Рядом, немного в стороне, неуклюже переминался какой-то молодой воин ростом чуть ли не выше меня, словно не зная, что делать и куда деть свои, неожиданно ставшие слишком большими, руки.

   - Вот ты каким стал, Варазман, тебя уже так просто не подбросишь вверх в небеса. Ну иди сюда, сын, я тебя тоже обниму.

   - Вот только дочку не сумела уберечь, простишь ли, Румон? - сказала Алана.

   - Что тут сделаешь, бог дал, бог взял, а вот с тех, кто этому поспособствовал, мы спросим в полной мере.

   Но скоро все успокоились, Алана вспомнила, что она хозяйка, и начала хлопотать, готовя угощение. Но тут я опять её отвлёк, достав свои подарки. Первым подал пурпурное шёлковое платье, потом расшитый золотом халат, сапожки, усыпанные жемчугом, и напоследок диадему. Когда Алана надела обновки с украшениями и появилась перед оставшимися для ночёвки воинами и другими членами нашего племени, дружный восхищённый шёпот и охи женщин раздались со всех сторон.

   При этом самым часто повторяемым было слово "царица". Сыну я подарил полный доспех, конную упряжь и комплект оружия - длинный меч, короткий меч, кинжал, топор и копьё. Всё было сделано из лучшего железа. А затем начались приготовления к вечернему пиру.

   Хоть их оставалось и немного, но резались уцелевшие овцы, варилось мясо, доставался сберегаемый сыр и молоко. Со своей стороны, из наших дорожных запасов появлялись кувшины с вином и хлеб, сыр и мясо. Конечно, этому угощению было далеко до тех пиров, которые устраивал Аттила, но для нас, вернувшихся домой, он был самым лучшим за долгие годы.

   Хотя даже при всём ликовании воинов, понявших, что они добрались домой целыми и невредимыми, я чувствовал, что их охватывает гнев, когда они видели пустые пастбища, на которых в прежние времена паслись тучные стада животных. Как было принято, большинство родов кочевали отдельно, но не слишком удаляясь друг от друга.

   Так что наутро многие воины разъехались по своим кочевьям, некоторым предстояла достаточно дальняя дорога, хотя по рассказам выживших членов племени, занимаемая им территория значительно сократилась. Мне это не нравилось, но торопиться с выводами я не спешил, так что с утра после завтрака мы собрались обсудить сложившееся положение с моими побратимами. К нам присоединились также мой сын Воразман и брат Гостей, остававшийся здесь старшим всё это время.

   - Мы многое уже слышали о случившемся здесь в наше отсутствие, - начал я, - но хотелось бы знать больше. Так что давай рассказывай, брат, - обратился я к Гостею, - что здесь происходило.

   - Первое время всё шло как обычно. И хотя людей осталось мало, мы могли спокойно пасти свои стада и нам ничего не угрожало. Но через несколько лет всё начало меняться. Сначала табуны соседей стали появляться на наших пастбищах, причём в каждом из этих случаев чужих пастухов было гораздо больше, и нам приходилось отступать под давлением силы. Дело доходило даже до схваток, но каждый раз сказывалось большее число воинов на стороне противника.

   Хорошо, что дело обходилось без убийства, но было много раненых и побитых. Мы ничего не могли сделать, брат, нас осталось мало, большинство воинов отец забрал в поход, и стало просто некому защищать наши стада и пастбища.

   - Насколько я помню, остающимся обещали защиту со стороны наших новых правителей, которым мы принесли клятву верности?

   - Это так и осталось обещанием, причём несколько раз в составе нападающих мы видели и воинов этих правителей.

   - Я понял тебя, брат. Рассказывай дальше.

   - А дальше всё стало ещё хуже. Видя нашу слабость, у нас стали угонять стада. Сначала понемногу, но таких случаев становилось всё больше и больше. Мы догоняли грабителей, вступали с ними в схватки, но всегда сила оказывалась на их стороне, и мы не могли с ними справиться. У нас начали погибать воины, и когда мы обратились в очередной раз за помощью к гуннам, нам велели убираться, пока они не отобрали всё остальное. Сила была за ними, оставалось только смириться с происходящим.

   Пытаясь как-то защититься, мы приняли к себе людей из других племён. Но большая их часть испугалась и перешла на сторону грабителей. Так что сейчас у нас остались только русы, мы ещё можем выставить около трёх тысяч воинов, но это в основном молодёжь, а также у нас осталось десять тысяч женщин, детей и стариков. Сейчас воюют и мальчишки, они уезжают далеко от пастбищ и караулят противника, когда его заметят, мы сгоняем свои стада вместе, хоть таким образом как-то увеличивая число защитников.

   Надо ещё сказать, что мы пытались посылать гонцов к тебе, брат, за помощью, но через три дня их нашли мертвыми, и судя по следам, это сделали гунны. Сейчас все ждут твоего решения, ты царь нашего племени и в твоих руках его судьба.

   - Так, всё ясно, - ответил я. - Что скажите, побратимы?

   - Волк, повадившийся резать скотину, никогда не уйдёт от легкой добычи, - ответил Антоний.

   - Надо воевать, такое прощать нельзя, и первыми врагами для нас станут гунны, - сказал Тиберий. - Они сейчас далеко не те, какими были в недавнем прошлом, да и разбрелись уже по разным местам. Но тем не менее, страх перед ними ещё сохранился, им вполне по силам собрать хорошее войско и атаковать нас. Здесь, как говорит Антоний, слишком много волков, попробовавших лёгкой добычи.

   И хотя я нисколько не сомневаюсь в победе, как-никак мы сражались и с более сильным противником, но будут потери. Однако прощать такого предательства нельзя. Если мы не сможем отомстить сейчас, потом никогда и никто не станет считаться с племенем русов.

   - А в чём проблема? - спросил Нифонт. Вы - кочевой народ, у вас нет ни городов, ни полей. Так что надо только вернуть свои стада обратно, отомстить обидчикам и уйти на новое место.

   - Найти бы ещё его, - ответил я. - Эти степи прекрасно подходят для выпаса наших животных. Но все удобные пастбища уже давно заняты. Кто только сюда ни приходил, и здесь никогда не стихает война. Я не против с кем-нибудь повоевать, но завтра сюда, как это происходило раньше, придут с востока новые народы, и тогда наших сил может не хватить с ними справиться.

   - Ты прав, Румон, - продолжил Нифонт. - Но в том, что было сказано, во всех тех неприятностях, содержится и решение нашей проблемы. Вспомните, как поступают пришельцы с востока. Они сначала живут сами по себе, потом начинают принимать обычаи местных жителей или наоборот, заставляют других жить по своим. В результате два различных народа живут по одним правилам, то есть становятся едиными. За многие прошедшие годы всегда происходило так. Об этом пишут разные учёные из греков и римлян.

   - Кроме того, во время участия в войне вы должны были заметить, что все боевые действия происходят вокруг городов, - добавил Тиберий. - Именно они позволяют создать надёжную оборону и останавливают продвижение противника. Он не может уйти вперёд, пока у него за спиной остаются войска, способные ударить ему в спину.

   - Брат, - обратился я к Гостею, - вы тут местность на предмет новых пастбищ не изучали? А заодно хорошо бы знать, где люди живут, не кочуя, и при этом обрабатывают землю.

   - Есть такое место, но надо посмотреть ещё раз. Расположено оно в верховьях Дона, там, где начинаются леса. Перед ними есть хорошие пастбища, но сколько они смогут прокормить животных, сказать не могу. Там, по краю леса, живут какие-то люди, они выращивают зерно и разные овощи. Наши разведчики туда добирались, мы уже искали, куда нам перекочевать, но подходящего места не нашли.

   - Значит, так и решим, - сказал я. - Тиберий, бери сотню воинов и вместе с Гостеем отправляйтесь смотреть новые места. Тебе, Тиберий, надо оценить, как там воевать, а тебе, Гостей, - как можно будет жить. Ищите дорогу для наших табунов, больших табунов. Потом, после вашего возвращения, перед уходом мы навестим всех, кто позарился на наше добро, проучим виновных и вернём всё, что у нас забрали.