схоронившись в небольшом перелеске, с деревьев углядели врага - больше тысячи кочевников, без табунов, только с заводными лошадьми, шли в сторону города.

   - Всё ясно, - сказал сотник. - Набег.

   В город отправили трёх гонцов, каждого по своему маршруту. Кто-то должен был добраться до места и предупредить воеводу. Одним из гонцов и оказался Мал. Три дня он скрывался и пробирался вполне успешно, уже пошли знакомые места, и вдруг неожиданно почти столкнулся с разъездом степняков. Только насторожённость помогла ему вовремя рвануться в сторону и уйти от стрел. А теперь всё зависело от коня.

   Он мчался к ближайшему перелеску, где была возможность оторваться от преследования. Там проходил глубокий и узкий овраг, сверху почти закрытый ветками деревьев. С этой стороны спуск в него был пологий, а затем он разветвлялся на множество отдельных глубоких лощин и промоин. Так что, спустившись в одном месте, можно было выйти в стороне от него, да ещё остаться незамеченным. Дорогу по дну оврага заранее расчистили, и он использовался именно для таких случаев, как сейчас с Малом.

   Ш-Ш-Ш - прошуршала рядом очередная стрела. Но воин успел, он спустился в овраг и уже без особой спешки двинулся вперёд. От наблюдения сверху его закрывали деревья и кусты, а преследователи, как Мал и рассчитывал, не рискнули спускаться вниз. Там можно было двигаться только друг за другом, а такой порядок движения - настоящий подарок для хорошего лучника. А среди русских плохих не было.

   - Воевода, разведка гонца прислала. В нашу сторону движется тысяча кочевников, идут без табунов, одни воины. Набег, значит.

   - Сколько им до крепости добираться?

   - Если будут идти так же неторопливо, то три дня, если поторопятся - то два.

   - Так, собирай сотников на совет, отправляй гонцов по селищам, пусть жители собираются и идут прятаться в крепость.

   Воевода, войдя в комнату, оглядел собравшихся сотников и спросил:

   - Ну что, заждались ворога? А он уж тут как тут. Теперь главное - ни одного не упустить. Предлагаю такой план - в крепости оставим только сотню пешцев, их хватит на всё. Не думаю, что чужаки решатся на штурм. Но вот напротив крепости есть большая поляна, туда, как мне кажется, кочевники придут - мол напугаем всех, а потом пойдём грабить. Вот на этой поляне и предлагаю их встретить.

   - Как встречать будем - ударим в лоб? - спросил один из сотников.

   - Да ты что, кочевники никогда в такую атаку не пойдут, сразу же по сторонам разлетятся, и потом никого не поймаешь. С ними играть надо.

   - А как?

   - Лучше всего устроить засаду там, где брод проходит. Дорогу назад перекроют пешцы с копьями, когда все чужаки окажутся на поляне. Атаковать степняков будет сотня конных стрелков, в бой не ввязываться, чуть что - уходить через брод на другую сторону Суры. Кочевники или бросятся в погоню, или будут просто переправляться, выход на берег им должны перекрыть пешцы с копьями, а конные лучники начнут обстрел из-за их спин. Потом с противоположного берега позади кочевников выйдет ещё две сотни пешцев, отрезав отступление, а их поддержат ещё две сотни стрелков.

   - А если все не успеют начать переправу, когда выйдут пешцы?

   - Значит, им придётся держаться, пока все кочевники не пойдут в атаку. Ловушку можно будет захлопнуть только в этом случае.

   - Надо бы ещё пару сотен стрелков с того берега разместить.

   - Тогда они должны сидеть в засаде и ждать, когда все чужаки начнут переправу. Иначе степняки испугаются и повернут обратно.

   - Пусть так и будет, пешцы и сотня стрелков будут приманкой, а потом к ним присоединятся конные стрелки с обоих берегов. Там Сура уже узкая, так что без разницы, с какого берега стрелять.

   В общем, всё получилось, как и задумывалось. Воевода правильно определил намерения кочевников, и они сразу бросились в погоню за стрелками. Увидев, что те скрылись за пехотой, укрытой щитами и ощетинившейся длинными копьями, немного приостановились, но оценив своё численное превосходство, двинулись вперёд, засыпая всё перед собой потоками стрел. Вот только не учли, что под ними полметра воды и крутиться по кругу, меняя стрелков, не получится.

   Да и пехота не позволяла безнаказанно себя расстреливать, хлопки самострелов говорили о том, что она может сама о себе неплохо позаботиться, нанося урон из-за щитов. А когда одновременно появились две сотни стрелков позади уже выстроившейся пехоты и усилили обстрел, а к тому же на другом берегу реки из засады вышел такой же отряд пехоты и конницы, ловушка захлопнулась.